Точка заката - Эдуард Катлас

— Камуфляж полевой, рассчитывать, что дрон будет полностью невидим, не стоит. Производитель выжал максимум, что можно было, не утяжеляя конструкции. Так, что еще. Вооружение: пулемет, гранатомет, электрошокер и разрядник, возможна экипировка отравленными иглами, слезоточивым газом и прочими прелестями, но в ограниченном объеме. В режиме рукопашного боя пользуется кусками поверхности и как режущим, и как колющим оружием. Подзаряжается от любых источников энергии, в том числе и самостоятельно в боевой обстановке. Однако достаточно медленно, так что особо не полагайтесь. В активном режиме может находиться минут сорок, потом требуется дозарядка. Что еще… Покажу одну вещь, которая меня сильно впечатлила, когда я увидел, как дрон ее исполняет.

Техник взял со стола и показал нам автомат.

— Обычное оружие, достаточно распространенное. Теперь смотрите.

Он размахнулся и зашвырнул автомат на площадку ближе к «шалуну». Активировал дрон. Тот покатился, проскочил мимо оружия, потом резко развернулся, проехал прямо над ним и укатился за угол. Техник ткнул в экран, возвращая дрон в стартовую позицию.

Автомат все так же лежал на земле, но теперь без магазина.

— Функция пополнения боезапаса в боевых условиях. Пулемет дрона специально рассчитан на использование патронов наиболее распространенного калибра, даже в ущерб боевой мощи. Однако вкупе с динамичностью машины, возможностью быстро сократить расстояние до противника и так же быстро найти укрытие, тяжелое вооружение ей не так уж и необходимо.

Техник замолчал. Включил «шалуна» вновь — видимо, в тот самый режим шалостей, что запускал с самого начала. Потом сказал:

— Кстати, у них нет красного режима. «Корпорация роботизированных систем» отказалась его инсталлировать даже после нашей прямой просьбы. Они отказали даже военным. Дрон нельзя заслать расстрелять население небольшого городка. После пары грабежей, когда предыдущие модели оказались не в тех руках и наделали немало бед, корпорация с трудом разобралась с сотнями исков. Выложили немалые суммы, чтобы замять дело. Сейчас формально подразумевается, что дрон защищает владельца. На достаточно большом удалении, до двухсот метров. И может осуществлять даже превентивное убийство, но лишь вооруженных людей, не признанных своими, или людей, несущих подтвержденную непосредственную угрозу.

— Так это тот же красный режим, — сказал кто-то.

— Юридически — нет, — ответил техник. — Хорошие машины. Быстрые, невидимые, смертоносные.

— И теперь они встают на защиту рубежей родины, мира и покоя ее граждан, — с пафосом произнес кто-то. Среди наших наконец-то раздались смешки. А то до этого все лишь молчали и смотрели.

— Готов ответить на один ваш вопрос, я знаю, он у вас есть. Остальное найдете в инструкциях и видеопособиях производителя.

— А как можно перебросить мозги наших автомобильчиков? Тут же совсем другая тема, — тут же спросил кто-то.

— Вот! — Техник поднял палец. — Я чуть ли не ради этого вопроса сюда и летел. Конечно, программа движения и прочее у «шалунов» совершенно другие. Но специально для вас, зная, как трепетно вы относитесь к сохранению опыта ваших дронов, сообщаю, что мы уговорили производителя адаптировать модели для восточного рынка. Ваши «шалуны» снабжены дополнительной программой шлюзования, способной максимально утилизировать боевой опыт, накопленный предыдущими поколениями персональных дронов.

— Командиры отделений, Богослов, Тощий, ко мне, остальным отдыхать, — скомандовал Оператор, как только демонстрация закончилась.

Пока мы шли, я спросил вслух, ни к кому отдельно не обращаясь:

— Если есть такие машины, зачем мы вообще нужны?

— Так, в качестве талисманов для машин, — тут же, ни на мгновение не задумываясь, ответил Тоско. И за что его только прозвали Тоской, понять не могу.

— Машин мало, а нас много, — выдал свою версию Призрак. Тоже из шутников.

— Их модель поведения вводит тебя в заблуждение. Они по-прежнему неразумны. Всего лишь расширенный набор реакций на определенные раздражители. — Все-таки мой командир отделения выглядел умнее прочих.

— Ну да. А у нас еще душа есть, — тут же развил тему Тоско. — И абстрактное мышление. Именно поэтому мы тут пока за главных.

— Ну как-то так, — неуверенно произнес Бронза.

— На самом деле в оперативной обстановке слишком много вопросов, — Гот. — Я читал. Автоматические отряды, полностью автоматические, пытались создавать. Так, чтобы только инженеры в бункере, и все. Не получалось. Они слишком быстро попадали в ситуацию, когда приходилось отходить от шаблона и действовать по-новому. И их уничтожали.

