Я - ваши неприятности - Татьяна Полякова

Он уже сделал шаг к машине, замер, медленно повернулся и спокойно и просто ответил:

-Да.

Но такую простоту не сыграешь, кому знать, как не мне? Он ответил "да" и не задал свой вопрос, может, потому, что знал ответ.

- Я тебе телефон оставил, - сказал ухе в машине. - Номер ты знаешь. И не бойся. У твоей истории будет хороший конец.

-Он уехал забрав с собой Андрея и Гену. С обязанностями охранника легко мог справиться один Сашка.

Я села на скамейку возле дома, испытывая по отношению к себе ранее неведомое гадливое чувство. В этом состоянии меня и нашла Серафима.

- Ну и чего ты здесь сидишь? Наслаждаешься самобичеванием?

- Он приедет, и я все ему расскажу.

- Что? - усмехнулась тетушка.

- Все. Всю правду.

- Правда, она только у дураков одна. А у тебя еще тетка есть. Живая. Пока. И мечтающая проскрипеть лет до девяноста. Это первое. Второе: что он тебе там сказал, дело не мое, но благородство ему скоро надоест. Так что и о себе подумай. Если мы здесь надолго засели, то придется нелегко. Положим, пару раз отговоришься критическими днями, а потом?

- Он не такой...

- Он замечательный, - закивала Серафима. - Брякни про наши хитрости и узнаешь всю замечательность. Ох, горе-горькое... Телефон оставил, мать его... и кто ж нам по этому телефону позвонит?

- Ты об Илье думаешь?

- Думаю я, племяшка, о нашей незавидной доле.

За четыре дня Сережа ни разу не приезжал, правда, звонил. Затевать трудный разговор по телефону я не решилась. К своей досаде и Серафиминой радости.

Жизнь текла дачная. Сашка оказался просто золотым парнем. Погода стояла летняя, мы вынесли стол и три стула в сад и здесь под раскидистой яблоней проводили большую часть времени. Болтали, пили чай и слушали, как с громким стуком падают на землю яблоки.

Я пыталась найти себе оправдания: должна же я была помочь Серафиме. И Сережа хорош: о том, что женат, молчит до сих пор... Не люблю быть подлой, ох не люблю... В общем, несмотря на солнце и наливные яблочки, чувствовала я себя довольно скверно.

Что в это время происходило в городе, мы не знали. Сашка вел исключительно нейтральные разговоры, по ним даже о роде его занятий догадаться было невозможно. Мы пребывали в неизвестности.

На пятый день Сашка вздумал топить баню. Баня стояла в огороде, хлипкое, низкое строение с прокопченным потолком и крохотным окошком. Он отправился в баню первым, а через полтора часа чрезвычайно довольный сидел под яблоней и попивал пиво. Нам стало завидно, и мы с Серафимой пошли париться. Правда, долго не выдержали. Минут через двадцать совали головы в ведра с холодной водой,, .а, еще .через, десять позорног бежали. Мы одевались в предбаннике, когда я услышала шаги. Крикнула громко:

- Саша, поставь самовар.

Он не ответил, мы не испугались и вообще значения этому не придали. Вышли, замотав головы полотенцами, и направились между грядок к столу.

На моем стуле, раскачиваясь и поигрывая яблоком, сидел Каток-старший и затейливо нам улыбался. Я остановилась как вкопанная, Серафима налетела на меня, взглянула и слабо охнула.

- С легким паром, - сказал Юрик. -Хотел к вам присоединиться, да опоздал...

- Где Сашка? - спросила я.

- Кто? - поднял он брови.

- Сашка.

- А... ушел куда-нибудь. Эти охранники такой ненадежный народ...

- Где он? - хотелось крикнуть, но голос пропал.

- Вот только без истерик, - перестал ухмыляться Каток. - И лучше не зли меня, не то следом отправлю.

- Зачем мы тебе? - вздохнула Серафима, садясь на стул рядом.

- Твоя сучонка-племянница на меня Циркача натравила. Не страшно, но хлопотно. Соображаешь? А ведь убивают и за меньшее.

- А то ты раньше с Циркачом дружбу водил,- проворчала Серафима. - Ты нас вправду сейчас убьешь или тебе чего-то надо?

Он засмеялся, потом спросил:

- Циркач когда приедет?

- Не сказал. Был только раз, в первый день, когда мы сюда приехали. И как в воду канул. С Сашкой прохлаждались. Но проведать нас, конечно, должен.

- Ага, - кивнул Юрик. - Подождем. Я в этот момент пыталась вспомнить, где оставила телефон. Если он Юрикиным гориллам на глаза не попался, шанс есть... Тут в саду появились четверо парней. Один, высокий и худой, сказал Катку:

- Нигде никого...

Юрик кивнул. Натурой он был дея- тельной, долго сидеть и на стуле раскачиваться не мог.

- Что ж, если наш Ромео на свидание не спешит, придется поторопить. Слава, принеси телефон из машины. Ведь номер ты знаешь? - повернулся ко мне Каток.

