Девочка. Девушка. Женщина (СИ) - Резник Юлия

– Папочка, что ты молчишь? Разве я не права? – Катя взяла крохотные ручки сынишки и похлопала.

– Конечно. Наш сын самый лучший, – заверил я, нехотя передавая мелкого из рук в руки. А на самом деле едва ли не с кровью от себя его отдирал, потому что я давным-давно все для себя решил. И каким бы ни было это решение для кого-то: спорным, неправильным, недостойным и даже шокирующим, я не собирался его менять.

– Не забыл, что у отца сегодня день рождения? Мы ничего такого не планировали, дата ведь не круглая. Просто посидим по-семейному и…

– Кать, я ухожу.

– Что? – нервно улыбнулась она, заправляя за ухо волосы.

– Я ухожу. Вещи на первое время собрал. Остальное попрошу упаковать домработницу.

– Ты что делаешь? – будто правда не понимала, переспросила Катя.

– Ухожу. Я обещал быть рядом первые полгода. Сегодня Арру исполнилось шесть месяцев, – терпеливо напомнил я.

– Ты издеваешься?

– Мы обо всем договорились. Ты просила год. Я его по-честному дал.

– Это смешно! – заводилась Катя. – Она же и нескольких месяцев без тебя не вытерпела! Когда появились первые публикации, что она путается с Аюмовым?!

– Не знаю, – пожал плечами. – В отличие от тебя, я за этим не следил.

– А надо было! Иначе не выставил бы себя на посмешище! Все, Артур, хватит. Я больше об этой девочке и слышать ничего не хочу. Разбирай свой чемодан и иди завтракать! Я сейчас взболтаю омлет…

Я чуть наклонил голову влево, задаваясь вопросом, в какой момент Катя решила, что может со мной разговаривать вот этим учительским тоном? Спросить? Так ведь я не хотел скандала. В задумчивости потрепав сына по макушке, я пошел прочь, так ничего и не сказав. Чемодан и взгромождённая поверх него сумка дожились меня у входной двери. Видно, решив, что я на самом деле сейчас разберу вещи, Катя с облегчением выдохнула. Однако я тут же вернул ее в реальность, направившись к выходу.

– Ты куда собрался?!

– Кать, – поморщился я, – ну не начинай, а? Смотри, малой волнуется.

– Ну конечно! Я истеричка, а ты прям сама заботушка! Да плевать ты на нас хотел!

– Я не с сыном развожусь, а с тобой, – контролируя каждое слово, процедил я. – О своих визитах буду предупреждать. Дом в твоем распоряжении, квартира на материке, машина с водителем и обслуга. Я выполнил все взятые на себя обязательства и теперь рассчитываю, что ты с честью выполнишь свои.

Катя вздрогнула. Прижала к себе Артура… Я буквально видел борьбу, что велась у нее внутри. Интеллигентная женщина, сумевшая меня заинтересовать, сражалась с безобразной истерящей бабой, которая в той или иной мере жила, наверное, в каждой представительнице слабого пола. И пока непонятно было, кто выиграет.

Глава 23.3

Глава 23.3

– Катя, мы же цивилизованные люди, – снова попытался достучаться я.

– Хорошо, – сдалась Катя, закрыв глаза. Ее горло дернулось, будто она проталкивала слова через силу. – Ладно. Поступай, как знаешь. Я, конечно, не буду мешать вашим встречам с сыном. Но при условии, что эта… эта твоя… и близко к нему не подойдет. Слышишь? Пусть она сама себе ребенка рожает, а не приходит на все готовое.

Я отрывисто кивнул и вышел под дождь. К черту. Нет – так нет. Во-первых, Катя могла со временем пересмотреть свои условия, во-вторых, я могу видеться с Арром, когда Сенька занята. По телеку сказали, что ее гастроли расписаны на года, так что… С этим никаких проблем не должно было возникнуть.

– Артур Станиславыч, ну что вы не сказали, чтобы я вас встретил, – возмутился водила, выскакивая из машины. Я лишь вяло махнул рукой. Катя как огромный насос выкачала из меня те силы, которые еще оставались после прощания с сыном. Во мне бурлил странный коктейль чувств из горькой вины и сладкого предвкушения. И второго в этих странных пропорциях было гораздо больше. У меня в груди сводило от мысли, что я, наконец, увижу Есению. И никогда, никуда больше не отпущу. Только бы она простила мне этот год.

