В мышеловке - Дик Фрэнсис

Там уже сидел Уэксфорд, трибунал из одного человека. За массивными очками сверкали глаза, враждебные, как сорокаградусный мороз. И на этот раз никакой нерешительности в манерах. Он снова посадил меня за стальную решетчатую дверь и теперь не собирался повторять ошибку.

Уэксфорд все еще носил галстук-бабочку, и веселые крапинки совсем несмешно противоречили делу, которое он задумал.

Тягловая сила, забросившая меня в машину, как оказалось, принадлежала Зеленну с двумя «н» и типу, которого мы называли Мозги-В-Кулаках. Я его раньше не видел, но он точно соответствовал описанию Джика.

Мое настроение летело вниз быстрее, чем хилтоновские лифты. Теперь я сидел между Мозги-В-Кулаках и Уэксфордом, а Зеленн устроился за рулем.

- Как вы меня нашли? - спросил я.

Зеленн с волчьей усмешкой вытащил из кармана снимок, сделанный «Полароидом», и показал мне. На фотографии все трое, Сара, Джик и я, стояли перед киоском с зубными щетками в аэропорту Мельбурна. Дама из галереи не тратила времени даром, наблюдая за нашим вылетом в Новую Зеландию, догадался я.

- Мы обошли все отели, - объяснил Зеленн, - показывая этот снимок. Совсем просто.

Больше сказать было нечего, и я молчал, да к тому же мне страх сдавил горло.

Ни один из них тоже вроде бы не страдал болтливостью. Зеленн сосредоточенно вел машину по оживленным центральным улицам. Уэксфорд смотрел на меня с ненавистью и удовлетворением. Мозги-В-Кулаках начал заламывать мне правую руку за спину с такой силой, что для споров уже не оставалось места. Он заставил меня согнуться, голова почти касалась коленей, и мое положение все больше напоминало пытку. Очень недостойное положение.

- Нам нужны списки, - заговорил наконец Уэксфорд.

В его голосе не осталось ничего джентльменского, он не собирался вести светский разговор, вводить меня в заблуждение и маскировать свою мстительную ярость.

Господи, надо же быть таким идиотом, в отчаянии подумал я. Попасть в их проклятую мышеловку.

- Вы слышали? - повторил он. - Нам нужен список и все, что вы забрали.

Я не ответил, слишком погруженный в свои страдания.

По звукам, доносившимся с улицы, я догадывался, что мы едем по деловой части города, где в пятницу утром все кипело. Но Мозги-В-Кулаках прижал мне голову ниже уровня окон, и я ничего не видел.

Немного спустя мы резко повернули налево и, как мне показалось, очень долго поднимались вверх. Мотор натужно вздохнул, когда мы взобрались на вершину и начали спускаться.

Больше ничего не было сказано. Мысли о том, что ждет меня в конце путешествия, были очень огорчительными, и я старательно прогонял их. Конечно, можно отдать Уэксфорду эти списки, но что это изменит? Действительно, что изменит?

После бесконечного спуска машина на мгновение остановилась и потом резко повернула направо. Звуки городских улиц сменились шумом моря. Нас больше не обдавало воздушной волной от ехавших навстречу машин, и я сделал печальный вывод, что мы свернули с шоссе на пустынную дорогу.

Машина, вздрогнув, остановилась.

Мозги-В-Кулаках убрал руки. Я выпрямился, измученный и подавленный, без всякой надежды на спасение.

Едва ли можно было найти более заброшенное место. Дорога вилась так близко к морю, что сама стала частью берега. А сам берег - джунгли острых черных валунов, окаймленных белой пеной от бившихся среди них волн.

Справа высились зазубренные скалы, напоминавшие разрушенные крепостные башни. Дорога упиралась в какие-то разработки, по виду похожие на заброшенную каменоломню. Там и здесь валялись отпиленные плиты, отбитые зазубрины, с которых сметена каменная пыль, осколки самых разных размеров и мелкие камни. Все острое, мрачное, будто десятки маленьких вулканов.

Ни людей. Ни машин. Ни признаков жилья.

- Где список? - еще раз спросил Уэксфорд.

Зеленн повернулся к нам лицом и в упор рассматривал меня.

- Вам придется сказать, - ухмыльнулся он. - Можете сказать сами, или мы выбьем из вас. Но не кулаками. А этими вот обломками.

- А чем плохи кулаки? - агрессивно выпалил Мозги-В-Кулаках.

Но кулаки Зеленна, видимо, были так же плохи, как и мои. Мне никогда не удавалось так ударить человека, чтобы добиться желаемого результата. Местные скалы, на мой взгляд, подействовали бы гораздо лучше.

- А что, если я скажу? - спросил я.

