Развод. В клетке со зверем - Милана Усманова

И помните, что они у вас есть. Это не оружие первого выбора. Это последняя линия обороны.

Я кивнула, понимая ее логику. Мы не хотели войны. Мы хотели мира и безопасности для Ильи. Но если Роман настаивал на войне, мы должны были быть готовы.

Оставшуюся часть утра мы обсуждали более практичные вопросы: усиление безопасности пансионата, расписание занятий Ильи с учителем, мою работу для журнала, которую я могла продолжать удаленно.

София уехала после обеда, пообещав держать связь и приезжать не реже раза в неделю. Я проводила ее до машины, с благодарностью обняв на прощание.

- Будьте осторожны, - сказала она, садясь за руль. - И помните, что вы не одна.

Я кивнула и помахала рукой, наблюдая, как ее машина скрывается за поворотом лесной дороги. Затем медленно пошла обратно к домику, где Илья ждал меня, чтобы попробовать новую настольную игру.

День пролетел в относительном спокойствии. Мы с Ильей играли, читали, гуляли вокруг озера под бдительным присмотром охранника. Вечером я приготовила его любимые макароны с сыром, мы поужинали под уютное потрескивание дров в печке.

Укладывая Илью спать, я заметила, что он стал спокойнее. Меньше вздрагивал от резких звуков, легче засыпал. Может быть, отдаленность этого места, его природная тишина действовали благотворно на его израненную психику.

- Мам? - сонно пробормотал он, когда я уже собиралась выключить свет.

- Да, милый?

- Мы здесь надолго?

Я погладила его по волосам, думая, как ответить: - Не знаю, любимый. Но пока нам здесь хорошо, правда?

- Ага, - он зевнул. - Здесь тихо. И воздух вкусный.

Я улыбнулась: - Да, воздух очень вкусный. Отдыхай.

Я вышла из его комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы слышать его дыхание. Затем устроилась в гостиной с ноутбуком, намереваясь поработать над новой статьей для журнала. Тема, предложенная Верой Николаевной, не выходила из головы: - Искусство как форма исцеления. Я чувствовала, что могу написать об этом глубоко, честно, опираясь на собственный опыт.

Но слова не шли. Мысли постоянно возвращались к разговору с Софией, к папкам в ее портфеле. К плану Б.

Временное исчезновение. Новые документы. Новая страна.

Это звучало как сюжет шпионского фильма, а не как реальный план для молодой матери с шестилетним сыном. И все же… если это был единственный способ обеспечить безопасность Ильи?

Я закрыла ноутбук и подошла к окну. Ночь была ясной, звездной. Черная гладь озера отражала созвездия, создавая иллюзию бесконечности. Где-то там, за этими светилами, была другая жизнь? Другая возможность для нас?

Я достала из сумки свой дневник возрождения и открыла чистую страницу:

- Сегодня я узнала, что такое план Б. Звучит устрашающе. Звучит как крайняя мера. Звучит как потеря всего, что мы знали и к чему привыкли.

И все же, это также звучит как свобода. Как возможность начать с чистого листа. Без страха, без оглядки, без постоянной необходимости быть начеку.

Я не знаю, придется ли нам когда-нибудь реализовать этот план. Надеюсь, что нет. Надеюсь, что законы, суды, запретительные ордера сработают. Что Роман остановится, одумается или просто найдет новую цель для своей одержимости.

Но если нет… Если нам придется выбирать между прошлым и будущим, между привычной жизнью и безопасностью Ильи… Я знаю, что выберу. Без колебаний.

Женщина, которой я была год назад, испугалась бы самой мысли о таком шаге. Она бы сомневалась, колебалась, искала компромиссы. Но я больше не та женщина. Я мать и поклялась защищать своего сына. Я человек, наконец-то понявший цену собственной свободы.

И если план Б - это цена, которую нужно заплатить… я заплачу её.

Я закрыла дневник и еще раз проверила замки на дверях и окнах. Затем заглянула к Илье. Сын спал спокойно, обняв плюшевого медведя. В свете ночника его лицо казалось особенно безмятежным. Таким, каким и должно быть лицо ребенка. Без тени страха или тревоги.

Ради этого выражения, ради этого спокойствия я была готова на всё. Абсолютно всё.

Следующая неделя прошла в относительном спокойствии. Мы с Ильей привыкали к новому месту, устанавливали новую рутину. Андрей Петрович приезжал дважды для занятий с Ильей, привозя с собой не только учебники, но и новости из центра, письма от Димы и других детей. Эти маленькие связи с прежней жизнью были бесценны для Ильи.

Я продолжала работать над статьями для журнала, находя в этом творческом процессе неожиданное утешение. Словно с каждым написанным словом я восстанавливала частичку себя, своей личности, так долго подавляемой Романом.

От Софии приходили регулярные обновления: расследование против Романа продвигалось, хотя и медленно. Он был достаточно умен, чтобы не нарушать новый запретительный ордер напрямую - больше не звонил мне, не появлялся рядом с пансионатом. Но я знала, что это не означало, что он отступил. Скорее, он разрабатывал новую стратегию.

На восьмой день нашего пребывания в пансионате я получила странное письмо. Без обратного адреса, доставленное не почтой, а каким-то курьером, который оставил его на стойке администрации. Моё имя на конверте было напечатано, а не написано от руки.

Я открыла его, чувствуя необъяснимую тревогу. Внутри был лист бумаги без подписи. Всего одна строчка:

- Он знает, где вы. И на этот раз он придет не один.

Кровь застыла в моих жилах. Почерк незнакомый, но послание было ясным. Предупреждение. Или угроза?

Я немедленно позвонила Софии, описав письмо. Она отреагировала решительно: - Я высылаю дополнительную охрану. И свяжусь с полицией. Это явная угроза, мы можем использовать её против Романа.

- Мы даже не знаем, от кого это, - возразила я.

- Неважно, - ее голос был твердым. - Важно, что это подтверждает продолжающееся преследование. Даже если письмо не от самого Романа, это можно рассматривать как часть организованного им давления.

Я согласилась, хотя сомнения оставались. Письмо могло быть от кого угодно. От союзника Ромы. От кого-то, кто хотел запугать меня. Или… от друга, пытающегося предупредить об опасности?

Я знала, что у Романа есть любовница. Возможно, это письмо написала Вероника - его нынешняя пассия, о ней я узнала из новостей. И эта информация никак не затронула моё сердце, я лишь пожалела бедняжку, угодившую в лапы этого деспота.

Вечером, после того как Илья заснул, я долго сидела на веранде, вглядываясь в темноту леса. Двое охранников теперь патрулировали территорию - меры безопасности были усилены после получения письма. Но чувство уязвимости не покидало меня.

- Он знает, где вы. И на этот раз он придет не один.