Дело о лазоревом письме - Юлия Латынина

Дия скучал в розовой беседке: каждый месяц два дня он должен был проводить в усадьбе, ожидая, не захочет ли Андарз выслушать отчет.

– Сколько тысяч штук ламасской ткани было изготовлено на заводах господина Андарза и продано в Осую, – спросил Нан.

Дия заколебался.

– Ну?

– Три тысячи, – сказал Дия.

– А сколько штук было изготовлено согласно годовому отчету, предоставленному вами Андарзу?

– Тысяча триста, – убитым голосом сказал Дия.

– От кого Андарз узнал об этом?

– От секретаря Иммани. У Иммани волчьи зубы и целое министерство финансов в голове.

– И что случилось потом?

– Иммани выследил все, что можно было выследить, и доложил господину Андарзу.

– И что сделал Андарз?

– Посмеялся, – с торжеством сказал Дий, и пригрозил Иммани, что высечет его за зловредность.

– Значит, – спросил Нан, – господин Андарз никак вас не наказал?

– Именно так, – сказал Дия.

– Но с этого времени вы и Иммани ненавидите друг друга?

– Мы и раньше не чесали друг другу пяток.

– Скажите, секретарь Иммани – проницательный человек?

– Да.

– Тогда почему, будучи проницательным человеком, Иммани собирал эти документы? Разве он не знал, что Андарз швырнет их ему в лицо?

– Иммани, – сказал эконом, – умен, как сова, и вздорен, как гусь, и гусь в нем часто побеждает сову.

– Значит, Иммани, собирая эти документы, думал только о том, чтобы погубить вас в глазах Андарза?

– Что вы хотите сказать? – побледнел эконом.

– Я хочу сказать, – произнес Нан, что господин Иммани предоставил Андарзу только часть документов. Что, после того, как Андарз его прогнал, он показал вам остальные документы и пригрозил вам, что если вы не возьмете его в долю, он отошлет эти документы советнику Нараю. Он сказал, что господину Андарзу ничего не будет, так как Андарз получил от государя привилегию заводить в усадьбах станки и торговать шелком с Осуей, но что вы ни от кого не получали привилегии обворовывать своего господина. Это так?

Дий с ужасом глядел на чиновника, потом кивнул.

– Сколько процентов с вас потребовал Иммани?

– Три.

– Это сначала три, а потом?

Дий опустил голову и прошептал:

– Потом он потребовал пять.

– Три месяца назад Иммани уехал в Аракку: господин Андарз посылал с ним деньги, заплатить отрядам варваров, охранявших брата. Почему вы были против этой поездки?

– Я боялся, что он сбежит с деньгами.

– Ложь. Если на то пошло, вы на это надеялись. Ткань, которую вы продавали, шла в Осую через Аракку. Вы боялись, что из этой поездки Иммани привезет новые документы, которые позволят ему потребовать уже не пять, а семь процентов, а то и все десять. Так или не так?

– Так. Голос Дии упал до еле слышного шепота.

– Но Иммани ограбили по дороге, и он не смог потребовать с вас этих семи процентов?

– Что вы хотите сказать?

– То, что это ограбление сэкономило вам тысячи и десятки тысяч?

– Я не грабил Иммани!

– Вы появились в доме Андарза сразу после смерти государыни Касии, позже Теннака и Иммани. Господин Иммани преступник, господин Теннак – тоже. За пределами дома Андарза Иммани ждет обвинение в воровстве, а Теннака – обвинение в убийстве наместника Аракки. Им обоим некуда идти из дома Андарза. Андарз спас их от наказания. От какого возмездия спас Андарз вас? Какое преступление совершили вы против государыни Касии?

– Я ни в чем не виновен, – взвизгнул Дия.

– Что ж, – в определенных обстоятельствах – это самое непростительное преступление, а? – сказал Нан и вышел из беседки. За его спиной Дия закрыл пухлые глазки и потерял сознание.