Они не ожидали такой быстрой капитуляции. Я заметил на их лицах удивление, больше того, им льстила такая легкая победа. И еще я почувствовал, что они пытаются что-то скрыть. И это не обещало ничего хорошего. Реджина, подумал я. Реджина, лежавшая с размозженной головой.

Я взглянул на скалы, на каменоломню, на море. Убежать нелегко. А позади дорога. Если побегу по дороге, они поедут следом и просто задавят меня. Если я смогу бежать. Даже это весьма проблематично.

Я сглотнул и подавленно, что было совсем нетрудно, посмотрел на них.

- Я скажу. Но не в машине.

Они с минуту помолчали. Зеленн нагнулся к отделению для перчаток на приборном щитке и вынул пистолет. Моих знаний об огнестрельном оружии хватило лишь на то, чтобы определить - это автоматический пистолет, и его главное преимущество в том, что он никогда не дает осечки.

- Выходите, - приказал Уэксфорд.

Мы все вышли, а я постарался вылезти со стороны моря. На этом открытом месте ветер был сильнее и пронизывал до костей, хотя солнце ярко сияло. Ветер взъерошил жидкие, тщательно зачесанные волосы на макушке Уэксфорда, и обнажилась круглая плешь. Мозги-В-Кулаках тупо уперся в меня взглядом. А у Зеленна глаза были такие же острые и жесткие, как скалы вокруг нас.

- Ну все, вышли! - громко крикнул Уэксфорд, стараясь перекрыть шум моря. - Где список?

Я отскочил в сторону и со всех ног кинулся к морю.

Потом всунул правую руку под рубашку, пытаясь разорвать повязку.

Уэксфорд, Зеленн и Мозги-В-Кулаках вопили, как оглашенные, и бежали, чуть ли не наступая мне на пятки.

Я вытащил список иностранных покупателей из повязки на груди, скрутил в рулон, потом изо всех сил бросил подальше в море, в бурлящую среди скал воду.

В воздухе страницы разлетелись, но ветер подхватил их, будто красивые белые листья, и понес над морем.

Я не остановился на кромке, которую лизали волны, а пошел прямо в неприветливую холодную воду, туда, где волны бились среди острых, точно зубы акулы, скал и вскипали сердитой белой пеной. Скользя и падая, снова поднимаясь, я уходил все дальше и дальше от берега. Течение оказалось гораздо сильнее, чем я ожидал, и камни царапались больнее, чем я надеялся, и дно вероломно уходило из-под ног. Избежав одной смертельной опасности, я залезал все глубже в другую.

На секунду я оглянулся.

Уэксфорд прошел следом за мной шага на два в воду и вроде бы дотянулся до одной страницы, которая упала ближе, чем другие. Он стоял в воде и разглаживал скрученный лист бумаги, а волны завихрялись вокруг его брюк.

Зеленн стоял рядом с машиной, наклонившись над передним сиденьем.

Отвисшая челюсть придавала Мозгам-В-Кулаках еще более дегенеративный вид.

Нечего на них смотреть, надо постараться выжить, решил я.

Дно возле берега покрывали колкие, скользкие камни. С каждым шагом вперед течение становилось сильнее, оно сбивало с ног, засасывало и тянуло меня, будто обломок кораблекрушения. Я зашел в море по пояс и с большим трудом удерживал равновесие, каждый раз, когда я шлепался в воду, острые камни и скалы поджидали меня на дне, они вспарывали и резали кожу точно лезвием ножа.

Эти зазубренные валуны совсем не походили на стесанные привычные камни у берегов Британии, отполированные морем. Здесь были обломки вулканов, такие же шершавые, как пемза. За них не схватишься рукой, они сдирали кожу точно теркой. Не говоря уже о брюках и рубашке. Я отошел от берега едва ли на тридцать ярдов, но уже был весь в крови, сочившейся из десятка неглубоких царапин.

Левую руку все еще удерживала повязка, где после Мельбурнского Кубка я устроил тайник для списка иностранных покупателей из страха, что могут ограбить мой номер в гостинице или комнату в мотеле, как в Элайс-Спрингс. Пропитавшись водой, бинты и рубашка свисали, будто пиявки. На левой руке мышцы ослабли от ушиба и бездействия, на нее нельзя рассчитывать, но без двух свободных рук трудно сохранять равновесие, и я без конца падал в воду.

Нога осторожно нащупала край подводной скалы, и я почувствовал, как что-то царапнуло колено. Я поскользнулся и полетел лицом вперед, рукой стараясь восстановить равновесие, и сначала ударился грудью о какой-то обкатанный волнами, не доходивший до поверхности пик, а потом резко дернулся в сторону, чтобы спасти голову и не стукнуться носом об очередную терку.

Скала рядом с моей щекой вдруг раскололась словно от взрыва, и сотни осколков камня фонтаном брызнули в воздух. В первое мгновение я не понял, что случилось. Борясь с волнами, я повернулся и посмотрел на берег, предчувствуя худшее.