Дремлющая жизнь - Рут Ренделл

– Ну и дела, – произнес Берден. – Одно могу сказать, в отличие от Мэри Коул я быстро пришел в себя. Однако остается еще одна закавыка.

Он смущенно глянул в сторону начальника полиции, но Гризвольд, не дожидаясь, пока Берден соберется озвучить свою мысль, гаркнул:

– Половое влечение. Как быть с ним?

– Лен Крокер в начале нашего расследования упомянул, что существуют фригидные люди. А Хавлок Эллис писал об эонистах, что «у людей с подобной психической аномалией сексуальное желание зачастую понижено». Никогда не имевшая такого опыта, Рода Комфри пожертвовала возможностью удовлетворять сексуальные потребности, хотя, следует отметить, что в ее случае это было сделать достаточно легко. Я уверен, она так и сделала, став «мужчиной», которого и сами мужчины, и женщины считали просто немного странным.

Она приложила много усилий, чтобы выглядеть по-мужски: одевалась просто, не пользовалась одеколоном или туалетной водой, возила с собой ненужную электробритву. Поскольку у нее не было кадыка, она надевала свитера с высоким воротом, прикрывавшим шею, а чтобы скрыть линию роста волос – отрастила челку.

– Линию роста волос? – удивился Берден. – Что за линия такая?

– Посмотри-ка в зеркало, – ответил Вексфорд.

Мужчины встали и начали разглядывать друг друга в зеркале, висевшем над столом в качестве украшения.

– Ну и? – сказал Вексфорд, убирая со лба изрядно поредевшие пряди. Остальные последовали его примеру. Стало заметно, что их волосы выступают на лоб своего рода клином.

– У большинства мужчин волосы растут именно так, в то время как у нее и других женщин – линия округлая. Но в целом трудности были легко преодолимы. В женщину она перевоплощалась лишь во время редких визитов к отцу в Кингсмаркхэм. Ах да, еще посещая врачей. Свидетели утверждают – она была счастлива в Лондоне и несчастна в Кингсмаркхэме. Для нее переодевание в женскую одежду значило то же самое, что для нормального мужчины – втиснуться в юбку. Но она была вынуждена играть эту роль не только чтобы навестить старика, но и чтобы разведать обстановку.

– Зачем?

– Старый Комфри тяжело болел, и больше всего она боялась, что он сляжет окончательно и окажется у нее на руках. Она должна была убедиться, что может с легким сердцем уехать во Францию. Ради этого пришлось на день-два отложить отпуск, но это же мелочь. Рода позвонила тетке и сообщила, что приедет. Часть ее разговора подслушала Полли Флиндерс и поняла, куда «Гренвиль Уэст» уже не раз исчезал по выходным. Полагаю, Рода упивалась своей таинственностью и ревностью Полли. Вполне возможно, в тот пятничный вечер девушка доставила Роде некоторые хлопоты, например, умоляла «Уэста» взять ее с собой во Францию. Устав от этого, мнимый Гренвиль «выпустил пар» и нарочно назвал Лилиану «душа моя». Полли, как Рода и предполагала, вообразила, что Уэст встречается с какой-то женщиной. Наверняка она задавала вопросы, но ей ответили, что это не ее дело. Поэтому в понедельник она отправилась в Стовертон, горя желанием выяснить, что за этим кроется.

– Я вот чего не понимаю, – прервал его Берден, – зачем Роде, или «Уэсту», не знаю даже, как ее теперь называть, нужно было все усложнять и откладывать отпуск? Для чего она поселилась в отеле «Триест», а не отправилась сразу в Кингсмаркхэм?

– Как ты себе это представляешь? Гренвиль Уэст выходит из своего дома на улице Зеленых Вязов в женском платье и туфлях на высоком каблуке?

– Ну, общественный туалет… – начал было Берден и тут же замолчал, сообразив, что сморозил глупость, что не помешало Гризвольду издевательски захохотать:

– Зашла в мужской туалет, а вышла из женского, что ли? Что вы несете, Майк?

Вексфорду было не до смеха. Его вообще не смешили переодевания, а юмористическая сторона данного конкретного случая плохо сочеталась с тем, чем все закончилось.

– Она переодевалась в отелях, расположенных в отдаленных районах Лондона, – произнес он довольно холодно. – Но на сей раз спохватилась слишком поздно, причем в самый разгар туристического сезона. Наверное, в ту субботу ей пришлось обзвонить не одну гостиницу, прежде чем удалось снять номер в «Триесте», где она уже однажды останавливалась, когда посещала доктора Ломонда. Можешь представить, Майк, каким маршрутом она должна была пройти: выйти из отеля, пересечь площадь Монтфорт, подняться вверх по улице мимо тех самых рекламных плакатов, подсказавших ей фальшивый домашний адрес.

