В поисках своего дома, или повесть о Далёком Выстреле - Андрей Ветер

На четвёртый день пришёл Шайен и принёс Баку его «винчестер». Эллисон видел, что индейцу стоило больших душевных сил вернуть добытое в бою оружие, но не отдать он не мог, ведь Далёкий Выстрел оказался вовсе не врагом (ведь это Шайены готовились напасть на него и его семью, а любой мужчина имеет право защищать свой дом, пусть то и неприятный для осознания, но всё же правдивый факт).

В тот же день в палатку беззвучно, как привидение, проскользнула молодая женщина, которая бранила Эллисона в день его приезда и оскорбила его плевком в лицо. Она молча села перед мужчиной и положила перед ним новые мокасины, искусно украшенные иглами дикобраза, и большую сумку с бисерной вышивкой. Затем индеанка застыла в ожидании его слов. Бак показал знаками, что не таит зла в сердце. Женщина улыбнулась, отчего глубокие рубцы на её щеках превратились в рельефные борозды.

Когда лагерь снялся с места, Бак уже уверенно сидел верхом. Он ехал молчаливый, но вполне умиротворённый. Шуршали по траве волокуши, лаяли собаки, смеялись дети. Безоблачное небо сверкало, насыщенное солнечным воздухом.

– К нам приезжали Болтающиеся-Около-Форта, – рассказывал Поймать Лисицу, скача рядом с Эллисоном, – они говорили, что Красное Облако получил для племени землю около Лошадиного Ручья. Он больше не выйдет на военную тропу. Красный Лист и Маленькая Рана остались с ним. Я слышал, что многие Оглалы приехали на совет и дотрагивались до этих вождей, как до врагов в бою. Юноши кричали, что вожди должны покинуть землю Лакотов, раз они превратились в Бледнолицых. Белый Отец послал Крапчатому Хвосту подарки, но отряд воинов выехал встретить посланцев и не пустил их в агентство Крапчатого Хвоста. Подачки Бледнолицых делают разум некоторых вождей безвольным… Плохие времена наступили. На душе у меня тяжело, потому что многие наши люди оставляют свои сердца в фортах белых людей.

ПЛОХИЕ ЛИЦА (1872)

1

Вынув из чехла «винчестер», Бак принялся за чистку оружия. Вода-На-Камнях приходила временами, присаживалась на корточки напротив мужа и с любовью смотрела на него. Затем, спохватившись, она поспешно возвращалась к наваленной на бизоньей шкуре груде свежего мяса и продолжала резать его на тонкие длинные кусочки. Вокруг стояло множество лошадей, перепачканных кровью, с которых женщины уже успели снять тюки, полные мяса и крови бизонов, но мальчики ещё не отогнали их к реке, чтобы обмыть.

– Славная была охота, – сказал с довольной улыбкой Далёкий Выстрел, – я знал, что мы вдоволь набьём быков. Великий Дух спел мне об этом во сне.

– Зима была тяжелой, но теперь у нас много мяса, – ответила через плечо Вода-На-Камнях, работая ножом. – Скоро Сын Белой Травы станет твоим помощником.

– Да, – согласился Бак, любуясь ловкими движениями женщины, – он должен скорее взрослеть. Вскоре Лакотам потребуются сильные воины. Нам уже сейчас нужны ловкие люди, они всегда нужны… Ты знаешь, что Пятнистый Рог попал на охоте под ноги бизона?

– Я слышала об этом, – ответила жена, – говорят, его сбросил конь.

– Да. От тела мало что осталось, но его останки всё равно привезли в деревню на волокушах. Я видел, как его жена, обезумев, перерезала коню горло и умылась кровью. Похоже, горе убьет её.

– Бедная женщина, – Вода-На-Камнях обернулась и серьёзно посмотрела мужу в глаза. – Я умру, если с тобой произойдёт что-то на войне или охоте. Я отправлюсь следом за тобой по тропе. Ты вернулся ко мне из другого мира, где люди становятся ленивыми, грязными, где от них дурно пахнет. Но ты вернулся, значит, твоё сердце связано со мной вечными узами. Ты мой муж до самой смерти.

Далёкий Выстрел спрятал «винчестер» в чехол и приблизился в жене. В эту минуту её лицо показалось ему прекрасным, как никогда. Бак протянул руку и дотронулся до того места, где шрам рассекал бровь жены. Чёрные волосы изуродованной брови под грубой кожей его пальцев ощутились, как шелковистая весенняя трава под тяжёлой подошвой усталой ноги. Бак придвинулся и коснулся шрама губами, язык скользнул по плотному рубцу.

– Зачем? – засмеялась она. – Люди будут смотреть и говорить, что мой муж не похож на воина, что у него нежное сердце.

