Иван Московский. Том 4. Большая игра - Михаил Алексеевич Ланцов

ремесленными семействами. Так что с производством сукна и шерстяных тканей дела на Руси налаживались. Причем семимильными шагами. И кочевники в этом деле играли архиважную роль. Из-за чего экспансия Руси на юг — в зону чернозема — была крайне сильна ограничена[2]. И избыток населения в перспективе двадцать-тридцать лет ему будет просто некуда девать. Ведь ресурсов для внутренней колонизации не так много. А урожайность средней полосы и севера, даже при прогрессивном хозяйствовании, не очень высокая.

В какой-то мере ситуацию спасала торговля с Молдавией, откуда поступало много продовольствия. Но это — опасная стратегия. Османская Империя в любой момент могла перекрыть этот «горшочек», и он перестал бы варить. Или какая-то другая страна. Поэтому допускать ситуации, при которой страна начинает перегреваться из-за избытка населения он не считал разумным. Сытого и занятого делом населения, разумеется.

Чтобы этого избежать, требовалось куда-то расширяться, занимая новые земли. То есть, найти каналы по спуску пара.

А куда его пускать?

Какую-то емкость имел Крым. Но очень небольшую из-за слабого обеспечения питьевой водой. Какую-то емкость — поймы Волги, Дона и Днепра. Но там тоже сильно много людей там не поселишь.

Север?

Интересное направление. Но не при текущем уровне развития транспорта и логистики. Без железных дорог он был в целом мало полезен. Во всяком случае, как инструмент утилизации избытка населения. Продовольствия своего там считай, что и нет. Нужно все везти. А это дорого. Очень дорого. Причем, это продовольствие нужно еще где-то выращивать. Поэтому север годился только для создания сети малых промысловых баз, добычи соли и организации факторий по скупке у местного населения меха и прочих «даров природы».

Сибирь?

Еще хуже. Огромные расстояния и отсутствия удобных для логистики водных путей делали этот регион «черной дырой».

От Москвы до какой-нибудь Тюмени на подводах доставить продовольствие будет стоить в три-четыре сотни раз дороже, чем от Риги до… ну допустим Кубы парусным кораблем. Из-за чего какая-либо внятная хозяйственная деятельность в тех краях могла быть возможна только на местных ресурсах.

Крайне скудных ресурсах. Которых не хватит ровным счетом не для чего дельного. А значит, до появления железных дорог, Сибирь — черная дыра, в которую будут утекать бюджетные средства в огромных количествах. Или место для ссылки осужденных. Даже золотые рудники Сибири из-за проблем с логистикой и продовольственным обеспечением в начале XIX века давали доходов едва ли больше, чем обычный доходный дом[3] в Санкт-Петербурге.

Урал?

Получше. По крайней мере та его часть, что связана с Камой. Но климат там печальный и много народу не «утилизируешь». Все одно — продовольствие завозить. А значит эффективность экономики будет низкая и продукция с высокой себестоимостью.

А ведь освоение Севера, Урала и Сибири в глазах патриотов долгое время выглядело как самые важные и перспективнейшие дела. Даже Ломоносов в свое время сказал: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке». И ведь в это верили. Ведь старались. Ведь пытались.

Но Иоанн думал иначе.

Он посчитал смету и решил не связываться с этими направлениями. Ограничившись разворачиванием в тех краях торговых факторий. Просто потому, что он не был готов выкидывать ТАКИЕ средства для обогрева Вселенной. Да, для России эти направления оставались перспективными и интересными складами с сырьем, которые в будущем очень пригодились бы. В будущем. Не сейчас. В какой-то мере они обеспечивали сырьевую безопасность. Но здесь, в XV веке это было не так уж и важно. Объемы не те. И НАТО нет, которое бы обкладывало страну со всех сторон. Поэтому если не те, то эти обязательно продадут то, что нужно для России. И главное — не сырье свое иметь, а товары, которыми ты сможешь расплачиваться. Золота и серебра своих ведь тоже на Руси не имелось. Поэтому без массового производства востребованного за рубежом товара не обойтись.

Урал, конечно, выглядел достаточно интересно. Но даже для его освоения на более-менее адекватном уровне требовались железные дороги или, на крайний случай, хотя бы несколько пароходов-буксиров, чтобы тягать баржи. Без которых весь проект превращался в своеобразную боль на грани, разумную только в условиях тотальной торговой блокады. А Сибирь и Север без железных дорог вообще — беда. Там даже блокада в условиях логистики XV века ничего кроме торговых факторий не окупит.

Если же осваивать не эти направления, то что?

Вестимо.

Строить флот и пытаться захватить какие-нибудь заморские владения, приняв участие в грядущей гонке «Великих географических открытий». Вопрос только какие земли. И какой для этого потребуется флот. А также военные операции для установления контроля над ключевыми узлами пути. Ведь вряд ли обитатели тех земель, мимо которых русские корабли станут плавать, окажутся такими уж радостными и приветливыми.

Вот все это Иоанн и рассказывал детям и жене.

Софья быстро устала и потеряла к этой лекции интерес. Ее такие вещи никогда не интересовали. Поэтому она вновь вернулась к книге басен. Жена слушала из вежливости, не сильно понимая, о чем супруг вообще вещает. А маленький Вова был внимателен и собран как никогда. Понимал ли? Вряд ли. Но старался. И кое-что в его голове, без всякого сомнения, задерживалось. Для своего возраста он уже успел многое пережить, и многое понять. Из-за чего выглядел намного сообразительнее сверстников.

Детство? В XV веке такой категории просто не существовало. Она вообще появилась лишь в самом конце XVIII века и была доступна исключительно для аристократов, распространившись на простых детей чуть ли не в середине XX века. Да и то — в цивилизованных странах. В державах «третьего мира» она и в XXI веке едва-едва проступала в крайне ограниченном формате.

А как же без детства?

А вот так. Ребенка воспринимался как взрослый, только маленький, слабый и глупый. Что накладывало на него определенный послабления. В остальном же его считали вполне обычным человеком. Лет же в 14–15 он становился полноправным человеком без поблажек и ограничений.

«Не лишайте ребенка детства!» Все слышали эту фразу. И для любого обитателя XXI века она вполне адекватно звучит. Но в XV же веке детства не было. Ни у кого. И лишить его было нельзя.

Да, Иоанн продукт нашей эпохи. Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что единственное, к чему приводит это самое детство — есть повышенный градус инфантилизма и безответственности во взрослом возрасте. Ведь в первые годы жизни ребенка формируется личность… Поэтому, отбросив свои предрассудки, он решил придерживаться местных взглядов на этот вопрос. И относился