- Звонить не буду.

- Даже забудь об этом. У меня мужики слезами обливались. Так что не создавай хлопот ни мне, ни себе.

- Я не знаю, что ты там себе вообразил, - торопливо начала я, - но Циркачу на меня плевать. Ты бы кинулся со всех ног спасать меня от смерти?

- Нет, я вообще не люблю кидаться. А Циркач, он такой, он может.,.

- У него семья. Я совсем ничего не значу.

- Посмотрим. Только я бы на твоем месте очень уж этому не радовался. На что вы мне тогда сдались?

- Не слушай его, - хрустнув яблоком, сказала Серафима. - Он нас в любом случае убьет. Так что не особо старайся.

- Смерть тоже разной бывает, - философски заметил Юрик. - Иногда ждать замучаешься. А потом, убивать я вас не намерен. Недооцениваешь ты меня, Серафима Павловна, а племянница твоя и вовсе дураком считает. А я ведь парень веселый, шутить люблю. Вот и пришла мне в голову забавная мыслишка. Длинный вернулся с телефоном. - Номер? - спросил Каток. Я назвала: мучиться я была не готова. Мы напряженно ждали. Каток был весел и чрезвычайно в себе уверен. О том, что он затеял, оставалось только гадать. Через несколько минут стало ясно: особой оригинальности он проявлять не собирался.

- Циркач, - сказал нараспев. - Отгадай, откуда я звоню? - Тут Юрик засмеялся и закивал довольный. - Твоя девка сидит напротив. Жива и здорова. Пока, разумеется. Хочешь, приезжай за ней. Нет, значит, я пришлю ее тебе завтра. То, что останется. Слушай внимательно. Я хочу договориться, ты приедешь один. И без фокусов. По всей улице мои ребята. Если засекут кого, я сразу начну развлекаться. Ты все понял? Нет, Циркач, ответь, чтоб я услышал... Хороший мальчик. Сорок минут тебе хватит. Значит, я жду ровно сорок минут. - Каток передал телефон стоящему за его спиной парню и нам улыбнулся. - Что ж, подождем. - Взглянул на часы, потянулся и добавил:- Ждать лучше в доме.

В дом вошли втроем: он, я и Серафима. Парни остались в саду. Я попробовала не бояться: Юрик сказал, что убивать нас не собирается. Уже кое-что. Правда, он же хвастался какой-то веселой мыслишкой, надо полагать, мне она веселой не покажется. В конце концов, с Циркачом он хочет договориться. Не знаю, о чем, но для меня лучше, если Сережа со и всем согласится. Поглощенная своими мыслями, я замешкалась на пороге. Юрик толкнул меня в спину, что было совершенно не обязательно: я пребывала в том состоянии, когда и полунамека достаточно. Но он толкнул так, что я не удержалась на ногах, растянулась на полу в полный рост. В другое время я отреагировала бы мгновенно и громко, но не сейчас. Потому что увидела телефон. Он лежал на полу возле кресла, рядом с расшитой подушкой. Впервые в жизни я сказала самой себе спасибо за безалаберность. Вредная привычка на этот раз оказалась полезной.

Я чувствовала, что телефон - это большая удача и службу сослужит. Конечно, если я не буду дурой и не дам Юрику возможность о нем узнать. Каток сам помог мне: сел в кресло слева, прямо напротив двери. Я поднялась на четвереньки, заревела, чтоб ему было веселее, и подобралась к креслу, возле которого заметила телефон.

- Заткнись, - равнодушно бросил Юрик, я с готовностью замолчала.

Быстро сунуть телефон под подушку труда не составило. Серафима едва заметно повела головой, что в данной ситуации означало: даже не думай.

Тетушка была бледна, но совершенно спокойна. Ни тебе суеты, ни лишних движений, ни горьких рыданий. Она устроилась на стареньком диване и о чем-то с большим усердием размышляла. Я попыталась заняться тем же. Телефон под рукой, только как им воспользоваться, когда Юрик сидит в пяти шагах от меня.

При всем желании позвонить в милицию я не успею.

Время по всем правилам должно было медленно тянуться, а пролетело мгновенно. Юрик взглянул на часы, достал из одного кармана куртки пистолет, а из другого глушитель и стал его навинчивать. При этом он насвистывал и, чувствовалось, был в прекрасном настроении. Не хотелось думать, что он будет договариваться с Циркачом, приставив пистолет к моему затылку. С него станется.

Тут мы услышали шум подъезжающей машины. Хлопнула дверь, раздались шаги, и на пороге появился Сережа. Взглянул на меня, Серафиму и только потом на Юрика. Тот улыбнулся шире и выстрелил. Никто этого не ожидал, никто, даже Циркач. Секунду он еще стоял, потом сделал шаг и рухнул на пол. Светлая рубашка побагровела на глазах, а я наконец поняла, что произошло. Каток поднялся с кресла, подошел и еще дважды выстрелил в голову.