Трудно быть солнцем - Антон Леонтьев

Она прибыла утром в день отъезда в квартиру Николая Леонидовича, куда добиралась на перекладных два с половиной часа. Декан заявил, что она должна быть у него ровно в восемь, так как он с семьей намеревается уехать с утра, когда солнце еще не так палит.

– Молодец, помоги-ка Марине Васильевне вынести кое-какие вещи в машину, – сказал декан, вручая Олесе тяжелый ящик с детскими игрушками.

Через десять минут, когда «девятка» была забита вещами, а Николаша, визжа и брызгая слюной, кричал, что хочет спать, Николай Леонидович давал Олесе последние наставления в темном коридорчике квартиры.

– Компьютером не пользоваться, он тебе не нужен. Спать будешь в холле, на раскладушке, белье Лидия Ивановна тебе оставила. В квартире проводи весь день, я буду звонить и контролировать. Денег я тебе не оставляю, у меня есть картошка и провизия в холодильнике. Но мясо в морозилке не трогай, это соседское. Все понятно?

Олеся открыла чуланчик и с грустью посмотрела на небольшую кучку давно проросшей прошлогодней картошки, над которой вились мошки.

– Вот и брюква, – указал Николай Леонидович на огромный корнеплод, покрытый с одного бока белым налетом плесени. – Ты его или съешь, или выбрось. Корми кошку три раза в день, если пакеты с «Вискасом» закончатся, купи за свой счет, я тебе потом компенсирую. Поливай помидорчики Лидии Ивановны раз в сутки, лучше всего часов в пять-шесть утра, по два ведра под куст. И вот еще что…

Николай Леонидович, облаченный в бермуды и цветастую рубашку, снова пронзил девушку взглядом пираньи:

– На днях проездом будет брат моей супруги, Виктор Васильевич. Он коммерсант, едет с Украины в Москву. Сделает в Староникольске остановку на ночь. Он будет спать в гостиной. Ты его прими и накорми. Мы не в курсе, когда он будет точно, в течение этой недели. Так что ты никуда не отлучайся, у него же нет ключа! Ну, пока!

Декан отбыл, оставив Олесю Гриценко на хозяйстве. Денег не было, продуктов тоже, и даже белье, которое ей выделил Машнэ, было украшено фиолетовыми штампами детского садика, где когда-то работала теща декана.

В квартире профессора Олеся обнаружила несколько ящиков с научной литературой, которая адресовалась факультетской библиотеке, но стала личной собственностью Машнэ.

– Ну вот я и попалась, – сказала Олеся самой себе, когда осталась одна. – Владик, будь он неладен, зачем он предложил меня в качестве сторожа Машнэ?

Ее приятель Владик Вевеютин не скрывал, что инициатива исходила от него.

– Подумай сама, декан тебя запомнит, он будет тебе благодарен. Я и сам в прошлом году у него жил три недели в августе, и ничего. Но у меня же мама больная, сама знаешь, я не могу ее оставить!

Владик, как всегда, желал выслужиться. Работа над диссертацией у него застопорилась, и Николай Леонидович сказал, что если он хочет вовремя защититься, а не загреметь в Чечню, то нужно работать, работать и еще раз работать. Причем подразумевалось – работать на самого Николая Леонидовича…

Брат Марины Васильевны прибыл через четыре дня под вечер. Олеся варила себе гречневую кашу, мешок которой, все равно полученный в подарок, щедрый декан оставил ей на пропитание. Услышав звонок, девушка посмотрела, как и велел Николай Леонидович, в «глазок».

Перед ней возникло массивное, будто высеченное из гранита лицо с челюстью неандертальца, короткая стрижка, увесистая золотая цепь вокруг шеи.

– Это я, Виктор Миловидов. Открывай!

Олеся повиновалась. Миловидов прошел в квартиру. Она почему-то представляла его себе другим, неким худосочным вежливым доцентом, а перед ней стоял бугай-мафиози.

– Будем знакомы, Виктор, – он протянул Олесе заскорузлую руку. Его глубоко посаженные глаза ощупывали ее ладную фигурку, и девушка пожалела, что стоит перед ним в легких шортиках и майке. Его взгляд замер на ее груди.

– А ты красивая, – сказал он, причмокнув, и добавил матерное слово. – Ну, где мне тут еда? Мать сказала, что оставила мне палку сервелата и коробку конфет.

Он деловито распахнул дверцу холодильника.

Олеся содрогнулась. Только сегодня утром она позволила себе отрезать от палки сервелата небольшой кусочек, так как Николай Леонидович не оставил в холодильнике ничего, кроме прокисшего борща, куска сала и большой головки чеснока. Да и коробку конфет она вскрыла накануне.

– Что это? – Миловидов повертел в руках колбасу и понюхал ее. – Почему не целая, они что, не могли оставить целую? Ну и жадюги! И где коробка конфет?

