Энн в Инглсайде - Люси Монтгомери

— Но с тех пор я так полностью и не оправилась. Слушай, Ди, что ты все время пялишься по сторонам? Пo-моему, ты не слышала ни одного моего слова.

— Нет, слышала, — виновато проговорила Ди. — С тобой случались удивительные вещи, Дженни. Но посмотри, какой красивый вид!

— Вид? Какой еще вид?

— Ну то, что ты видишь вокруг. Все это… — И Ди показала на панораму лугов и рощ, на холм, накрытый облачной шапкой, и на сапфирный осколок моря, голубевший среди холмов.

Дженни презрительно фыркнула.

— Что тут видеть? Деревья да коровы. Я все это сто раз видела. Что это на тебя находит, Ди Блайт? Не хочу тебя обижать, но иногда мне кажется, что у тебя не все дома. Честное слово! Но, верно, ты такая уж уродилась. Говорят, твоя мать тоже все время несет какую-то околесицу. Ну, вот мы и пришли!

Диана широко открытыми глазами смотрела на дом Пентов. Какое разочарование! Это и есть «особняк», о котором все время толкует Дженни… Дом и вправду большой, и пять окон-эркеров у него есть, но какой же он облезлый, давно не крашенный, а «деревянное кружево» во многих местах отвалилось. Веранда сильно скособочилась, а окошечко над дверью, которое когда-то, наверное, было очень красивым, зияло выбитыми стеклами. Занавески висели криво, окна во многих местах были затянуты коричневой оберточной бумагой, а «очаровательная березовая роща» состояла всего из нескольких старых и кривых деревьев. Сараи и помещения для скота полуразвалились, двор был завален ржавыми сельскохозяйственными орудиями, а сад наглухо зарос сорняками. Такой неказистой усадьбы Ди ни разу в жизни не видела. Впервые ей пришло в голову: уж не привирала ли ей Дженни и в остальном? Неужели даже за девять лет можно столько раз быть на краю гибели?

Внутри дом выглядел не лучше. В гостиной, куда привела ее Дженни, все было покрыто пылью и пахло плесенью. На потолке красовались разводы от сырости, и он весь растрескался. Знаменитый камин вовсе не был отделан красным мрамором, а просто покрашен в красный цвет — даже Диане это было очевидно. Серые от грязи кружевные гардины пестрели дырками. Жалюзи из синей бумаги, на которых действительно были нарисованы корзины с розами, тоже порвались во многих местах. А что касается «массы» чучел сов, то в углу стоял маленький стеклянный шкафчик с тремя облезлыми чучелами, у одного из которых к тому же не хватало глаза. Диане, привыкшей к красоте и достоинству Инглсайда, комната казалась просто безобразной. Самым странным было то, что Дженни как будто вовсе не осознавала вопиющего противоречия между своим описанием дома и реальностью. Диане даже стало казаться, что все рассказы Дженни ей просто приснились. Снаружи, правда, дела обстояли лучше. Домик для игр, который мистер Пент построил в углу двора, где росли елки, был действительно совсем как настоящий, только маленький. Поросята и жеребенок были «лапочки», а щенки-дворняжки до того хороши, что могли бы принадлежать к самой благородной из собачьих пород. Особенно Диане понравился один, с длинными коричневыми ушами, белой звездочкой на лбу, крошечным розовым язычком и белыми лапками, и она очень расстроилась, узнав, что на всех щенят уже есть заказы.

— Да если бы и не было, все равно сомневаюсь, чтобы дядя дал тебе щенка. Он дает щенков только верным людям, а у вас в Инглсайде, говорят, собаки просто не хотят жить. Наверное, что-то у вас не так. Дядя говорит, что у собак на людей чутье.

— Да что же они могут чуять в нас плохого? — воскликнула Ди.

— Не знаю. Может, твой отец бьет твою мать?

— Да ты что! Никогда!

— А я слышала, что бьет… так бьет, что она криком кричит. Но в это я, конечно, не верю. Люди такое наплетут — ужас. Ты мне всегда нравилась, Ди, и я за тебя буду всегда заступаться.

Видимо, Дженни ожидала от Дианы благодарности, но та почему-то никакой благодарности не испытывала. Ей становилось все больше не по себе, и волшебный ореол, который окружал в ее глазах Дженни, вдруг исчез. Она без интереса выслушала историю о том, как Дженни однажды упала в пруд возле мельницы и чуть не утонула. Ди ей больше не верила. Все эти истории — выдумки. И наверное, дядя-миллионер, кольцо с бриллиантом и тетя-миссионер тоже были выдумками. Ди чувствовала себя, как воздушный шарик, который прокололи булавкой.

Да, но она еще не видела бабушку! Уж наверняка бабушка — настоящая. Когда Дженни и Ди вернулись в дом, тетя Айна, полная краснощекая женщина, одетая в не очень свежее ситцевое платье, сказала им, что бабушка хочет познакомиться с гостьей.

— Бабушка не встает с постели, — объяснила Дженни. — И мы приводим к ней всех гостей. Она очень сердится, если мы кого не приведем.

— Не забудь ее спросить, не болит ли у нее спина, — предупредила Диану тетя Лина. — Она не любит, когда гости забывают про ее спину.

— И про дядю Джона, — добавила Дженни. — Не забудь ее спросить, как здоровье дяди Джона.

— А кто это? — спросила Ди.

— Это ее сын, который умер пятьдесят лет тому назад, — объяснила тетя Лина. — Он болел несколько лет, а потом умер, и бабушка привыкла, чтобы ее спрашивали про здоровье дяди Джона.

Перед дверью в бабушкину комнату Диана вдруг остановилась и попятилась. Ей стало очень страшно при мысли, что она сейчас увидит такую старую женщину.

— Ну, что ты? — спросила Дженни. — Она не кусается.

— Она… она и правда жила еще до потопа, Дженни?

— Ну, конечно, нет! Кто тебе такое наговорил? Но если она доживет до следующего дня рождения, ей стукнет сто лет. Заходи.

Диана вошла. В маленькой, загроможденной мебелью комнате на огромной кровати лежала бабушка. Ее сморщенное личико напоминало обезьянью мордочку. Она поглядела на Диану своими провалившимися глазами с красными веками и сварливо спросила:

— Чего ты на меня пялишься? Ты чья?

— Бабушка, это — Диана Блайт, — заискивающе сказала Дженни — куда девался ее гонор!

— Гм! Имя хорошее. Говорят, у тебя сестра слишком много о себе воображает.

— Неправда! — негодующе воскликнула Ди. Похоже, что Дженни наговорила тут всякого о Нэнни.

— Ишь ты, какая дерзкая! Меня учили никогда не возражать старшим. Конечно, твоя сестра задается. Дженни говорит, что она ходит задрав нос. Воображала! И не спорь со мной!

У бабушки был такой сердитый вид, что Ди поспешно спросила, не болит ли у нее спина.

— Какое тебе дело до моей спины? Выдумала тоже! Моя спина никого не касается. Ну-ка, подойди поближе.

Ди сделала шаг-другой. Как ей хотелось быть далеко отсюда и от этой жуткой старухи! Что она хочет с ней сделать?

Бабушка резво подвинулась к краю и схватила Диану за волосы.