Любить того, кто рядом - Эмили Гиффин

Лео смеется:

— Нет, ты не так поняла. Я просто рад Сюзанне, она всегда мне нравилась. Мы виделись пару раз…

— Ты видел ее один раз.

— Верно. И в тот единственный раз она мне понравилась. Очень понравилась.

— Уверена, ей было бы приятно услышать это, — легкомысленно добавляю я. — А сейчас — извини…

И прежде чем Лео успевает что-нибудь возразить, я иду к противоположному концу стойки и заговариваю с барменом, седым и краснощеким, — такой вполне мог бы получить роль бармена в каком-нибудь фильме.

— Что леди желает выпить? — спрашивает он скрипучим баритоном.

Сначала я выбираю вино, но потом решаю: пусть лучше будет мартини с оливками. Указываю на свободный диван в дальнем углу бара:

— Я сяду вон там.

— Да, проходите, пожалуйста, — говорит мне бармен слегка сочувственно, как будто понимает, что я предпочла бы очутиться где угодно, только не здесь, не в компании единственного посетителя этого бара.

Сижу на диване, чувствуя на себе пристальный взгляд Лео. Кладу ногу на ногу и рассеянно смотрю в окно на бульвар Уилшир. Голова пухнет от вопросов. Что тут делает Лео? Значит ли это, что он собирается соблазнить меня? Или хочет посмеяться надо мной? Помучить меня? Что подумает Сюзанна, когда придет в бар? Что сказал бы Энди, если бы увидел меня в этом шикарном баре с бокалом мартини и бывшим любовником в придачу, да еще и вызывающе одетой?

Официант приносит заказ, и тут ко мне подходит Лео.

— Ты… расстроена? — спрашивает он, глядя мне в глаза.

— Нет, не расстроена. — Я отвожу взгляд.

Делаю небольшой глоток. Напиток крепкий, но мягкий — то, что надо.

— Нет, мне кажется, ты расстроена, — настаивает Лео.

Моя неприветливость его, похоже, забавляет, но никак не расстраивает. На его лице вот-вот появится довольная улыбка, и тут я не выдерживаю и ставлю вопрос ребром:

— Что все это значит?

— Ты о чем? — недоумевает Лео.

Он присаживается рядом со мной на диван, непрошеный и неприятный, умудряясь при этом оставаться совершенно спокойным.

— Обо всем этом, — отвечаю я, раздраженно размахивая руками, от чего воздух вокруг начинает благоухать. — Что ты тут делаешь, Лео?

— Пишу статью, — невинно отвечает он, — о Дрейке.

Я ошарашено смотрю на него во все глаза и молчу. Почему мне до сих пор не приходила в голову мысль, что именно Лео может писать эту статью? Не иначе я отбросила эту возможность ради собственного спокойствия. А зачем? Может, подсознательно надеялась, что Лео будет здесь? Или, напротив, не хотела чувствовать себя виноватой в том, что приняла предложение выполнить этот потрясающий заказ?

В общем, в моих истинных мотивах разберется только очень хороший психиатр…

— Правда? — только и могу выдавить я.

— Я думал, ты в курсе, — отвечает Лео, и, кажется, кривит душой.

Внутри у меня все холодеет: Лео наконец назвал основную причину, по которой находится здесь. Все-таки это не западня. Но как бы в этом удостовериться? Я все еще не в себе и чувствую себя неловко после недавних смелых предположений насчет того, что Лео прибыл сюда специально, чтобы соблазнить меня.

— А откуда, по-твоему, я узнал об этой фотосессии? — пытается убедить меня Лео.

— Ну, через каких-нибудь общих знакомых, например.

— По-твоему, у меня с Дрейком море общих знакомых? — иронизирует он.

— Но вы ведь с ним знакомы?

— Ага, — охотно подтверждает Лео. — Друзья неразлейвода.

— Ого, — невольно восхищаюсь я.

— Шучу.

Лео прекращает ехидничать и объясняет, что в течение последнего года работал как корреспондент ЮНИСЕФ, освещающий основные общественные акции движения против СПИДа, и именно благодаря этому познакомился с кем-то из агентов Дрейка.

— Короче говоря, все закончилось пивом и разговорами, так что я, по сути, и организовал эту штуку, которую потом разрекламировал журналу «Платформа». Вот такая история.

После объяснений Лео — благотворительные организации и журналистские будни — мне абсолютно нечем крыть; вряд ли можно наворотить такое исключительно ради того, чтобы соблазнить свою бывшую подругу (к тому же замужнюю) в модном баре.

— Так вот, — продолжает Лео, — в тот самый день, когда редактор журнала «Платформа» дал мне зеленый свет, я случайно наткнулся на тебя. Уж не знаю, как так получилось, видимо, счастливый случай. Вот я и подумал: почему бы не пригласить тебя в этот проект как фотографа.

— Но ведь, кажется, мы в тот день не говорили о моей работе? — спрашиваю я, желая узнать, отыскал он информацию обо мне в Интернете, когда вернулся домой, или следил за моей карьерой все эти годы.

Лео глуповато улыбается и подтверждает второй из вариантов:

— Я в курсе того, чем ты занималась.

— В смысле? — Я стараюсь понять, зачем Лео собирал обо мне информацию.

— В смысле, можно не общаться, не видеться с кем-нибудь годами и при этом продолжать думать об этом человеке, следить за тем, чем он занимается.

Я вздрагиваю, руки покрываются мурашками, соски выпирают сквозь блузку.

— Как здесь холодно! — говорю я и нервно скрещиваю руки на груди.

— Да? А мне кажется, тут довольно тепло, — отвечает Лео, наклоняясь ко мне так близко, что я улавливаю аромат его тела и легкий запах виски в его дыхании. — Хочешь мой пиджак?

Я смотрю на его замшевый пиджак кофейного цвета — такие носят журналисты или ковбои — и отрицательно мотаю головой:

— Нет, спасибо.

Как раз в этот момент звучит громкое радостное приветствие Сюзанны.

Я резко вскакиваю, смущенно обнимаю сестру и бормочу несуразные объяснения.

— Все ясно, — радостно и безмятежно отвечает Сюзанна.

Левую руку она засовывает в задний карман джинсов, правую протягивает Лео:

— Привет!

— Привет, Сюзанна, рад тебя видеть. — Лео пожимает ей руку.

— Взаимно, — искренне говорит Сюзанна. — Давненько мы не виделись…

Повисает неловкая пауза — мы стоим втроем, пока Лео, наконец, не отходит в сторону.

— Ну ладно, не буду вам мешать…

Сюзанна улыбается и плюхается на диван рядом со мной. Ей не терпится поболтать. Я, кажется, тоже рада, что сестра появилась так вовремя. Или не очень рада? Сама не знаю, чего хочу. Хочу, чтобы Лео ушел. Хочу, чтобы он остался.

В конце концов, я выдавливаю:

— Спасибо тебе, Лео.

Не знаю, за что именно благодарю его. За предложение поработать с ним? За признание, что он никогда не переставал думать обо мне? За то, что он намерен оставить нас с Сюзанной вдвоем?