Золотые Ворота - Алистер Маклин

— А вы можете забрать свой фонарик! Думаю, теперь вам лучше вернуться в свою машину. Хорошо бы достать пистолет и передать его генералу Картленду. Лучше, если это сделаете вы. Не хочу, чтобы меня видели вместе с ним. Попросите генерала не пользоваться оружием, пока я не подам ему знак. Вы видели когда-нибудь такие штучки? — Пол вынул из кармана аккумуляторы и протянул их О'Харе.

Доктор попытался рассмотреть в темноте протянутый предмет.

— Это что-то вроде батарей?

— Да. Они используются в качестве источника питания в устройстве инициации взрыва.

— И вы не оставили никаких следов своего пребывания в вертолете?

— Никаких.

— Что ж, подойдем поближе к ограждению.

Аккумуляторы полетели в воду. Мужчины прошли в машину «скорой помощи». Доктор пропустил Пола, вошел сам и закрыл за собой дверь.

— Думаю, нам следует воспользоваться фонариком. Яркий свет в машине может привлечь внимание людей Брэнсона и вызовет ненужные подозрения. Пусть лучше думают, что мы сейчас вместе со всеми наслаждаемся фейерверком.

О'Харе потребовалось меньше двух минут, чтобы взломать печать, вынуть оборудование, проделать ряд манипуляций и добраться до потайного дна. Достав воздушный пистолет с пулями, отравленными цианистым калием, он вернул оборудование на место и запечатал ящик.

— Ну, кажется, теперь у меня нет проблем с медицинской этикой, — заметил доктор.

Хендрикс снова беседовал по телефону.

— В конце концов выяснилось, что дело было не в трансформаторе. В городской сети сегодня произошло столько обрывов и коротких замыканий, что генераторы выходили из строя из-за перегрузки.

— Сколько понадобится времени, чтобы привести сеть в порядок?

— Несколько минут, не больше.

Генерал Картленд в одиночестве стоял у восточного ограждения моста. Обернувшись, он увидел доктора.

— Мне нужно сказать вам пару слов, генерал, — обратился к Картленду О'Хара.

Несколько минут спустя в северной части Сан-Франциско и на мосту Золотые ворота снова засияли огни. Брэнсон покинул президентский автобус и направился к ван Эффену.

— Ты все еще думаешь, что я мог бы заработать состояние ясновидением? — улыбнулся он.

Ответной улыбки помощника не последовало.

— Сделайте одолжение, предскажите еще что-нибудь.

— Ты, что же, хочешь научиться предсказывать судьбу?

— Вероятно, сказывается ваше влияние.

Погасли последние огни фейерверка. Зарево пожара в Форт-Мейсоне стало совсем тусклым, гроза почти прекратилась, но дождь шел без передышки. Если бы в эту ночь в Сан-Франциско и в самом деле были пожары, дождь их погасил бы. Теперь, когда ночные развлечения остались позади, все почувствовали, что продрогли. Не сговариваясь, люди начали возвращаться в автобусы.

Когда Эйприл Венсди вошла в автобус, Пол сидел у окна. Она нерешительно постояла и села рядом с ним.

— Зачем вам понадобилось пересесть? Дамам обычно уступают место у окна.

— Наверное, для того чтобы они не падали в проход? Разве вы не знаете, что мы живем в золотой век женского равноправия? Но, конечно, причина тут другая. Как вы считаете, я могу выйти в проход, не побеспокоив вас?

— Дурацкий вопрос!

— Может быть. И все-таки, могу или нет?

— Нет, не можете.

— Вы могли бы впоследствии поклясться — разумеется, без помощи тисков — что я ни разу не побеспокоил вас в течение ночи?

— А вы собираетесь меня беспокоить?

— Да. Так как?

— Могла бы. Мне кажется, я уже доказала, что умею лгать не хуже других.

— Вы не только прекрасны, но еще и добры.

— Спасибо. Куда вы направляетесь?

— Вы правда хотите знать? Лучше не надо. Подумайте о тисках, о пытке на колесе...

— Начальник полиции Хендрикс сказал, что Брэнсон никогда не применяет насилие в отношении женщин.

— Речь шла о Брэнсоне из легенды. А сейчас он другой. За последнее время Питер пережил несколько потрясений. Он уже не тот. Не исключено, что нынешний Брэнсон может отбросить щепетильность.

Пол почувствовал, что девушка задрожала, и не потому, что ее зеленое шелковое платье было мокрым.

— Пожалуй, лучше ничего мне не говорите. Когда вы...

— Около полуночи.

— В таком случае, я не буду спать, пока вы не уйдете.

— Прекрасно! Разбудите меня, пожалуйста, без пяти двенадцать, — Ревсон поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.

За пять минут до полуночи в автобусе царила тишина. Несмотря на холод и неудобство, журналисты спали уже около часа. Эйприл Венсди сама не заметила, как задремала, прислонившись головкой к плечу Ревсона и прижавшись к нему, чтобы согреться.

