Любовь вне Времени (СИ) - Безумова Эля

— Где же мне искать, эту комнату… — Лорен на автомате, прошла в Центральный Зал Храма. Взгляд её упал на стеклянный шар, который мирно лежал на Алтаре Любви. Девушка огляделась — вокруг никого…почему бы не воспользоваться моментом. Она быстро зажгла свечи, очертила куском мела — круг, и начала читать заклинания над дымящейся чашей. Шар загудел и начал медленно вращаться, появилась картинка…

Лизка сидела на диване с книгой. Рядом, у её ног, расположился полный мужчина. На его носу, виднелось сооружение из двух кружков, в которые были вставлены стёкла. Мужчина снял с переносицы, сооружение из стекла и проволоки, и устало потёр глаза.

Лорен ахнула: «Так это же, Адриан! Да, да, Адриан собственной персоной…такой же толстый и неуклюжий!»

Лиза заговорила с парнем, в её речи прозвучало слово — «муж». «Так они муж с женой!» — осенило Лорен.

Она стала вслушиваться в разговор, молодые люди о чём — то спорили. Прозвучала фраза «беременность». «Они хотят ребёнка!» — наконец — то, поняла Лорен.

В комнату вошла Софи. Лорен даже бровью не повела. С годами, она научилась спокойно реагировать на то, что мать — её бросила. Дочь перестала, даже скучать по ней. На место Несправедливости и Детских Слёз, пришла Обида, с которой она жила, вот уже много лет.

Софи куда — то их позвала, и Лизка с «Адрианом», вышли следом за ней. Картинка сменилась — все трое сидели за столом и пили чай, Софи что — то рассказывала. Вдруг прозвучала фраза: «Лорен». «Она ещё имеет наглость, называть моё имя!» — возмутилась девушка…затем, усилила громкость голосов и видимость изображения в шаре.

«Мне кажется, дети — ответ, вы найдёте в двенадцатом веке! Ведь Лорен и Лиза — одна Душа!» — произнесла Софи.

Еле сдерживая себя от гнева, Лорен потушила свечи и остановила шар — картинка пропала. Надо идти на кухню за провизией и водой, да начинать заниматься поисками потайной комнаты. Через полчаса, она её обнаружила. Дверь от комнаты, была спрятана в стене, и завешена красивой, гобеленовой тканью, на которой было выткано изображение летящих орлов, на фоне голубого неба.

Девушка огляделась — комната была очень маленькой. Напротив входной двери, располагалось небольшое окно, в которое еле — еле проникал солнечный свет. По правую стену, располагалась кушетка, с небрежно брошенными на неё — яркими подушками, обтянутыми атласной тканью. Прямо под окном, стоял туалетный столик, с фарфоровой чашей для умывания. Слева находилось большое и глубокое кресло, с высокой спинкой, на красивых и резных ножках. Кресло, было оббито тёмно — красным бархатом.

Лорен устало опустилась в это кресло, голова её гудела. «Выходит, там в двадцать первом веке, противная воровка Лизка, вышла замуж за «Адриана». Они хотят детей, но что — то не получается с беременностью. И её, предательница — мамаша, посоветовала молодожёнам, найти ответ в двенадцатом веке — то есть у неё…Лорен. Как бы не так! Дам я вам ответ! Ага…даже не мечтайте!»,

«Знала бы, её непутная мать, Софи, что сейчас творится в Храме! Как, умирают, один за одним — её братья! Как, коварная болезнь «Антракс», сжирает жизни всех людей. Знала бы, её непутная мать Софи, что Милона… Милона, самый близкий и родной человек, лежит в агонии, и находится на грани Жизни и Смерти!» — на этих мыслях, по лицу Лорен потекли слёзы. — «И если, Милона уйдёт в Мир Иной, то Лорен останется одна, совсем одна…эгоисты, родили меня и бросили…ненавижу!» — девушка вскочила с кресла, и в порыве гнева — рукой, скинула чашу для умывания. Чаша упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки. Увидев это, она ещё громче заплакала, и начала растаптывать остатки фарфора, своими туфельками. Фарфор жалобно хрустел под ногами, как бы прося пощады. Но Лорен, с каким — то остервенением, продолжала танцевать на этих осколках — «Танец Гнева».

