Под маской хеппи-энда - Антон Леонтьев

И она сама была очень рада тому, что избавилась от Хью. Первые дни девушка не могла заснуть, ей все мерещилось мертвое тело на залитом кровью цементном полу подвала, но со временем Кэтрин убедила себя в том, что Хью заслужил свою участь. Его бы все равно приговорили к смерти, так что они с Доном просто ускорили приведение в исполнение приговора. А если бы Хью в самом деле сбежал? Он бы начал снова убивать, следовательно, Дон и Кэтрин сделали все правильно.

Девушке было очень неприятно спускаться в подвал, но, когда мать завела речь о том, не продать ли им особняк и переехать в дом поменьше, воспротивилась ее желанию. Ведь новые хозяева могут наткнуться на тело Хью, если начнут строительные работы. Дебора, поколебавшись, отказалась от своего намерения. Да к тому же дом принадлежал официально Хью, так что продать его они пока не имели права. Должно пройти семь лет, прежде чем Хью признают пропавшим без вести, хотя полиция надеялась изловить его и отправить за решетку.

Кэтрин терзали кошмары, и иногда ей казалось, что из подвала доносятся стоны, как будто Хью пытается выбраться из бочки под полом. Но она прекрасно понимала, что у нее просто расшалились нервы и разыгралось воображение, и заставляла себя мыслить рационально.

С Доном она в течение последующих месяцев виделась только в церкви, избегая говорить с ним и даже обмениваться взглядами. Но потом Кэтрин почувствовала, что более так продолжаться не может – сын преподобного был ей очень симпатичен.

Дон стал ее первым другом, и их связывало нечто большее, чем влюбленность, – они оба были хранителями тайны относительно подлинной судьбы Хью. Об ужасном событии молодые люди предпочитали не говорить. Только однажды Дон спустился в подвал, чтобы проверить, не просел ли пол, но работа была сделана на совесть, и никто не мог заподозрить, что под цементом находится могила одного из самых безжалостных и свирепых серийных убийц Америки.

Потребовался год, чтобы произошедшее отошло на задний план. За этот год Кэтрин смогла убедиться: жизнь без Хью гораздо лучше жизни при Хью. Правда, из семьи исчез главный источник дохода, однако Дебора воспряла к жизни и принялась за работу – получила место секретарши шерифа, который чувствовал себя неловко по причине своей дружбы с Хью-отравителем.

Дон был ласков, терпелив и, как убедилась Кэтрин, действительно любил ее. Он завел с ней речь о совместной жизни, и Кэтрин была на седьмом небе от счастья, хотя желала продолжить образование и поступить в колледж или университет. Дон относился к ее мечте скептически, заявляя, что они могут быть счастливы и без ее диплома.

Началась война во Вьетнаме, и Дон одним из первых отправился на другой конец света, чтобы отстаивать непонятные политические интересы Америки. Он восторженно относился к своему участию в военной кампании, уверял Кэтрин, что скоро вернется, причем непременно героем, и потом они поженятся.

Ночь перед тем, как Дон уехал в военный лагерь, стала ночью их любви. Кэтрин помнила наставления матери, заявлявшей, что девушка должна хранить невинность до свадьбы, однако времена менялись, и наступило то, что многие называли «сексуальной революцией». Кэтрин испытывала страх перед патлатыми юнцами, своими ровесниками, и девицами с зелеными волосами, марширующими по улицам в чем мать родила, новомодная музыка не вызывала у нее восторга, однако она хотела подарить любимому, Дону, самое себя.

Это произошло в доме родителей Дона, в комнате для гостей, на старом скрипучем диванчике. Кэтрин представляла себе то, что именуется «физическим актом любви», гораздо более интенсивным по ощущениям и была разочарована, когда меньше чем через пять минут все завершилось. Но чтобы не смущать и не расстраивать Дона, она сказала, что все прошло великолепно.

– Пообещай, что будешь ждать меня! – попросил Дон. Кэтрин дала обещание, а Дон признался: – Я так хочу, чтобы ты стала моей женой, Кэтрин! И мы обязательно поженимся, когда я вернусь героем из Вьетнама!

– Ну конечно, – ответила девушка, утаив, правда, от любимого, что намеревается покинуть Питтсбург после окончания школы, чтобы продолжить образование в одном из колледжей.

Вначале письма от Дона приходили часто и были полны эйфории, затем, когда он оказался во Вьетнаме, стали приходить реже, а тон резко изменился. Во всех его посланиях многие предложения, а то и целые абзацы были вымараны черным – работа военных цензоров. А затем письма перестали приходить вовсе.

К тому времени Кэтрин окончила школу (она была второй по успеваемости) и получила место в элитарном колледже Веллесли под Бостоном. Прибыв туда, она с головой окунулась в новую, доселе неведомую жизнь.

