Следующие шаги природы - Харл Орен Камминс

Нет нужды говорить, что я обращался со столь ценным экземпляром с особой деликатностью и осторожностью, пока рассматривал его. Поскольку он не делал попыток убежать, я позволил ему лечь на мою раскрытую ладонь, и, не показавшись испуганным своим положением, он обратил свои бархатистые сложные глаза к моему лицу и, казалось, оценивал меня в спокойной и философской манере, что было немного забавно.

Теперь я заметил, что один из его усиков, который, по-видимому, был когда-то поврежден, был загнут вверх и назад, так что напоминал красное перо в шляпе. Это придавало лику насекомого (а когда я употребляю слово "лик", то говорю об этом вполне обоснованно, так как спереди он был похож на человеческое лицо с выпуклым заросшим лбом) специфически ухмыляющийся и в то же время мефистофельский вид, что, особенно когда маленькое существо, казалось, сознательно кивало головой в ответ на подобное движение с моей стороны, было чрезвычайно комично.

С каждым мгновением мрачные тени вокруг меня становились все глубже, и, опасаясь, как бы мой ценный экземпляр не сбежал, несмотря на его слабые двигательные способности, я поместил его вместе со свежим зеленым листом в проветриваемую целлулоидную коробку со стеклянной крышкой. Я вложил его в алюминиевый ботанический чемоданчик, позаботившись о том, чтобы металлическая защелка была надежно закреплена.

Уже совсем стемнело, и я очень устал после подъема по ручью, поэтому после торопливого ужина из печенья, запитого виски с водой из моей фляги, я натянул свою москитную палатку на разборный бамбуковый каркас и забрался в нее. Зажегши свет и обнаружив, что все щели надежно закрыты, я обернул вокруг себя свое непромокаемое одеяло, положил голову на рюкзак и вскоре крепко заснул.

ГЛАВА II

Несмотря на необычность моей ситуации, я крепко спал в течение нескольких часов, и мне снилось, что я произношу свою инаугурационную речь перед Британской ассоциацией в Глазго. Эта речь, должен заметить, занимала мои мысли на протяжении всего путешествия, и я не только записал множество метких фраз, которые время от времени приходили мне в голову, но и уже выучил наизусть продуманную и впечатляющую речь.

Во сне я думал, что вот-вот произнесу венчающую часть своей президентской речи, когда некий соперник-энтомолог, имя которого не будет названо, злобно превратился в рыжую обезьяну-ревуна и издал серию таких ужасных и оглушительных воплей, что, хотя я повысил голос до самого максимума, никто не обращал ни малейшего внимания на то, что я говорил.

Разбуженный этим мучительным кошмаром, я немного изменил свое положение и заметил, что лесная поляна была полна ярких светлячков, и что непрерывный поток этих крошечных фонарщиков, казалось, кружил вокруг меня, образуя своего рода ореол вокруг того места, где я лежал. Как ни странно, этот факт принес успокоение моим уязвленным сном чувствам (надо помнить, что я был в полусне), и, понаблюдав некоторое время за этими легкими изгибами света, я снова крепко заснул.

Когда я проснулся, мои ноги замерзли, и, откинув непромокаемое одеяло, я с удивлением обнаружил, что они голые, хотя я ложился в крепких сапогах и грубых шерстяных чулках. Все вокруг было залито росой, а тропический утренний туман, плотно прижавшийся к земле и кустам, скрывал все окружающие предметы. Когда я освободился от москитной сетки, которая за ночь каким-то образом изрядно порвалась и повредилась, первый луч солнца заиграл на лесной тропинке, по которой я вышел на поляну.

Теперь я заметил, что вокруг моих босых ног было множество очень крупных муравьев, которые маршировали туда-сюда, как солдаты в карауле. Они были голубовато-серого цвета и почти в дюйм длиной, а их огромные челюсти, похожие на клещи, выглядели так грозно, что я невольно подтянул к себе голые ноги. Теперь стало очевидно, что мои сапоги были совершенно уничтожены за ночь, потому что на белой земле прямо у моих ног лежали несколько лоскутков жесткой подошвы и куча латунных проушин и ржавых железных гвоздей.

Пока я размышлял над этим неприятным фактом, туман быстро рассеялся под воздействием теплого тропического солнечного света, и я вдруг осознал, что, за исключением свободного пространства по обе стороны от меня, вся площадка была заполнена бесчисленным количеством муравьев. В отличие от того, которого я поймал, они были в основном темно-коричневого цвета и чрезвычайно активны. Все они, словно спешили куда-то, как будто были заняты важным делом. Опасаясь, как бы не оказаться среди мародерствующей армии больших эцитонов, которые могут оказаться такими же опасными, как ужасные муравьи-кочевники, с которыми я столкнулся в Центральной Африке, я решил поспешно отступить к своему каноэ. Но, оглянувшись на свои вещи, которые я, конечно, не хотел оставлять, я обнаружил, что муравьи-воины, которые, как я теперь понял, были гигантскими представителями вида, все представители которого обладают наиболее грозными жалами, приблизились к моим босым ногам и стояли наготове, угрожающе раскрыв свои клешни. Это заставило меня остановиться, и пока я смотрел по сторонам, прикидывая свои шансы добраться до каноэ, не получив серьезных травм, я заметил что-то вроде свободной дорожки среди толпы муравьев-тружеников.

По этой дорожке двигалась процессия столь необычного вида, что я подумал, что, должно быть, мне опять снится сон – она состояла из энергичных жуков-долгоносиков, во многом похожих на тех, что я видел накануне, каждый из которых нес на спине муравья цвета слоновой кости с большой розовой головой, фиолетовыми глазами и ярко-алыми усиками!

Когда эта длинная процессия приблизилась, я увидел, что она появилась из другой белой дорожки в лесу, почти под прямым углом к той, по которой я вошел в открытый круг.

Теперь я заметил, что вокруг меня был возведен крошечный вал высотой около дюйма, сделанный из какого-то белого земляного вещества, и что толпы муравьев темного цвета, которые, казалось, состояли из трех или четырех совершенно разных видов, приносили материалы, чтобы увеличить его высоту.

Муравьи-наездники (так я буду называть их впредь) без труда перемахнули через этот вал и образовали круг внутри, так что я оказался окружен большим отрядом этих необычных ездовых существ, похожих на жуков. Муравей, возглавлявший процессию, подошел к стоящим у моих ног охранникам, как бы переговариваясь с ними, и, присмотревшись, я увидел, что один из его примечательных красных усиков наклонен назад над головой. Это заставило меня взглянуть на мой алюминиевый ботанический чемоданчик, куда я положил экземпляр, пойманный накануне вечером. Конечно, несмотря на надежную металлическую защелку, футляр был открыт, как и моя целлулоидная коробка для коллекций.

"Наверняка", – подумал я, отчаянно