Сердце женщины - Рэчел Линдсей

– Я обещала следующий танец Мюррею. Мне нужно найти его.

Прежде чем Пол смог ее остановить, она быстро пошла прочь с террасы, шифоновая юбка развевалась вокруг ее колен. Дойдя до одной из застекленных дверей, ведущих в зал, она остановилась и стала высматривать Мюррея среди танцующих. Заметив свое отражение в стекле, Люси подумала, что никогда еще не выглядела так хорошо, как сегодня. Шифон все-таки самый выигрышный материал, бесстрастно отметила она про себя, с удовольствием любуясь, как платье, сшитое в греческом стиле, подчеркивает изгибы ее стройной фигуры и придает всему облику особую легкость.

– Не буду вас осуждать за то, что вы восхищаетесь собой. – Мюррей неожиданно возник прямо у нее за плечом. – Вы похожи на ангела на рождественской елке.

– Я так себя и чувствую, когда все только и делают, что разглядывают меня.

– Не беспокойтесь. Вы имеете грандиозный успех. Я все время держал ушки на макушке и слышал в ваш адрес одни только комплименты.

– Надеюсь, вы сказали бы мне, если бы услышали что-нибудь нелестное.

Он насмешливо улыбнулся и потянул ее танцевать.

– Как вы правы, дорогая Люси. Полагаю, таким людям, как мы с вами, очень важно знать, какое впечатление мы производим.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что мы оба бедны и потому подозрительны. Люди считают, что я люблю Синди из-за денег, а вы по той же причине любите Пола. Так что мы с вами в одной лодке.

Хотя ей неприятно было осознавать, что о ней судят так же, как о и Мюррее, Люси не могла не признать справедливости его слов. Краем глаза она заметила, как Пол вошел в зал, и от всего сердца пожелала, чтобы он был беден как церковная мышь. Как счастлива она была бы, будь он обыкновенным человеком, работающим на обыкновенной работе. Она вздохнула, подумав, что Пол просто не может быть обыкновенным; с какой бы позиции он ни начал, рано или поздно он все равно окажется на вершине. Она посмотрела в ту сторону, где он был, но кто-то из танцующих заслонил его. Когда ей в следующий раз удалось отыскать его глазами, она увидела, что он танцует с темноволосой женщиной в переливающемся платье изумрудного цвета. С Сандрой Пирс.

Люси сбилась с шага, и Мюррей крепче сжал ей руку.

– Это заметно, – сказал он.

– Заметно что?

– Ваша ревность.

– С какой стати мне ревновать Пола? Мюррей ничего не ответил, и Люси покраснела. Она старательно смотрела прямо перед собой, но все равно была совершенно уверена, что Сандра прижимается к Полу ближе, чем того требовал танец. Ах, если бы она не была такой привлекательной! Но она, без сомнения, обладала притягательной силой и какой-то необычной сексуальностью, которая окружала ее словно аура. Неудивительно, что Пол был влюблен в нее. Эта мысль обожгла ее, и, чтобы заглушить боль, она заставляла себя болтать с Мюрреем и смеяться над его шутками так весело и раскованно, как никогда не делала раньше.

Фокстрот сменился медленным томным танго, и Мюррей посильнее прижал ее к себе.

– Ну что, покажем им, как надо танцевать, Люси?

Она снова взглянула на изогнувшуюся изумрудную фигурку, прижимавшуюся к другой, в темном костюме, и ревность сделала ее безрассудной.

– Почему нет? – ответила она и прижалась щекой к щеке Мюррея.

Если бы только Люси знала, какую бурю навлекает на свою голову, возможно, она не согласилась бы на предложение Мюррея с такой готовностью, но, когда она это поняла, было уже слишком поздно, поскольку они уже были одни посреди огромного зала, тогда как все присутствующие отошли к стенам, чтобы насладиться их великолепным, по общему мнению, исполнением.

Позволив Мюррею вести, Люси не боялась ошибиться, и они кружились в такт музыке, плечо к плечу, бедро к бедру, заставляя двигаться в унисон каждую клеточку своего тела. Прозвучал последний пронзительный аккорд, музыка смолкла, и раздался гром аплодисментов.

Красная от смущения, Люси начала пробираться сквозь плотное кольцо окруживших ее гостей, непременно желавших высказать ей свое восхищение. Наконец, преодолев несколько долгих метров до спасительной свободы, она очутилась на террасе и с радостью подставила разгоряченное лицо прохладному ветру. За спиной она услышала звук приближающихся шагов и, даже не оборачиваясь, поняла, что это Пол.

– Даже не подозревал, что ты так потрясающе танцуешь, Люси. Вы с Мюрреем вполне могли бы зарабатывать этим на жизнь.

– Рада, что тебе понравилось, – сказала она, по-прежнему не поворачивая головы.

– Ну, я бы так не сказал. Скорее я испытал отвращение.

– И что же в этом отвратительного? – резко повернулась она к нему.

– Только то, что ваши с Мюрреем экзерсисы подошли бы скорее для спальни, чем для бала!

Плохо понимая, что делает, Люси размахнулась и залепила Полу звонкую пощечину.

– Как ты смеешь! Видела я мерзавцев, но таких… – Она запнулась и пошла от него прочь.

– Нет, постой. – Пол схватил ее и прижал спиной к стволу азалии. Глаза его сверкали, а сам он был так бледен, что след от удара явственно алел на его щеке. – Никогда прежде я не позволял ни одной женщине поднять на меня руку.

– Если ты сейчас же не уберешься с дороги, я снова тебя ударю. – Она замолотила по нему крепко сжатыми кулачками. – Отпусти меня! Я не хочу тебя больше видеть. Я тебя ненавижу!

Неожиданно его гнев прошел. В глазах больше не сверкали молнии, а губы, секунду назад сжатые в узкую полоску, улыбались неожиданно нежно.

– Прости меня, Люси. Я не имел права так говорить. Ты простишь меня?

Она ничего не ответила, и он наклонился, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Посмотри на меня, Люси, я хочу видеть твои глаза.

Густой занавес ее ресниц взметнулся вверх, и он погрузился в фиалковую глубину.

– Прости меня, – снова попросил он. – Когда я увидел тебя в объятиях Мюррея, то просто обезумел от ревности. Не выношу, когда к тебе прикасается другой мужчина. Ты – моя.

– Да, – ответила она еле слышно, – я – твоя. Твоя невеста, а скоро стану твоей женой. Тебе этого должно быть достаточно, чтобы не испытывать ревности.

Он недоуменно сдвинул брови, но затем вдруг понял – слова показались ему такими знакомыми потому, что он сам произнес их каких-то полчаса назад. На сей раз на его лице читалось недоверие.

– Так ты сделала это нарочно! – воскликнул он. – Ты хотела показать мне, что я сказал глупость.

Интересно, что бы сказал Пол, узнай он, что у нее и в мыслях не было ничего подобного и что ее танец с Мюрреем был не чем иным, как проявлением ревности, над которой он так насмехался. Желание сказать правду боролось в ней с женской хитростью, и впервые в жизни хитрость победила. В конце концов, чтобы сделать такого человека, как Пол, счастливым до конца его дней, ей еще не раз придется воспользоваться этим оружием.