Из беседки господин Нан прошел в кабинет Андарза. Императорский наставник сидел в кресле на возвышении и смеялся, а перед ним на руках ходил Шаваш. Впрочем, мальчишку тут же отослали, и Нан принялся рассказывать о своей поездке в Козий Лес. Едва он кончил, в дверь послышался стук, и на пороге показался секретарь Теннак. Он сказал, что Дия потерял сознание в розовой беседке, и по этой причине просит позволения удалиться домой и не дожидаться, вызовет ли его Андарз с отчетом.

– Великий Вей! – сказал Андарз, – что с ним?

– Этот шпион Нарая, Нан, напугал его до смерти, – сказал Теннак.

– Невежливо говорить о присутствующем человеке в третьем лице, – сказал Андарз.

– Ах я козел в капусте! – с насмешкой вскричал Теннак, – простите меня, глупого варвара! В нашем языке, когда о присутствующем говорят в третьем лице, это свидетельствует о величайшем почтении! Ах я невежественная скотина! Вечно путаю языки!

Откланялся и вышел. Вейский его был безукоризнен.

«Великий Вей, – подумал Нан, – как бы этот варвар не свернул мне шею».

– Да что же это у вас такое случилось с Дией? – спросил Андарз.

– Вы же знаете, господин Андарз, что почти половина ваших вассальных торговцев изготовляет ткани, а Дия продает эти ткани в Осую. Иммани собрал бумаги, уличающие Дию в воровстве, пригрозил написать на него донос, если тот не станет платить ему пять процентов с доходов. Иммани, пьяный, проговорился, что у него есть такие бумаги, и поэтому показал часть вам. Но на самом деле он собирал документы не для вас, а для того, чтобы запугать Дию настоящим арестом.

– Мерзавец! – сказал Андарз, – я его повешу!

– Не советую. Вы не сможете сделать это сами, вам придется передать его властям: представляете, что он сможет рассказать перед казнью? Можно избавиться от него, не прибегая к посредничеству властей, но, увы, всякий скандал в вашем доме будет на руку господину Нараю. Стоит кому-либо из ваших секретарей исчезнуть, и Нарай обвинит вас в том, что вы убили человека, решившегося свидетельствовать против вас.

Андарз сидел молча, и руки его машинально рвали и скатывали в комочки исписанную бумагу на столе.

– Что же касается Дии, – продолжал Нан, – то он признался, что Иммани возвращался из Аракки с новыми компрометирующими Дию документами, и, конечно, он потребовал бы новых денег. Мне представляется вполне возможным, что Дия объяснил положение одному из своих соучастников, и они согласились, что лучше отнять эти бумаги у Иммани, нежели платить ему из собственного кармана. Когда Дия увидел лазоревое письмо, он, по обыкновению, перепугался, и сообразил, что письмо надо отдать вам. Но как? Отослать его даром – не будет ли это подозрительно, и, вдобавок, убыточно? Зачем отдавать даром то, за что можно попросить шестьсот тысяч?

– Стало быть, – сказал Андарз, – вы подозреваете, что Иммани был ограблен Дией и его осуйским сообщником?

– Более всего, – сказал Нан, я подозреваю самого Иммани. Он мог инсценировать ограбление сам. Он мог зарыть где-нибудь свою одежду или бросить ее в реку, а ценные вещи спрятать в укромном месте. Через несколько недель он мог вернуться и выкопать укрытое, благо застава находилась в трех часах езды от столицы. Мне также известно, что он поддерживает тайную связь с одной женщиной из Осуйского квартала: он мог передать поклажу ей. Возможно, Иммани даже не знал о содержании письма, а хотел просто украсть подарки, которые наместник Хамавн переслал брату. Только через несколько недель, вернувшись за добычей, он мог обнаружить, что у него в руках. Вся эта история с отпущенными слугами и с разбойником, которого никто не видел, кажется очень подозрительной.