– Мужчины Лакотов умеют воевать. Но почему они должны стыдиться сердечных порывов? Возлюбленные дарят друг другу сердца, для них ставят палатку, чтобы они жили вместе и могли любить. Никто не смеётся над этим. Почему же нельзя показывать свою любовь через много лет после свадьбы? Почему я не могу говорить тебе о любви на глазах своего народа? Я хочу, чтобы все знали об этом, чтобы разделили моё счастье. И я хочу, чтобы в минуты горя со мной плакали все Лакоты. Это моя семья, огромная семья, и мне хочется чувствовать бой нашего общего сердца.

– Ты никогда раньше не говорил таких слов.

– Сегодня я счастлив. Я почувствовал это на охоте, когда вокруг меня мчались мои братья и я видел восторг в их глазах. Оказывается, ещё осталась жизнь.

– Разве она должна была исчезнуть?

– Вода-На-Камнях красива, и ей, как всякой женщине, хочется, чтобы красота никогда не покидала её, – засмеялся Бак, – точно так же все Лакоты надеются, что их жизнь не изменится. Но уже много земли отдано белым. Я видел, что делают белые на той земле. Я понял, что жизнь красного человека подошла к закату. Мы похожи на остров посреди безбрежного океана Бледнолицых, и вода продолжает наступать.

– Твои слова печальны.

– Да, я скорблю. Я вижу, что смерть народа близка. Но сегодня я понял также, что на этом острове осталась настоящая жизнь. Её мало, но она есть. И я хочу пользоваться ею и радоваться, покуда осталось время. Как только начнутся танцы, я приму в них участие. Я хочу движения. Танец – это движение, а движение – это жизнь. Мы будем двигаться по кругу в едином ритме, и наша песнь будет единым голосом. Я чувствую, что сегодня, как никогда раньше, Лакоты должны соединиться с Большим Кругом в своём круговом танце [21]. Сегодня я буду петь песни и говорить тебе о любви, потому что завтра этого можно не успеть сделать. Впереди нас ждут беды…

2

Неистовая Лошадь, Маленький Ястреб, Пёс, Маленький Большой Человек, Далёкий Выстрел и десятка полтора других воинов сделали привал в густо заросшей лощине, когда солнце зависло в зените. День был жаркий, лошадей и всадников разморило за долгую дорогу. Поблизости два юноши умелыми быстрыми движениями свежевали застреленную антилопу.

– Ты полон мрачных дум, – Бак опустился в траву возле Неистовой Лошади.

– Нет причин для радости, – глядя в расплавленную даль, ответил индеец, – мы ездили за оружием, но возвращаемся с ненавистной мне огненной водой. Мы потеряли время. Теперь многие наши люди потеряют следом за ним и разум.

Десять дней назад отряд Плохих Лиц отправился на встречу с людьми Сидящего Быка, чтобы вместе с ними торговать с кочевым племенем метисов с Красной Реки. Это были единственное северное племя, которому удавалось в большом количестве покупать оружие и порох. В этот раз они обещали привезти множество новейших винтовок, но в избытке доставили виски, а оружия оказалось ничтожно мало.

– Воины огорчены, что не достали ружей, – продолжал Неистовая Лошадь, – но они рады святой воде белых. Никогда этот напиток не приносил ничего хорошего. Когда он вливается в кровь Лакотов, люди теряют голову. Под его воздействием они начинают драться. Куда девается в такие минуты величие Лакотов? Воины превращаются под стенами фортов в жалких скулящих псов, не знающих достоинства и желающих лишь одного – лакать виски. Болтающихся-Около-Форта становится всё больше. Сила Лакотов пропадает. Даже те, кто не сложил оружия перед Синими Куртками, тянутся к проклятому напитку, в котором живёт злой дух. Вскоре враги наши не увидят возле наших палаток ни одного мужчины, их будут встречать жалкие животные. И наши женщины уйдут к Бледнолицым, потому что не останется рядом Лакотов, достойных уважения и любви.

Неистовая Лошадь пользовался редкой популярностью и уважением среди множества степных народов – не только Лакотов, но и Шайенов, и Арапахов. При встрече с ним любой сразу замечал необычность этого человека, удивляло его поведение, его внешность. Его кожа была светлее, чем у других Лакотов. Длинные мягкие волосы стекали по плечам светло-коричневыми струями, а не привычно чёрными. Поговаривали, что в его жилах была кровь индейцев племени Мандан, которые отличались светлыми волосами и прозрачностью глаз, но никто не знал наверняка. Он был среднего роста, сложен легко, почти по-мальчишески. Узкое спокойное лицо смотрело на окружающий мир внимательными чёрными глазами, но эти глаза редко останавливались на собеседниках. Он словно определял людей по какому-то ему одному видимому ореолу, а не действительной внешности. Они никогда не пел и не принимал участия в плясках, будь то праздник или ритуальный танец. Он мало разговаривал и даже на важных советах предпочитал отмалчиваться. Но когда говорил, его слова были точны и весомы. В собственном лагере его называли Странным Человеком и испытывали к нему непреодолимую таинственную тягу.