Крестовый поход на Россию - Сборник

Естественно, подобные сведения не были совершенно неожиданны для Москвы. Подготовка Финляндии к войне становилась все более заметной. К тому же советская разведка перехватывала определенную информацию, которая поступала в английскую миссию в Хельсинки по этому вопросу. А через агентурную сеть в Москве советским разведчикам удалось получить сведения о состоявшихся тогда доверительных встречах, которые происходили с финскими представителями у английских и у шведских дипломатов. В ходе их беседы велись переговоры относительно намерения Финляндии «принять участие в войне против Советского Союза»148.

Ни Великобритания, ни США не скрывали свою озабоченность происходившим в Финляндии. 28 апреля руководитель американской миссии в Хельсинки выражал английскому коллеге особое беспокойство тем, что финско-немецкое взаимодействие имеет не только военный характер, но и то, что «финляндское правительство связывает себя также политическим сотрудничеством с Германией»149.

Было бы наивно думать, что тогда в Советском Союзе не могли не располагать информацией о готовящейся войне. В частности, в это время советская контрразведка четко фиксировала обостренное внимание у финляндских спецслужб к территории СССР. Как отмечалось в документах наркомата обороны в апреле 1941 года, финская разведка проявляла «особую активность» и указывалось, что ее деятельность в целом концентрировалась на получении информации о «дислокации воинских частей, строительстве военных сооружений и укрепрайонов», а также всего того, что было связано с «расположением штабов воинских частей, военных складов, баз» на территории, отошедшей к Советскому Союзу в марте 1940 года. Поэтому делался вывод о необходимости обратить особое внимание на то, чтобы воспрепятствовать финским разведывательным органам в получении «данных по интересующим их вопросам»150.

Естественно, и советская разведка сама пыталась обеспечивать стоявшие перед нею задачи по сбору информации о готовящейся Финляндией войне и об ее сотрудничестве с рейхом. Здесь, наряду с достаточно развитой сетью советских агентов, работающих в различных странах и добывающих весьма важную информацию о подготовке Германией нападения на СССР, советские разведчики подбирали ключи к шифротелеграммам дипломатической переписки ряда государств, а также наладили прослушивание зданий иностранных дипломатических представительств в Москве, в том числе и финского151.

Более того, советская военная разведка имела агентурный доступ к определенным документам разведывательной службы Англии, материалы которой представляли государственные секреты большой важности. В результате в Москву нередко попадали аналитические документы британской разведки, в том числе и отдельные материалы относительно германо-финляндского сотрудничества.

Так, в частности, на стол Сталину, Молотову и Берия легли сводки английской разведки за конец апреля 1941 года, перехваченные советской агентурой, где в разделе «Германия и Финляндия» сообщалось о существовании в финском Генштабе уже к концу марта мнения, что «немцы немедленно начнут наступление на район Мурманска, используя для этой цели свои дивизии из Северной Норвегии», и, более того, «немецкие морские и воздушные силы окажут помощь финской армии, находящейся в Южной Финляндии»152.

Согласно справке наркомата госбезопасности, обобщавшей тогда новые агентурные сведения о подготовке Финляндии совместно с Германией к нападению на Советский Союз, имелись сведения, что Финляндия должна была вступить в войну, но «ввиду ее слабости первый удар последует не со стороны Финляндии, как одно время предполагалось, а из Восточной Пруссии»153. Из последующих событий хорошо известно, что так именно и произошло.

Весьма достоверным оказалось агентурное сообщение, переданное из Берлина в наркомат госбезопасности 30 апреля. «По сведениям, полученным в штабе авиации, – говорилось в нем, – в последние дни возросла активность в сотрудничестве между германским и финским Генеральными штабами, выражающаяся в совместной разработке оперативных планов войны против СССР.

Предполагается, что финско-немецкие части перережут Карелию с тем, чтобы сохранить за собой никелевые рудники Петсамо, которым придается большое значение»154.

