Кто в тереме? - Лидия Луковцева

Провожала Бэллу в последний путь едва ли не половина города. В Артюховске ее знали многие. В качестве призерши и дипломантки в конкурсах бальных танцев она мелькала на экранах телевизоров в местных новостях. Друзей и поклонников у нее было множество. А тут – такая чудовищная смерть. И из-за кого?!

Тем же вечером его жесточайше избили. Но, кое-как оклемавшись, на похороны он пришел. В белом костюме, с букетом белых роз. Так, он полагал, следует прощаться романтическому герою с безвременно ушедшей возлюбленной.

К гробу подойти, попрощаться, однако не рискнул. Стоял в отдалении, с заплывшим глазом и широким кровоподтеком на щеке – воплощенная скорбь.

Его и потом еще пару раз отлавливали и били друзья Бэллы, но… Все проходит, прошло и это. И, по законам истории, все перевернулось с ног на голову.

По прошествии недолгого времени он превратился для девичьей части Артюховска из шантажиста и убийцы в рокового мужчину, из-за которого жертвуют жизнью женщины. А в нем все глубже пускали корни цинизм и хладнокровие. Ему не приходилось теперь прикладывать особых усилий, чтобы «уболтать очередную телку». И это при его невзрачной внешности…

Он не был любителем петь самому себе в одиночестве, но порой повторял следом за Сюткиным:

Девочки всегда во мне чего-то находили,

Не знаю, что, но девочкам видней…

Сложись все по-другому, вряд ли он смог бы любить ее по-настоящему, слишком рассудочным было его отношение к Бэлле с самого начала. Маловероятно, что это изменилось бы со временем. «Чем меньше женщину мы любим…» И, меняя местами слагаемые: чем больше нравимся мы ей, тем меньше мы ее любим…

Но тем не менее, всех последующих своих девушек он мерил по той, первой. Они были ему чаще неинтересны: недалекие, пустоголовенькие, но с их помощью он набирался мужского опыта и лоска. Утверждался в роли донжуана и казановы, пусть и артюховского разлива.

Со временем он научился использовать своих подружек не только в плане интима, но и финансово. Правда, по мелочам, сильно не сквалыжничал – в кафе заплатить или презент там какой мужской. Кто сколько может!

Подружки не жмотились, из-за одной лишь возможности похвастаться перед остальными «а меня Лешка Ситников в кафе пригласил» – чтобы еще раз пригласил.

Ну, цветы или какой-нибудь презент, что-то из бижутерии, не золото, конечно, – это было за ним. Правила игры он понимал. Честно говоря, по стоимости подарки были несопоставимы, но кто ж их сопоставлял! Не влюбленные же дурочки.

Да, честно сказать, не все и влюблены-то были, окучивали его из соображений собственного престижа. А потом – дорог не подарок, дорого внимание, так ведь?

Все это было потом. Сначала надо было пережить людскую ненависть и судебное разбирательство. Светлая его девочка основательно подпортила ему жизнь. Учительница вздумала истопить баню, но печь была битком набита бумагой. Она решила вытащить половину, чтобы печь не дымила, и обнаружила дневник дочери, с описанием всех перипетий ее недолгого романа.

Ну, кто в наше время ведет дневник? Правда, имя Алексея в нем не фигурировало, он был обозначен там как Любимый и Он, а друзей мужского пола у Бэллы было немало. Но кто ж еще, как не он? Мать-то не сомневалась!

Дело о доведении девушки до самоубийства тянулось довольно долго и вяло. В конце концов, парень был оправдан за недостаточностью улик, поскольку его моральный шантаж не был отражен в дневнике с подробностями, лишь в общих чертах. И опять – спасибо крестному, повторяющему не единожды:

– Смотри, Леха, поменьше баб води домой, не приучай их! Нельзя гадить там, где живешь и работаешь.

Никто из опрашиваемых соседей никогда не видел Бэллу у него дома, а прогуляться с девушкой по берегу Волги – это не криминал. Судьба хранила Леху. Да и не призывал он Бэллу впрямую покончить с собой! Невозможно было это доказать.

Жилось Лехе в то время несладко, и он совсем уж было надумал уехать из города, но куда? Кто его ждал? Крестный придумал выход. В Лехиной истории дядя Витя был полностью на его стороне и крыл Бэллу последними словами за то, что отравила крестнику жизнь своей выходкой. Все бабы дуры, теперь ты убедился?

Продали Лешкин домишко на левобережье и по-тихому купили такой же в старой, правобережной части города, почитай деревне. Так река разделила его жизнь на до и после.

Потом Леха и работу поменял, и вообще, начал жизнь с абсолютного нуля. Как будто только что на свет появился. Да так оно и было. Только по-прежнему совершенствовался: посещал открывшийся в старом Артюховске фитнес-клуб, куда поначалу не слишком многие устремились, – даже продвинутая молодежь рвалась в центр.

За четыре пролетевших года он немного вытянулся, «накачался», возмужал. Даже прическу изменил и стал сам себе красить волосы, сам себе же делал фруктово-овощные маски, чтобы не шляться в парикмахерскую и не стать посмешищем для бабского артюховского населения. А потом, поднакопив деньжат, поехал в косметический салон, в Астрахань, избавляться от шрамиков на лице.

После завершения судебных мытарств и обретения душевного равновесия, злость на Бэллу уступила место светлой меланхолии. Привыкнув постепенно к навязанной ему судьбой роли донжуана, вошел во вкус и использовал ее на всю катушку. Хотя тот искусство обольщения применял ради самого искусства, а Леха в какой-то момент от своих баб и практическую выгоду научился получать. Кто чем может, как говорится, в том числе и деньгами…

В одежде предпочитал белый цвет, старался не занашивать вещи до потери ими первозданной белизны, и всегда выглядел на сто процентов. Он был аккуратным парнем и привык сам себя обслуживать.

«Принимают по одежке, провожают по уму», учили их в школе народной мудрости. А он прекрасно усвоил, что и провожают по одежке. А вернее, встретив по одежке, на ум как-то уже не особо реагируют.

Еще подростком запомнил фразу, прочитанную в каком-то историческом романе: уже не было жалкого тела, подверженного слабости и недугам; оно скрывалось под красивой материей и шитьем. Примерно так. Пожалуй, сейчас они с Бэллой смотрелись бы вполне гармонично.

Он постепенно стал уверен в себе, а потом и самоуверен, раскован, но в какой-то момент заскучал. Как-то все было не то… Не было перчинки в жизни, острого привкуса. И он не влюблялся.

Оказалось, что успех у девочек – в жизни не самое главное. А – что главное? Он как был работягой, так им и оставался, и перспективы что-то поменять ему не