В автобусе находился все тот же часовой, Бартлет, на которого разлагающе подействовало отсутствие Ковальски: свесив голову на грудь, он, скорее, спал, чем бодрствовал. Правда, изредка, через большие промежутки времени, молодой человек вскидывал голову и тут же снова засыпал.

Пол легонько толкнул девушку локтем и что-то прошептал на ушко. Эйприл проснулась и, ничего не понимая, посмотрела на него.

— Мне пора идти, — тихо сказал Ревсон.

В автобусе было темно. Единственная тусклая лампочка горела над сиденьем водителя, да сквозь затемненные стекла пробивался свет от фонарей на мосту.

— Дайте мне баллончик с аэрозолью.

— Что?

Неожиданно Эйприл окончательно проснулась, сверкнули белки большущих глаз.

— Да, конечно.

Девушка сунула руку под сиденье и достала баллончик. Ревсон положил его в левый внутренний карман.

— Как долго вы будете отсутствовать?

— Если повезет, минут двадцать. Может быть, полчаса. Я вернусь.

Эйприл ласково поцеловала Пола в щеку.

— Будьте осторожны!

— Потихоньку выйдите в проход.

Ревсон прошел мимо девушки, держа наготове ручку. Часовой спал, свесив голову на грудь. Пол нажал на кнопку, выстрелив с расстояния примерно в один фут. Иголка вонзилась позади левого уха Бартлета.

Ревсон осторожно устроил часового на сиденье. Лекарство, которое было на иголке, не только приводило жертву в бессознательное состояние, но еще оказывало легкий парализующий эффект, так что впоследствии Бартлет вполне мог соскользнуть вниз.

Эйприл внешне бесстрастно наблюдала за происходящим, но время от времени облизывала губы, что выдавало ее волнение.

Ревсон знал о существовании патрульного. Он даже несколько раз видел его и собирался в нужный момент о нем «позаботиться». Наконец этот момент наступил. Пол осторожно выглянул из-за открытой дверцы водителя. С южного конца моста к автобусу направлялся мужчина с автоматом на плече. Ревсону показалось, что это Джонсон, пилот вертолета, но до конца не был уверен. Пол выключил свет у сиденья водителя и остался на прежнем месте, держа наготове баллончик с аэрозолью. Однако в последний момент он передумал и заменил его на ручку. Дело в том, что вещество, нанесенное на иглы, оказывало более щадящее действие на жертву, чем газ, и, когда человек приходил в себя, ему казалось, что он просто заснул. А после воздействия газа оставалась тошнота, и у пострадавшего не было сомнения в том, что его отравили. Ревсон не хотел, чтобы Джонсон, а теперь уже было очевидно, что это он, сообщил Брэнсону о неприятном приключении.

Как только патрульный подошел достаточно близко, Ревсон нажал на кнопку авторучки и тут же выпрыгнул из машины, чтобы подхватить Джонсона и не дать ему упасть на дорогу. Он сделал это не столько из человеколюбия, сколько из опасения, что карабин, стукнувшись об асфальт, привлечет любопытные взгляды. Иголка попала пилоту в лоб. Ревсон осторожно удалил ее и, стараясь не шуметь, втащил патрульного в автобус, а затем втиснул перед сиденьем водителя. Джонсон, находясь в бессознательном состоянии, не чувствовал дискомфорта, а Пол не хотел рисковать. Он опасался, что кто-нибудь из журналистов может неожиданно проснуться, обнаружить в проходе незнакомого человека, лежащего без чувств, и поднять шум.

Эйприл Венсди продолжала облизывать губы.

Ревсон вышел из темного автобуса на мост, где было светло, почти как днем. Он не сомневался, что его коллеги внимательно наблюдают за ним в приборы ночного видения, но его это нисколько не волновало. Главное, чтобы его не заметили из двух других автобусов, хотя Ревсон сильно сомневался, что в это время суток в них еще были желающие наблюдать за чем бы то ни было. Скорее всего, все давно спали. Он не знал, что в этот момент ван Эффен и Крайслер тихо беседовали в третьем автобусе, но со своих мест они все равно не могли видеть Ревсона.

Пол подошел к ограждению моста, перегнулся через перила и посмотрел вниз, в непроглядную тьму. Возможно, подлодка уже была на месте, но при всем желании ее нельзя было увидеть. Оставив бесплодные попытки что-либо разглядеть, Ревсон достал из-под автобуса пакет, в котором лежали толстая зеленая леска с крючками и небольшое, но увесистое грузило. Оно было совершенно необходимо для того, чтобы при наличии ветра снасть опускалась вертикально вниз. Пол обрезал крючки, оставив грузило, привязал к концу снасти контейнер с запиской, перекинул через перила и начал потихоньку разматывать леску, намотанную на квадратный кусок дерева. Отмотав примерно три четверти длины, он стал ждать подергивания снизу, но его не было. Тогда Пол отмотал еще десять футов. И снова ничего. «Может быть, подводной лодки еще нет под мостом? Или из-за сильных течений ее не удается удержать в нужном месте? Но адмирал Ньюсон говорил, что знаетчеловека, который сможет это сделать, а он человек слова». Ревсон отмотал еще десять футов и с облегчением вздохнул, почувствовав резкие подергивания снизу.