К тому же достаточно объемная информация поступала в Москву и из самой Финляндии. Весной 1941 года в советском представительстве в Хельсинки продолжали внимательно анализировать политическую обстановку в стране. «Враждебность против нас нарастала, – вспоминал об этом периоде Е.Т. Синицын. – По радио, в газетах, в театрах больше всего времени отводилось победам фашистской Германии на фронтах Европы. Правящая элита каждую победу немцев принимала как свою»155. Тогда полпредство подготовило в Москву объемный информационный материал, из которого следовало, что финское правительство продолжает активно вести переговоры с Германией «о совместной войне против Советского Союза, если ее начнут немцы»156.

Общий оперативный план подготовки СССР к отражению возможной агрессии со стороны Германии был утвержден в октябре 1940 года. Он сохранялся без принципиальных изменений до февраля 1941 года. Однако вскоре, с приходом к руководству Генеральным штабом Г.К. Жукова, начался процесс существенных доработок первоначального варианта плана «стратегического развертывания». К 11 марта 1941 года к нему были уже готовы уточнения для утверждения в высших инстанциях. В отношении Финляндии в них, по существу, повторялись прежние основные положения осеннего варианта, но последний, наиболее важный его раздел, посвященный именно конкретным задачам советских войск в случае начала войны, не раскрывался. Тем не менее новым в этом разделе было то, что на западных границах СССР выделялось два направления. Одно из них относилось непосредственно к боевым действиям на западных рубежах страны, а другое – к стратегическому развертыванию на «Финском фронте»157.

Не раскрывая в плане определения конкретных задач по этим направлениям, однако, указывалось количество войск, предполагаемое для ведения боевых действий. Причем, по мнению советского командования, на «Финском фронте» следовало развернуть значительное количество войск – 135 стрелковых дивизий158. Это число чуть ли не втрое превышало то, которое было определено для проведения боевых операций против Финляндии осенью 1940 года159, что показывает, насколько серьезно оценивались те сведения, которые были получены о начале сосредоточения немецких войск на финской территории.

С другой стороны, безусловно, такая численность дивизий, планируемых развернуть в приграничной с Финляндией зоне, указывала на то, что в Москве в случае начала войны отнюдь не предполагали осуществлять здесь сугубо оборонительные боевые операции. Более того, эти силы, очевидно, рассчитывалось использовать к тому же вовсе не против только лишь финской армии, которая, по советским оценкам, могла «выставить против Советского Союза до 18 пехотных дивизий»160. Иными словами, советское военное руководство действительно полагало, что один из первых ударов будет нанесен Германией именно «через Финляндию»161, и готовилось решительно его отразить. Таким образом, в СССР безальтернативно Финляндию отнесли к одному из главных участников немецкой коалиции в войне против Советского Союза.

О том, насколько серьезно в данном случае подошло советское командование к северо-западным рубежам СССР, свидетельствует разработанный план проведения сборов высшего командного состава, полевых поездок и учений Ленинградского округа на 1941 год. Чуть меньше половины всех готовящихся мероприятий по этому плану приходилось на отрезок времени до конца июня. При этом наибольшее внимание, естественно, было уделено финскому направлению162.

Однако перспектива активных наступательных действий на северном и северо-западном направлениях не получила своего окончательного развития. К 15 мая с учетом указаний Сталина был составлен окончательный вариант плана «стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». В него Генеральным штабом были внесены все необходимые поправки с учетом реальных возможностей советских вооруженных сил.

Этот документ оказался последним вариантом плана советского командования перед началом войны, и он скорее напоминал те разработки, которые были составлены в отношении Финляндии еще летом 1940 года. Составители плана исходили из того, в частности, что Финляндия выставит против СССР до 20 пехотных дивизий. Однако в задачи войск, прикрывавших север и северо-запад страны, входило лишь осуществление «обороны Ленинграда, порта Мурманска, Кировской железной дороги и совместно с Балтийским военно-морским флотом обеспечить за нами полное господство в водах Финского залива». Для этого выделялась в общей сложности 21 дивизия. Тем самым было очевидно, что теперь опять не предполагалось проведение наступательных операций против войск, находившихся в Финляндии, а лишь отражение их возможного наступления. Здесь имелось коренное отличие от характера боевых действий советских войск на южном направлении, где конкретно ставилась задача быть готовыми «к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке»163.