Ромул - Сергей Житомирский

Рем замешкался. Раскрыть тайное гнездо в долине? Поставить под удар весь отряд из-за двух предателей, которые, может быть, из осторожности на время решили скрыться?..

   — Я не могу их назвать, — ответил он.

   — Тогда ты останешься под подозрением, — сказал Нумитор. — Лучше скажи, что за тайну ты хотел мне открыть? Надо ли нам для этого остаться наедине?

   — Нет, государь, мне нужно только, чтобы первым узнал её ты. А потом пусть она перестанет быть тайной. — Рем помолчал и с расстановкой произнёс: — Я и мой брат-близнец Ромул не родные дети Фаустула. Перед смертью нам это открыла вскормившая нас Акка Ларенция. Настоящие наши родители — бог Марс и Рея Сильвия. Я твой внук, государь. Призови Фаустула, он подтвердит тебе это и доставит доказательства.

Поражённый Нумитор пристально посмотрел на юношу. Его сходство с дочерью было несомненным, а мощь и красота фигуры могли говорить о родстве с богом. Или с Асканием? Именно такими он желал видеть своих погубленных Амулием внуков, такому желал бы оставить родную Альбу. На глазах старика выступили слёзы. Бессмертные боги! На закате жизни, после бесчисленных неудач и потерь он снова может познать радость и надежду. Его первым порывом было встать и обнять юношу, но он сдержался и, сохраняя внешнее спокойствие, обернулся к Люцию:

   — Помести Рема в гостевых покоях, пусть его накормят и примут с почётом. Потом возвращайся ко мне.

Рема увели, и мысли Нумитора перешли от переживаний к политике. Близнецы, пусть даже самозванцы (во что он не верил), могли стать могучим оружием против Амулия. Ко времени, когда Люций вернулся, у царя уже был готов план действий.

   — Прикажи объявить, что завтра в начале первой четверти дня я созываю Народное собрание. Пусть к этому времени все граждане приходят на площадь перед храмом Юпитера. Сделай так, чтобы об этом и о появлении детей Реи узнал и Амулий, но позже всех, иначе может помешать. Завтра мы дадим ему бой.

Занятый своими заботами Ромул в последнее время почти не виделся с Ремом, у того и у другого жизнь наладилась: Рем нанимался на охрану товаров и совершал дальние походы с этрусскими караванами, Ромул продавал лес, готовил пашни, запасал брёвна для строительства городских стен, засевал первые земельные наделы. Население лагеря росло, теперь в нём было уже больше семисот человек, но и работы и пищи хватало. Ромул принимал всех, даже скрывшихся преступников и беглых рабов, но тех, кто нарушал установленный им порядок, без жалости изгонял.

В это утро он как раз думал, не послать ли к брату гонца договориться о встрече, когда в лагерь на загнанном коне влетел Фул и сообщил об аресте Рема. Он выехал на рассвете и достиг лагеря рано. Лесные люди ещё только подкреплялись после сна.

Рема надо было выручать. Ромул позвал Юлия и Квинта и рассказал о постигшей брата беде.

— Дело идёт не только о спасении Рема, — решительно заявил он. — В Альбе может начаться гражданская смута, там созывают Народное собрание, и нам нельзя остаться в стороне. Если Нумитор победит Амулия, а мы ему поможем, Альба Лонга станет нашим другом и опорой. Могут произойти и более выгодные нам события. Поступим так. Сейчас у нас только десять верховых лошадей. Я с девятью воинами немедленно скачу в Альбу. Ты, Юлий, собери отряд, человек пятьсот, вооружённых только спрятанными под одеждой ножами. Вы должны будете войти в город, не напугав горожан, поэтому не бери неопрятных и вспыльчивых. Когда соберёшь, быстрым шагом иди к воротам Альбы, там я оставлю связного с указанием, что делать дальше, либо Фула, либо кого-то из конников. А ты, Квинт, с остальными готовься к обороне лагеря. Все работы на сегодня отменяются. Если нас схватят, альбанцы могут добраться и до вас.

Через небольшое время одиннадцать всадников помчались к Альбе через сырой от росы весенний лес.

Глава 16. КЛЯТВА ФАУСТУЛА

Юноши явились со всем отрядом на

сходку и приветствовали деда,

называя его царём; единодушный

отклик толпы закрепил за ним

имя и власть царя.

Часть граждан оповестили о созыве Нумитором собрания ещё вечером, часть рано утром, и когда глашатаи Амулия стали кричать, что никакого собрания не будет, было уже поздно. Полторы тысячи граждан сошлись на площади в середине города. Храм Юпитера, квадратное каменное здание без передней стены, стоял на возвышении, небольшом отроге склона, срезанном строителями. Это была единственная в Альбе постройка с черепичной крышей. В её задней части, за статуей бога располагалось хранилище городской казны. На площадке перед храмом возвышался каменный алтарь, сюда принесли царские кресла и скамьи для членов Совета.