Кэтрин сразу выделилась среди своих сокурсников: она не боялась высказывать собственное мнение и оппонировать тем, кто обладал авторитетом. Перед глазами у нее стояла судьба мамы – Дебора желала когда-то стать психологом, однако так и не смогла осуществить мечту, потому что и первый, и второй муж считали ее блажью, утверждали: женщина должна сидеть дома, воспитывать детей, вести хозяйство, а если куда-то и наведываться, так это в церковь или в салон красоты. Так она и прожила почти всю свою жизнь.

Подобная участь казалась Кэтрин кошмарной, и девушка решила бороться за права студенток в колледже и женщин по всей стране, принимала активное участие в студенческих мероприятиях. Когда колледж посетил член палаты представителей и услышал пламенную речь Кэтрин, то после, уже на вечеринке, он подошел к ней и сказал:

– Мисс Кросби, у вас несомненный талант. Нашей стране требуются такие люди, как вы. Уверен, что вы далеко пойдете!

Кэтрин огорчало одно: однокурсники не обращали на нее внимания как на женщину. Как-то она слышала разговор двух студентов, обсуждавших ее.

– Наша Кросби какая-то уж слишком неженственная, – заявил один, а другой добавил:

– И вообще, она слишком боевитая, мне, к примеру, такая подружка или жена не требуется!

Их слова заставили Кэтрин удесятерить усилия. Хью когда-то хотел, чтобы она сидела дома и выполняла его извращенные прихоти. И где Хью теперь? Ну нет, она не позволит ни одному мужчине диктовать ей образ жизни.

Кэтрин часто думала о Доне, но от него все не было вестей. Она часто звонила его родителям, и однажды, в начале 1967 года, преподобный Роуз печальным голосом сказал:

– Как нам сообщили, Дон пропал без вести, что значит... что значит...

Он разрыдался, и трубку взяла его супруга, которая сказала:

– Это значит, Кэтрин, что мы потеряли сына. И мы даже не получим его тела!

Кэтрин долго не могла отойти от шока, вспоминая Дона. Она часто думала об их единственном моменте близости накануне того, как он ушел в армию. Но почему-то картинка заслонялась другой – Хью на полу подвала, его лицо, похожее на страшную маску, везде кровь. Неужели рок существует на самом деле и Дон поплатился за то, что когда-то убил ее жестокого отчима? Девушка долго и искренне молилась, упрашивая господа вернуть ей и родителям Дона. И спустя три месяца в Питтсбург пришел гроб с останками младшего Роуза – тело, изуродованное до неузнаваемости и уже порядком разложившееся, нашли на одном из рисовых полей и сумели опознать только благодаря солдатскому медальону.

Кэтрин приняла решение не ехать на похороны Дона – ей не хотелось оказаться около его гроба, не хотелось осознать, что она потеряла человека, которого любила. Вместо этого она приняла участие в антивоенном митинге, требуя от правительства президента Джонсона положить конец бессмысленной бойне. В 1968 году она принимала деятельное участие в предвыборной кампании Юджина Маккарти, одного из кандидатов от демократов на пост президента, требовавшего немедленного окончания вьетнамской кампании. Маккарти на первичных выборах проиграл, а президентом в итоге стал Никсон. Новый глава Белого дома не понравился Кэтрин, и только какое-то время спустя она поняла отчего: своими повадками он напоминал покойного отчима, и ей все время казалось, что словам президента верить нельзя, ибо почти каждое из них – ложь.

Смерть Дона стала для Кэтрин поворотным моментом, и она отдалась учебе и политической деятельности, стараясь забыть о душевной боли. Домой она приезжала редко, радовалась тому, что мама чувствует себя хорошо, а братья, следуя примеру старшей сестры, тоже поступили в колледж. Кэтрин была ошарашена, когда студентки колледжа избрали ее президентом своей лиги. Она выступила с речью, и ей долго аплодировали, а кто-то с задних рядов крикнул:

– Кэтрин Кросби в президенты США!

Конечно, это была шутка, но Кэтрин почувствовала легкое головокружение. Которое, впрочем, скоро прошло: нет, вряд ли она застанет то время, когда женщина въедет в Белый дом не в качестве первой леди, а в качестве мадам президента.

Кэтрин окончила колледж с лучшим среди всех прочих студенток дипломом, пропустив вперед всего лишь трех студентов. Она уже знала, чем займется дальше. Ей хотелось совмещать политическую деятельность с интересной и плодотворной работой, поэтому она приняла решение стать юристом. Разослала заявки в два лучших университета страны, Гарвард и Йель, и не была особенно удивлена, когда получила известие, что принята в оба вуза. Без долгих колебаний выбрала Йель – тот считался более либеральным.