Своя дорога - Галина Ли

 – Танита, сможешь протащить нашего друга за шею до коней? Но так, чтобы он остался жив. Это очень важно!

 Огромная кошка задумчиво обошла вокруг жертвы, обнюхала ее, сморщила влажный нос, фыркнула, а потом крутанула башкой в знак согласия.

 Вот и хорошо, осталось только раздать указания.

 – Танита, волочи нашего красавца до лошадей, там я его заберу. Агаи, твоя задача – охранять малышку. Если получится попутно создать щит от стрел – очень хорошо. Морра – слушаешься дядю Агаи и никого не боишься. Остальное – моя забота. Все, пошли!

 Я спокойно, как у себя дома, распахнул дверь, вышел, держа наготове обнаженный меч, и остановился, дожидаясь своих спутников. Сначала выскользнул сирин, крепко прижимая к себе девчонку, а за ним, широко расставляя ноги, чтобы не наступить на придушенного колдуна, последовала рош-мах.

 Сказать, что стража остолбенела от неожиданности при виде огромной кошки, сомкнувшей клыки на глотке великого маглука – не сказать ничего. Слишком привыкли дикари полагаться на его могущество и теперь не верили своим глазам, обнаружив, что нашлись наглецы, посмевшие одолеть колдуна. Варвары не решались даже перекинуться парой слов.

 Растерянность и страх за драгоценную жизнь мерзкого человечишки давали неплохой шанс добраться к уцелевшим лошадям невредимыми.

 – Шевельнетесь или крикните – и она перекусит ему горло! – пообещал я замершим словно от парализующего заклятья варварам.

 Я не ошибся в предположениях – у нас действительно завалили одного скакуна. Опять моего! Ну что за... Ладно, заберу лошадь у оборотня, ее кобыла не в пример везучее.

 Пока Танита волокла по земле слабо сучившего ногами маглука, я прикрывал ее и сирин. На наше счастье храбрецов, желающих рискнуть, не нашлось.

 В мертвой тишине, сопровождаемые молчаливыми взглядами, полными безграничной ненависти, мы выбрались за ворота, на прощание пообещав убить пленника, если кто-то подойдет к нам ближе, чем на полет стрелы. Потом я перекинул тяжелое и уже не сопротивляющееся тело через лошадиную холку, вскочил в седло и пришпорил лошадь. Через час кони незаметно перешли с галопа на рысь, а моя кобыла – так откровенно устала от двойной ноши.

 Оставив позади невысокое редколесье, мы подъехали к темно-зеленой стене по-настоящему густого первобытного леса. В Наорге такого почти не осталось, да и здесь, поблизости от границ, тоже вырубили все, что могли. В королевстве за сохранностью лесов следили владельцы земель, на которых те росли, по вполне понятным причинам запрещая вырубку, а тут... кто первым добрался, тот и в барыше. Не останавливал браконьеров даже страх не вернуться домой. Неимущие граждане Наорга с риском для жизни зарабатывали на хлеб.

 – Привал! – объявил я и столкнул колдуна с лошади. Тело встретилось с землей, и маглук застонал.

 Нечего мычать, сам виноват.

 Сирин тоже спрыгнул, снял с коня девочку и подошел к моей кобыле, прежде чем я успел с нее слезть.

 – Дюс, что ты сделаешь с пленником?

 Ну конечно, другой темы для беспокойства у него просто нет!

 – Убью, – ответил я, питая слабую надежду, что волшебник удовлетворится этим ответом и существующим положением дел.

 – Ты не можешь! – в ужасе ахнул аптекарь. – Ты обещал сохранить ему жизнь!

 – Да? – искренне удивился я, пытаясь вспомнить, когда успел произнести ритуальную фразу опрометчивого обязательства. Ничего похожего на ум не пришло. Вот убить, если нас будут преследовать – обещал, а сохранить жизнь... не было такого!

 Агаи вздохнул, видно, сам сообразил, что поторопился с претензиями, но отступать не стал:

 – Дюс, пойми, если ты сейчас убьешь его, сам встанешь на одну доску с этим мерзавцем.

 А и хрен бы! Главное – живым остаться. Это он сейчас тихий и безобидный, а стоит развязать колдуну руки, нам всем, включая милосердного слюнтяя, мало не покажется. С опасной тварью довелось встретиться, не иначе беглый маг, очень сильный, раз сумел выжить и сплотить вокруг себя чужой народ.

 – Дюс... не надо!

 Тихий голос заставил досадливо поморщиться.

 Зеленые глазищи смотрели так умоляюще, словно я собирался прикончить родного брата сирин. Рядом с волшебником замерла Морра. Казалось, малышка напряженно ожидает окончательного решения, и взгляд ее странных серебристых глазенок заставил-таки почувствовать себя кровожадным монстром.

 Я знал, что если сейчас не пойду навстречу сирин, навсегда останусь для него обычным убийцей, а для девочки... Для девочки этот поступок окажется важным рубежом в ее судьбе.

 Паршивка жизнь и самого прекрасного человека сделает сволочью, возможно, когда-нибудь Морре придется стать такой, как все. Но я не хочу, не желаю становиться первым, кто подтолкнет к этому малышку! Брать на себя ответственность за деяния будущей королевы, это слишком даже для моей неприкаянной души. Но и оставлять за спиной живого врага я тоже не привык. Выход один – попробую схитрить.

 Я с трудом сохранил недовольный вид – меня озарила идея, как волков (то есть меня) накормить, и овец пернатых не потревожить.

 – Ладно, Агаи. Считай, ты меня убедил. Займем наших преследователей благородным делом спасения своего благодетеля. Видишь это высокое дерево? Придется немного поколдовать. Попрощаемся с лишним грузом достойно.

 Какая разница, где его удавить? Наверху даже удобнее: и девочка не расстроится, и сирин нравоучениями мучить не станет.

 Волшебник расцвел, словно яблоня по весне, но тут же спохватился:

 – Поклянись, что не убьешь его наверху!

 Вот стервец!

 Морра снова уставилась на меня, ожидая ответа.

 И я, подчинившись немому приказу необычных прозрачных глаз ребенка, сказал:

 – Слово дворянина!

 Ладно, пес с ним, с этим ублюдком! Будь по-вашему – пусть живет... еще некоторое время. Есть у меня в запасе одна интересная мысль... Получится не хуже, чем с удавлением. А может, даже лучше – помучается подольше.

 "Какого демона я выбрал именно сосну?!"

 Такая мысль пришла в голову уже на третьей ветке, когда я очередной раз прилип ладонями к расплавившейся на солнце тягучей смоле, щедро украсившей толстый ствол янтарными потеками. Во что превратились штаны и рубашка, я умалчиваю, теперь они только на тряпки годились. Хорошо хоть камзол внизу оставил.

 Я задрал голову – футах в двадцати от меня раскачивался толстый куль на веревке. Мы затащили пленника наверх, и теперь требовалось как следует закрепить его на дереве.

 Проще было бы отправить наверх сирин, ведь это он у нас с крыльями, но парень заявил, что вязать узлов не умеет, а это значило – маглук может грохнуться на землю подобно сорванной ветром шишке. Я бы не расстроился, но вот Агаи... Он, подлец, заявил, что не хочет брать грех на душу. Из-за его моральных убеждений мне пришлось карабкаться на верхушку липкого дерева. А ведь еще слезать...