Я повторял это в машине по дороге в аэропорт, в самолете и в такси по дороге к ней. Славка заверил меня, что Есения обязательно будет дома. А уж он точно знал. Это я велел ему держать руку на пульсе… Потому что Есении нужен был человек, на которого можно опереться. И я за нас обоих решил, что пусть уж лучше им будет мой друг, чем любой другой человек из ее окружения, который запросто мог бы воспользоваться Сенькиной уязвимостью. Я ревновал ее до красной пелены перед глазами! Чтобы не сдуреть, мне жизненно важно было знать, как она живет. А еще… я смертельно хотел остаться ее единственным. Эгоистично? Да я ж, блядь, даже не спорю!

Повезло. Дверь в подъезд открыла старушка-собачница.

– Лифт там, – подсказала она. В ответ я благодарно кивнул и даже выдавил кривую улыбку, но все же решил пройтись. Смешно. Так хотел к ней, а теперь трусливо откладывал встречу, которая была нужна мне прямо сейчас, как инъекция обезболивающего – умирающему. Впрочем, за это время я успел до того свыкнуться с болью, что она стала почти родной. Тогда как Есения… Славка говорил, что моя девочка очень изменилась.

Я как раз поднимался по лестнице между пятым этажом и шестым, когда чуть выше послышался звук открываемой двери. Между прутьев перил, аккурат на уровне моих глаз, мелькнули тонкие ножки в тапках и высоких вязаных гетрах. Показались голые бедра, край безразмерного худи и ярко-голубой мусорный пакет. Видно, девочка выбежала выкинуть мусор. Я помедлил, чтобы отдышаться, и рванул вверх, выбрасывая в него же мою прошлую жизнь без нее. Не ожидая подвоха, Сеня повернулась к мусоропроводу, дернула плечиком, будто отмахиваясь от моего взгляда, замерла напряженно и… медленно оглянулась.

– Артур…

– Угу. Это я. Год прошел.

– Год. Три недели и еще два дня.

Мой взгляд метался по ее лицу и не находил ни единой эмоции. Затылок сковало холодом, холод стек вниз по позвоночнику и просочился в вены.

– Что ты хочешь сказать? Я опоздал? Арру только сегодня исполнилось полгодика. Уговор был…

– Я помню, какой был уговор. – Губы Есении дрогнули – вот и все, что мне удалось рассмотреть в тусклом свете подъездной лампочки. – Я просто не была уверена, что он в силе… – всхлипнула. И я не знаю, кто первый из нас дернулся – я, или она, да и неважно это стало, когда мы, столкнувшись, переплелись с ней конечностями, как два осьминога.

– Совсем, что ли? Совсем, да? Столько лет меня знаешь, а главного не вкурила? Я не могу без тебя. Слышишь?! Я не могу...

Сенька часто-часто закивала, злым каким-то движением стерла слезы. Задрала нос, видно, демонстрируя мне, какой несгибаемой женщиной стала. А потом все же не смогла, не выдержала и зарыдала:

– Это хорошо! Это так хорошо, потому что… я не знаю, что бы со мной было, если бы ты не вернулся. Я просто не знаю… Ты мое все, Артур.

От автора: друзья, скидки сегодня на "На ощупь" "Только не отпускай"

Глава 24

Глава 24

Будильник орал не прекращая. Застонав, я вытащила руку из-под подушки и нашарила лежащий на прикроватной тумбочке телефон. Тело отозвалось болью в мышцах. Не в тех мышцах, к боли в которых я привыкла. О… Боже!

– Проснулась? Вставай, лентяйка, не то не успеешь позавтракать.

Я резко перевернулась на спину и тут же села, подтянув ноги к груди. Нет. Не почудилось… Это и правда был он. В одной руке – тарелка с напиленными кое-как бутербродами, в другой – чашка с кофе, аромат которого как раз щекотал в носу. Или это все-таки слезы? Я вчера весь вечер от себя их отгоняла, а они накатывали в самый неподходящий момент. Снова и снова накатывали... Боже мой, как я его люблю!

– Вообще-то это хотела сделать я.

– Что? – широко улыбнулся Вершинин.

– За тобой поухаживать.