Не ДРД единой - Инди Видум

принадлежавшие к разным стихиям. Правда, предпочтения отдавал все же Огню, как самой неудобной стихии, дающей дополнительные повреждения при попадании.

«Четвертый уровень стихий надо брать, — не вовремя вмешался с советом Песец. — Там стихийные доспехи будут».

«Возьму, если выживу».

«Если ты падешь от рук этого неумехи, мне будет стыдно», — патетически сказал симбионт и замолчал.

Артефакты в обычной жизни я не носил, только против ментала, и то если отправлялся на встречу с любимой тетушкой — во всех остальных случаях меня прикрывал Песец. Сейчас моя защита была только в скорости и в нападении. Я осторожно опробовал чужую защиту, запустив пылевой вихрь: и поддерживать его можно было долго, почти на него не отвлекаясь, и видимость противнику он ухудшал, и заряд чужого артефакта проседал. Сам же я наблюдал за противником посредством магии Жизни.

«Артефакты какие позорные. В наше время с такими было стыдно показаться на люди, — проворчал Песец, как будто он был не слепком личности, а самим Зыряновым, заглянувшим ненароком в будущее и получившим незабываемые впечатления от деградации потомков. — Сядут быстро. Защитный почти сел. Что делать будешь?»

«Убивать, — ответил я. — Он же не задумывался, беря заказ? А скольких он уже так устранил? Пора ставить точку».

Противник нервничал и отправлял молнии наугад, ни разу пока в меня не попав, а вот я отправил три ледяные лезвия, вбухав в них немного побольше магии, и уже третье пробило защиту и прошлось по телу. Мужик почти уклонился, поэтому серьезных повреждений избежал, но кровь потекла. Пока отдельными каплями, пачкая песок арены.

— Сука! — взвыл противник, рассчитывавший выйти из дуэли без единого пореза. — Мне целителя обещали оплатить, так что твои комариные укусы меня не волнуют.

— Нужно было вносить пункт об оплате похорон, — предложил я.

И испытал связку Таран — Каменные Колья, которая неплохо показала себя на Изнанке. Таран чуть раньше, а Колья — аккурат под спину отлетевшего противника, который и нанизался на них, как бархатница. С двумя отличиями: у него не было таких замечательных крыльев и умер он гораздо быстрее. Совесть мою душу не терзала: моим противником была точно такая же тварь, как и те, что на Изнанке. А от того, что выглядела как человек, тварью быть не перестала.

Купол отключился, и ко мне сразу донесся голос Елизаветы Николаевны:

— Целителя звать бесполезно.

Это понял и Шмаков-старший, и к наемнику он рванул явно не для того, чтобы оказать необходимую помощь.

— Одну минуту! — Поднял я руку. — Мне нужно собрать трофеи.

— Какие еще трофеи? — взвился Шмаков-старший.

— Артефакты, конечно.

— Это моя собственность.

— То есть вы в нарушение согласованных условий выдали нанятому вами человеку артефакты?

— Это совсем для другого дела, — попытался он увильнуть.

— Использовал он артефакты здесь. Елизавета Николаевна, замкните, пожалуйста, купол, Игорь Сергеевич хочет на дуэли доказать, что он не скотина.

— Ничего я не хочу. — Старший Шмаков попятился и выскочил за пределы арены. — Я не идиот, чтобы сражаться с подготовленным бойцом. Не самоубийца, знаете ли…

— Для несамоубийцы вы слишком наглы. Я пока не слышал извинений ни от вас, ни от вашего сына.

— Нас грабят, а мы еще должны извиняться? — возопил Шмаков-старший. Зря он мне показался более приличной версией младшего. Они если чем и отличались, то только возрастом.

— Постыдились бы, господин Шмаков, — презрительно бросила Елизавета Николаевна. — Натравили на ребенка громилу. Не думайте, что ваше поведение сегодня сойдет вам с рук.

— С вашим ребенком ничего не случилось, если вы не заметили — сварливо возразил тот. — А вот громила, как вы выразились, уже никогда не встанет. Господи, какие опасные безнравственные твари учатся вместе с моим ребенком. И эта академия казалась мне приличным заведением…

На Шмаковых обрушился поток возмущений от свидетелей нашей дуэли, потому что оба представителя рода повели себя, мягко говоря, неподобающе. Не понять, что их цель — сделать из меня труп, было невозможно. Еще я был уверен, что это была первая попытка, но не последняя, так что теперь полный набор артефактов буду надевать не только на Изнанку, но и вообще выходя из дома. Как оказалось, в академии тоже водятся твари.

Вблизи труп оказался ужасным зрелищем. Выпученные глаза, искривившийся в последнем вопле рот, и кровь — много крови как на самом трупе, так и на песке под ним. Колья уже исчезли, но многочисленные окровавленные дыры напоминали, где именно они вошли в тело. Затошнило и захотелось уйти отсюда подальше. Но я не имел на это права. Как сейчас поведу, так и будут ко мне относиться. Я несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и отстраниться от усилившегося запаха, после чего занялся осмотром трупа.

Я вытащил все три артефакта. Как ни странно, ни один из них не пострадал, а регенерационный вот только разрядился, пытаясь вдохнуть жизнь в проткнутую тушку хозяина.

«Деньги еще возьми, — предложил Песец. — За тебя их давали — тебе и брать».

«Как-то это…»

«Заодно узнаешь, во сколько тебя оценили, — искушающе улыбнулся Песец. — Во внутреннем кармане пачечка. Я вижу».

Оставив в стороне вопросы о внезапном рентгеновском зрении симбионта, деньги я все же извлек.

— Оценили вы меня неприлично низко, Игорь Сергеевич.

— Это был аванс, и он не отработан, так что вы не имеете права брать эти деньги, Илья.

— Для вас — Илья Евгеньевич, — напомнил я. — Или вы желаете все же выйти?..

— Спасибо, но нет, Илья Евгеньевич. — Шмаков-старший грустно шмыгнул носом, настраиваясь на то, что и деньги потерял, и за них ничего не получил. — Артефактики я попросил бы вернуть, Илья Евгеньевич. Родовая ценность, знаете ли.

— Выкупайте, — невозмутимо предложил я. — У вас неделя на выкуп, потом сдам этот хлам в ближайшую скупку. Ах да, к выкупу должны прилагаться извинения.