Однако вернемся к «Триесту». Рода поехала туда на своей машине и с чемоданами, чтобы дать понять Виктору Вивиану, что направляется прямиком во Францию. Машину оставила в гараже, спрятав в багажник документы и валюту. Тогда как ключи и новый бумажник перекочевали в ее женскую сумочку. На следующий день она вышла из гостиницы в обличье Роды Комфри.

– Какая разница, откуда выходить, из дома или из отеля? Ее же все равно видели.

– Кто? Служащие отеля? Она всегда могла сказать, что навещала своего друга, мистера Уэста. А если бы появился Гетерингтон, то смешалась бы с другими постояльцами отеля. Да и кто бы стал подозревать в чем-либо аморальном респектабельную леди средних лет?

– Да, отели теперь уже не те, – авторитетно заявил начальник полиции, забыв, что сам недавно предлагал Вексфорду не отвлекаться от темы. – Взять паспорта, к примеру. Кстати, я так и не понял: если ей хотелось идентифицировать себя как мужчину и иметь мужское имя, почему бы не сменить его официально? Или взять имя, которое подходит как мужчине, так и женщине, что-нибудь вроде Лесли или Сесил?

– Официальность подразумевает некоторую огласку, сэр. Но дело не в этом. Если бы даже она взяла имя, подходящее мужчине, то по фотографии в паспорте все равно было бы ясно, кто это, мужчина или женщина, не говоря уже про свидетельство о рождении.

– Все так, но в британском паспорте не обязательно указывать адрес, семейное положение или пол, – с триумфальным видом произнес Гризвольд.

– Вы, как всегда, правы, сэр. Если человек выезжает за границу с ребенком, то необходимо указывать, девочка это или мальчик, а пол самого обладателя паспорта – нет. Тем не менее кое-какие сведения в паспорте все же имеются. Как вы думаете, могла ли Рода, взяв имя Лесли, попытаться выдать себя за мужчину, когда рядом с именем там написано «мисс» или «миссис»?

– А вы проницательны, Редж, – заметил начальник полиции.

– Благодарю, сэр, – лаконично произнес Вексфорд, вспоминая, как несколько дней назад этот же человек обозвал его болваном. – Вот поэтому Роде пришлось присвоить себе имя и документы человека, которому никогда в жизни не понадобился бы паспорт, поскольку он не покинет страну ни при каких обстоятельствах. Я имею в виду ее умственно отсталого кузена-калеку. Вчера я обнаружил, что все, что она имела, в том числе роялти, Рода оставила именно ему.

– Только вот бедняге это ничем не поможет, – пробормотал Берден. – А что случилось в понедельник вечером, когда Полли встретилась с Родой?

Не заботясь о том, какая последует реакция, Вексфорд процитировал:

– «Кого мы любим, те и губят нас, ведь наши жизни дремлют в их руках…» Эта строчка из пьесы Бомонта и Флетчера приведена в самом начале «Обезьян в аду», в книге, написанной Родой задолго до того, как они встретились с Полли. Думала ли она об истинном значении слов, вспоминала ли когда-нибудь о них впоследствии? Неизвестно. Но, может быть, она понимала, что Полли доверила ей свою дремлющую жизнь, и ей пришлось отвергнуть девушку, чтобы не смутить ее и не раскрыть истинного положения вещей. Эонисты, как описывает их Эллис, – образованные, чувствительные, утонченные и сдержанные натуры.

В тот понедельник Полли, подходя к воротам стовертонского госпиталя, готовилась увидеть что-нибудь досадное, а именно встречу «Уэста» с другой женщиной. Но самого Уэста она как раз и не увидела. На автобусной остановке она обратила внимание на женщину среднего возраста, беседующую со старушкой. Когда именно она все поняла? Я не знаю. Наверное, сначала приняла Роду за родственницу Уэста, сестру, например. Но оставались походка и голос. Рода ведь никогда не пыталась изменить свой голос. Полли села в автобус и поднялась на второй этаж, чувствуя, что происходит нечто непонятное. Потом вышла вслед за Родой и нагнала ее на той самой тропинке. Того, что она увидела, оказалось достаточным, чтобы на мгновение потерять рассудок. Она, конечно, готовилась к чему-то неприятному, но не к такому. Испытанный ею шок был куда сильнее нервного потрясения Мэри Коул. Она увидела травести в самом прямом и явном значении слова и зарезала это жуткое видение.

– Жаль, конечно, но с другой стороны, по крайней мере, она не получила отказ, – хмыкнул со смущенным видом начальник полиции.