— Но Призрак прав, — закончил разговор Оператор, открывая дверь в штаб. — Тоже прав. Людей много. И конечно, нас берегут, но не настолько. Пока все считают, что мы полезны в бою, нас будут посылать в бой. С дронами, кучей оружия, прикрытием, но будут. Никто не будет с нас пылинки смахивать. Заходим.

— Значит, мужчины, — сказал он, как только мы расселись. — Вы те из немногих, кто в курсе ситуации. Поэтому хочу, чтобы вы оставались в курсе. Сообщение пришло сегодня утром. Помните добытый нами чемоданчик? Его переправили для анализа в одну из немногих лабораторий, способных досконально изучить этот неизвестный бланк. Они смогли хотя бы подсказать СБ, откуда растут ноги. Так вот, ночью на лабораторию напали террористы. Живых не осталось, вся охрана перебита. Лаборатория уничтожена, полностью. Чемодан исчез, и неизвестно, то ли был уничтожен вместе с остальным имуществом, то ли нападавшие забрали его с собой. Но одно ясно — внутри корпорации, причем на самом верху, есть крот. Может, даже и не один. Об этом грузе и его местонахождении знали очень немногие.

— И что будет дальше? — спросил Гот. — Следов не осталось, так что теперь будет гадание на кофейной гуще.

— Я боюсь, как бы те, кто избавляется от улик, не решили избавиться заодно и от свидетелей. От нашего взвода, например. Так что поаккуратней, пожалуйста. Возможно все. От ракетного обстрела, конечно, осторожность не спасет, но все же. Нехорошая движуха, и сделать-то ничего нельзя.

— Пойдем, покажу тебе кое-что. — Напарник повел меня между казармами, на окраину базы.

Здание, к которому мы пришли, стояло на отшибе. Неприметный одноэтажный дом, который я бы принял за какой-нибудь хозсклад.

Когда мы вошли внутрь, я понял, что это и был склад. Детали от старых моделей дронов, сваленные кучами вдоль стен. Выше, на вбитых гвоздях, — пучки проводов разной длины, в углу лишь один стол и стул. Все помещение освещалось только несколькими тусклыми лампами. Тут явно бывали нечасто, и никто не позаботился о комфорте. Хорошо хоть отопление работало.

Богослов подошел к столу. Сначала мне показалось, что он за него сядет, но он нажал кнопку на лампе, стоящей в самом углу. Лампа не загорелась, и я почему-то даже не удивился.

Богослов еще нажал на кнопку и на этот раз подержал подольше. Отпустил, потом нажал еще два раза, очень быстро.

— Запоминай, — сказал он, — короткий, длинный, два коротких.

Стол, стул и пол под ними начали сдвигаться в сторону, открывая проход вниз, в подвал.

— Мне тут выделили местечко, — просто объяснил Богослов. — Под мои личные нужды. Ну я его и оборудовал.

Он пошел вниз. Я, не задавая вопросов, полез за ним. Вопросы были, но я справедливо полагал, что Богослов для того меня сюда и привел, чтобы кое-что прояснить. Может, и не все, но вопросы лучше задавать, когда хоть что-то станет попонятней.

Вот внизу света оказалось вполне достаточно. Собственно, свободного места здесь было не так уж и много — все подвальное помещение занимало оборудование.

— Это моя типография, — сказал мне Богослов. — Здесь есть все. Аккумуляторы, способные продержать ее в автономном режиме несколько дней. Там, за домом, есть еще дизель-генератор, способный обеспечить все это энергией и на более длительный срок. Здесь есть машины для печати, сшивания и все остальное. Все, что нужно. До двухсот пятидесяти экземпляров книги в сутки, если понадобится.

Я не выдержал:

— Какой книги? — спросил я.

— Ну моей, — пожал плечами Богослов. — Справочника, который я делаю.

Он продолжил, лишь когда мы вышли на свежий воздух, аккуратно закрыв все за собой, выключив свет и поставив на место стол.

— Что такое Библия? — спросил меня напарник.

— Хм… — Вопрос был неожиданный. — Это книга для религиозных людей… Там все написано… о том, кто такой Бог, кто такой его Сын на земле…

— Я не об этом, — прервал меня напарник. — Я вот вообще агностик. Но Библия существует тысячелетия. Кстати, знаешь, как много у нее было разных версий? Часть из них до сих пор припрятана в Ватикане, часть даже заклеймена как ересь. Чаще всего за всякие мелочи. Церковь, знаешь ли, тоже все время забавлялась междоусобицами. Хотя припрятана — это слишком громкое слово. Никто давно уже ничего не прячет. Зачем? Разные версии откровений святых интересуют лишь ученых той же церкви и мало кого еще. Их сейчас даже в Интернете найти можно, но это никому не надо. Но я не об этом тоже.