«Предатели! Вы также растоптали — моё Детство, мою Жизнь!» — Лорен устало опустилась в кресло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Теперь, предстоит это всё — убрать самой! Прислужницу звать нельзя — вдруг болезнь своей чёрной, грязной и лохматой лапой, уже коснулась её».

Впереди, на неопределённый срок, предстояла жизнь в заточении и в одиночестве…

Глава 4

По какой — то одной, ведомой только ему причине, на третий сеанс Валерий Николаевич пригласил Лизу с Федей к себе домой. Доктор жил в такой же двухкомнатной квартире, как у них, на восьмом этаже девятиэтажного дома. Это была самая настоящая берлога холостяка. Казалось, что в ней не убирались лет десять. Словно поймав мысли Лизы, мужчина широко улыбнулся:

— Хозяйки нет, вот и результат! — показал он рукой на разбросанные вещи, книги и чайные пакетики. — Мама умерла… шесть лет назад…с тех пор, толком никто не убирался!

На словах — «мама умерла», голос Валерия Николаевича дрогнул.

— Вы любили слово мать? — Лиза пристально взглянула, в глаза доктора.

— Очень!

— А я вот, не испытала такого чуда… — девушка загрустила.

— Для этого мы с вами и занимаемся гипнотерапией, — доктор повеселел. — И вы у меня Лизонька, показываете очень хорошие результаты. Давайте — ка, по чашечке кофе… — он жестом показал в сторону кухни, — …и приступим.

Лиза сама себе заварила кофе. С чашкой в руках она стояла у окна, спиной к Валерию Николаевичу и Фёдору. Мужчины сидели за столом и уминали магазинное печенье.

— Стоит ли мне прощать мать?! Для чего вся эта игра?! — не оборачиваясь, задала вопрос девушка.

— Лиза, если вы не простите и не примете мать, то не сможете забеременеть! Разве вы не хотите иметь ребёнка?! — удивился доктор.

— У меня есть младший брат, Мишенька! Вот его я люблю…сильно люблю. А ребёнок…свой ребёнок…зачем мне он?! — девушка пожала плечами, затем резко обернулась и глядя на Фёдора, произнесла злым голосом. — Мой муж хочет ребёнка, не я…слышите, Валерий Николаевич?! Мой муж заставляет меня посещать сеансы гипнотерапии!

— Но, как же так Фёдор?! — растерялся Маэстро гипноза. — Вы же убеждали меня в том, что ваша жена очень хочет…просто жаждет разобраться в этом вопросе?!

— Да хочет она! — Федька заёрзал на стуле. — Я не знаю, что сегодня на неё нашло! Лизок, чего с тобой?!

— Не называй меня больше никогда Лизок, слышишь?! — девушка поставила чашку с кофе в раковину. — И вообще, пошли вы оба к чёрту! Я домой… — и она направилась в сторону прихожей.

— Лиз…Лиза…ну, прости меня…скажи, что не так?! — причитал жалобно Федька, пока жена путалась в рукавах куртки.

— Фёдор, оставьте нас наедине! — Валерий Николаевич подошёл к девушке и снял с неё верхнюю одежду. — Начатую работу нельзя бросать. Проходите вот сюда и располагайтесь на диване! — он взял Лизу за руку и буквально волоком потащил в маленькую комнату. — Сейчас принесу валерьянки…

Парень топтался в прихожей, никак не решался оставить жену одну. Во — первых, он поймал себя на ревности. Во — вторых, уж очень интересны ему были эти сеансы…

— Фёдор, идите домой! — голос доктора был строгий и не терпящий возражений. — Завтра на работе встретимся, я вам всё подробно расскажу…обещаю! — хозяин открыл входную дверь и Федьке ничего не оставалось, как покинуть квартиру.

Валерий Николаевич присел на диване рядом с Лизой. В руках он держал флакон с каплями валерьянки:

— Ну-с, может так обойдёмся…вы уже успокоились?!

— Да, — девушка была белее мела, — я хочу, вам всё рассказать…

Вперемешку со слезами и болью в голосе, она поведала историю своей жизни. Доктор слушал молча, не перебивал. Только иногда, когда на глазах Лизы появлялись слёзы, он нервно играл мелодию на подлокотнике дивана, как на пианино.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Лиза, вы любите своего мужа?! — вопрос прозвучал невпопад.

— Я не знаю, что такое Любовь! Мой муж…мне с ним спокойно…он, как друг или брат…рядом с Федей — я такая, какая есть! Мне не нужно притворятся, а это многого стоит!