– Я ее съела, – произнесла Олеся. – Уж извините, так получилось.

– Ах вот оно что, – протянул Миловидов. – Ты ее съела, красавица! А что же мне-то делать, скажи на милость? Ну-ка, где телефон, позвоню зятю, выясню, почему это его студентки поедают то, что им не принадлежит!

Николай Леонидович, которому Миловидов подробно изложил суть произошедшего, в строгих, лающих тонах отчитал Олесю и еще раз напомнил, что мясо в морозилке трогать нельзя, оно – соседское.

Олеся понимала, что декан, как это обычно и бывало, врет, но что она могла поделать? Приходилось тратить собственные деньги, чтобы купить продукты. Вот так-то! Она в который раз прокляла Владика Вевеютина, который под благовидным предлогом избежал участи обитания на квартире декана.

Брат Марины Васильевны, доев колбасу, растянулся на диване в гостиной и захрапел. Олеся осторожно включила в соседней комнате телевизор. Через пять минут перед ней возник Виктор Васильевич. Он схватил пульт…

– Я же сплю, ты что делаешь, красотка! – сказал он и выключил телевизор. – Смотри у меня, вот позвоню опять декану, он тебе снова задаст трепку. А то развели, понимаешь, студенток, которые старших не уважают.

В который раз Олеся ощутила на себе плотоядный, ощупывающий взор Виктора Миловидова. Девушке стало не по себе, она поежилась. Он завтра уедет, успокоила она себя, и все будет позади. Надо немного потерпеть, и скоро она окажется дома!

– Ладно, бывай, я поеду в город по делам, – сказал около девяти вечера Виктор Васильевич и, как обычно, добавил несколько непечатных выражений.

– А когда вы вернетесь? – спросила с тревогой Олеся.

Вообще-то она надеялась услышать, что Миловидов уедет уже сейчас, однако брат Марины Васильевны произнес:

– А тебе-то какого хрена, дорогуша, это нужно знать? Когда приеду, тогда и приеду. Ясно? Но ты меня не жди, ложись спать!

Она последовала его совету и улеглась спать. Резкий звонок разбудил ее около половины третьего. Олеся, ничего не понимая, открыла глаза и в страхе уставилась в темноту. Что происходит?

Звонок прозвенел еще несколько раз, в дверь затарабанили. Она поняла – вернулся Виктор Миловидов.

Олеся открыла ему дверь. Он был не один, вместе с ним на пороге стояла вульгарно накрашенная девица в мини-юбке, которая жевала жвачку и глупо хихикала.

– Это моя двоюродная сестра, ты ничего такого не подумай, – сказал Виктор Васильевич.

Они с девицей скрылись в гостиной. Олеся улеглась на раскладушку, накрыла голову подушкой и постаралась снова заснуть. Однако ей мешала громкая музыка, хохот «кузины» Виктора Васильевича и другие специфические посторонние звуки.

Она не заметила, как заснула. Снова Олеся проснулась оттого, что громко хлопнула дверь. Часы показывали около пяти. Олеся взмолилась про себя – ну когда же все это закончится! Почему Миловидов не успокоится? Ведь и такие, как он, когда-то спят.

Колыхнулись занавески, около раскладушки возник Виктор Васильевич. В боксерских трусах он выглядел устрашающе. Он подошел к Олесе, сдернул с нее простыню и произнес:

– Пошли со мной танцевать, красотка! Эта шлюшка свалила, а я только вошел во вкус.

Он грубо схватил Олесю за руку. Девушка сопротивлялась. Ей совершенно не хотелось подчиняться глупым приказаниям этого доморощенного мафиози. Виктор Васильевич все же вытащил ее в гостиную, прижал к себе и, поглаживая по спине и ягодицам, прошептал:

– Красотка, как же ты мне нравишься!

Девушка испуганно отпрянула от него. Этого еще не хватало! Что она должна делать? Она же одна в квартире, с ней незнакомый полупьяный мужчина, сейчас раннее утро. Олеся была готова заплакать.

Миловидов толкнул Олесю на кровать. На нее обрушилось сто с лишним килограммов живой плоти. Олеся закричала и стала колошматить Виктора Васильевича кулаками. Он, не ожидая сопротивления, перевернулся на спину. Олеся вскочила на ноги и в чем была – в тонких шортиках и маечке – побежала к телефону. Она судорожно набрала номер сотового Николая Леонидовича. На десятом гудке сонный злобный голос декана ответил:

– Ну что еще такое, я слушаю, кто это?

Олеся, оглядываясь на гостиную, откуда в любой момент мог появиться Миловидов, зашептала:

– Николай Леонидович, извините, это Олеся. Брат вашей жены пытается меня изнасиловать, что мне делать?

Декан ответил:

– И из-за такого пустяка ты меня тревожишь! Тебе почудилось, Олеся. Это Витя так шутит. Ну-ка дай мне его, живо!