Глашатаи не называли причины собрания, но в толпе уже говорили о появлении одного из сыновей Реи Сильвии и о том, что он арестован за кражу коня. Слух обрастал противоречивыми подробностями, многие склонялись к тому, что Нумитор хочет провозгласить вора царём и сместить Амулия. Кое-кто считал, что Нумитор пошёл на хитрость и сам предложил юноше, осуждённому на казнь, объявить себя потомком Марса, а тот, естественно, согласился. Другие заявляли, что давно догадывались о спасении близнецов: недаром же говорят, что Рее удалось спастись, и Амулий держит её в тюремной башне под видом помешанной по имени Илия. И действительно, если в истории с близнецами участвовал бог, то не мог же он допустить гибель избранницы и своих детей...

Ромул с воинами приехал в Ференту и спрыгнул с коня у родной землянки. Растерянный Плистин бросился ему навстречу. Из сбивчивой речи дяди Ромул понял, что собрание вот-вот начнётся, а Фаустул исчез.

   — То есть как это исчез? — изумился Ромул.

   — Утром Фаустул пошёл к Нумитору, — стал объяснять Плистин, — я немного задержался покормить гусей, а тут прискакал человек Нумитора. Оказывается, брат к царю не пришёл, и стражи ворот его не видели. Не понимаю, куда делся?

   — Зато я понимаю, — сказал Ромул. — Его похитил Амулий.

   — Зачем?

   — Плистин, Амулию нужно доказать, что Рем самозванец, а Фаустул — единственный, кто может доказать обратное.

   — Так ты знаешь, что вы дети Реи?

   — Да, и я, и Рем. Нам это перед смертью сказала Акка. Я думал, мне придётся выручать брата, а оказалось, ещё и отца.

   — Что же теперь делать?

   — Давай подумаем, — Ромул помолчал. — Где мог Амулий спрятать Фаустул а? Скорей всего, в подвале тюремной башни. Слушай, а правда Тарпей когда-то служил в нижней крепости?

   — Да, — кивнул Плистин.

   — Ждите здесь, я съезжу к нему.

Один из воинов отдал коня Плистину, и через некоторое время Ромул со своими конниками, Фулом, Тарпеем и Плистином спешились на лугу у восточного края города.

   — А как ты узнал про подземный ход? — спросил Ромула Тарпей.

   — Догадался. Как иначе Амулий мог поместить пленника в башню, минуя городские ворота?

   — А с чего ты взял, что Фаустул в башне? Его могли спрятать и не в городе, — возразил Плистин.

   — Вряд ли, — отмахнулся Ромул. — Царь до этого не додумается. Так где вход в подземелье?

   — Я говорил, что ход начинается в подвале башни, но где выход, не знаю, — хмуро ответил Тарпей.

Ромул огляделся. Вряд ли ход стали копать вверх. Скорее вниз или вправо. А выход, чтобы можно было незаметно пройти, должен быть в лесу. Ближе всего лес подходил к городу как раз на уровне тюремной башни.

Оставив троих воинов с конями, он повёл остальных к опушке и приказал им искать следы.

   — Похоже, тут что-то тащили, — позвал его Фул.

Там, где он указал, трава была примята, а на серой песчаной проплешине виднелись бороздки от мелких камешков. Спасатели бросились осматривать землю рядом с найденным следом.

   — Раздавленное гусиное яйцо! — крикнул Тарпей, уже войдя в лес.

   — А вот ещё одно, целое, — подхватил забравшийся выше Плистин.

Ромул побежал вверх и заметил в кустах выше находок кучу рассыпанных яиц и перевёрнутую корзину, ту самую. Ромул осторожно поднял и осмотрел её. Дураки! Выкинули главное доказательство. А сверху уже кричали о найденном входе.

Ромул узнал у Тарпея, что в подвале башни хорошо слышно то, что происходит за дверью. Он выдал Тарпею пять серебряных драхм из выкупа за Тивула и послал его в .город ко входу в башню. Там бывший стражник должен был отвлечь дежурного игрой в кости. Сам Ромул с Фулом и Плистином собирался проникнуть в подвал и освободить Фаустула. Ромул первым протиснулся в низкий овальный лаз и стал подниматься в темноте, ощупывая корявые скальные стены. Ход был не очень длинным и привёл в тупик. Ромул поднял голову и заметил слабые полоски света — щели между досками крышки. По выбоинам в стене колодца он поднялся, осторожно сдвинул крышку и высунул голову наружу. В лицо ударил тошнотворный запах. Ромул увидел узкое помещение с глухими выходами камер по бокам и лестницей наверх, за которой горели просветы в щелях наружной двери. Он спустился к спутникам, ждавшим его у начала колодца, и шёпотом приказал им затаиться.