Место под солнцем - Гавриил Одинокий

Едва взяв в руки еще горячие заготовки, Борис издал глубокий вздох разочарования. Для посуды качество было вполне приемлемым, но зеркала из этого могли получится только кривыми. Поверхность стекла была заметно волнистой и даже невооруженным взглядом было видно, что толщина стекла по краям различается. Он пересек мастерскую и демонстративно бросил стеклянный блин в горшок с расплавом. Константин вместе с мастером удивленно на него уставились. Когда же он объяснил в чем дело, Костя задумался, а мастер с пеной у рта стал доказывать, что абсолютно ровного стекла сделать невозможно. Когда пузырь выдувается, у него стенки разной толщины. Да и раскатать его без волны не получится.

- А нам надо одинаковой! - категорически заявил Николаев, когда запал стекловара немного угас. - Не можешь сам сделать, скажи кто может - мы к нему пойдем.

- Лучше меня с братьями никто не сделает, - категорически заявил мастер. - Я конечно могу отшлифовать и отполировать стекло. Но это будет долго и намного дороже, потому, что тонкое стекло легко трескается. Линзы и то проще - они изначально из толстого стекла делаются.

Мастерски провоцируя эмоционального грека, Константин легко раскрутил его на очередное пари.

- Ты что делать собираешься? - поинтересовался Борис, когда друг потащил его из мастерской.

- Как говорил Шварц в "Коммандо", шопаться... Где тут гончары обитают? И еще оловом нам разжиться надо.

Через час они вернулись обратно в мастерскую. Борис тащил большую глиняную сковородку, а охранника нагрузили мешочком оловянного лома, удачно купленного по дешевке. Все три брата собрались в мастерской, желая увидеть посрамление чужеземца, который хвастливо заявил, что может сделать невозможное - ровное стекло. По команде Константина невольник начал качать меха, поднимая температуру в горне, а сам Костя, высыпав куски олова на сковороду, сунул его в горн. Буквально через минуту олово начало плавится и вскоре дно сковороды было покрыто слоем серебристого жидкого металла с полпальца глубиной. Сняв деревянной лопаточкой какие-то примеси и пленку окиси с поверхности олова, Константин с помощью Бориса подхватил клещами горшок с расплавленным стеклом и, не вынимая из горна стал осторожно выливать тягучую массу на сковороду. Когда поверхность металла покрылась стеклянным расплавом он задвинул сковороду поглубже в горн.

- Подождем немного, чтобы пузырьки воздуха вышли, - пояснил он, - сейчас главное, чтобы сковорода не треснула.

К счастью, все обошлось. Постепенно передвигая сковороду внутри горна, чтобы резкое охлаждение не повлекло растрескивания стекла, он наконец снял еще мягкий стеклянный блин с поверхности затвердевшего олова и разрезал его на заготовки.

То, что получилось, конечно не дотягивало до стандартов конца ХХ века, но для их целей вполне подходило. Стеклянные кругляши, размером с чайное блюдце имели равномерную толщину миллиметра в четыре или около того. Поверхность их была практически совершенно гладкой. Братьям ничего не оставалось, как признать свое поражение. Нехотя они вернули обратно задаток, так как по условиям пари обязались выполнить заказ бесплатно. Константин и не планировал обирать стеклодувов. Тем более, что продемонстрированный метод был менее производителен, чем их обычная технология, а для производства посуды, на которой те специализировались, идеально гладкая поверхность и не требовалась.

Солнце уже клонилось к западу, когда друзья, завернув подшлифованные на войлочном круге заготовки в мягкую ткань, покинули мастерскую. Завернув по дороге к меднику, Борис заказал ему бронзовые детали для гелиографа. У него также купили серную кислоту, которой тот пользовался для протравливания узоров на бронзовой посуде.

- Ты откуда этот метод взял? - поинтересовался Борис по дороге, - неужто сам придумал?

- Да нет, это англичане придумали в начале ХХ века, - отмахнулся Николаев, - а американцы потом усовершенствовали. А знаю я о нем потому, что институтская специальность у меня - холодильно-компрессорное оборудование.

- А это тут причем?

- Притом, что жидкое олово стеклом не смачивается, потому и льют листовое стекло на расплавленное олово. Но олово на воздухе окисляется, а вот окись олова к стеклу пристает. Потому, льют его в азотной атмосфере при повышенном давлении. Для того компрессоры и нужны. Была у меня в институте практика на стекольном заводе. Вот оттуда я и узнал.

После ужина, взяв на кухне жаровню с углями, они приступили к изготовлению зеркал. К этому времени пяток серебряных дирхемов, залитые ртутью уже почти полностью растворились. Чтобы не отравиться парами ртути, устроились во дворе под прохладным вечерним ветерком. Уложив протравленные заготовки в сковороду, они покрыли их амальгамой. Едва сковородка была поставлена на жаровню, как во дворе появился Шимон и сразу сунул в нее свой любопытный нос. Пришлось Борису его оттаскивать, объясняя, что он может отравиться.

С деловой сметкой у Бен Эзры было все хорошо. К тому же он, несомненно, уже выслушал рапорт своего охранника. После того, как он обследовал готовые зеркала и получил ответы на две дюжины вопросов, Шимон немедленно предложил организовать производство стеклянных зеркал. Он брал на себя все расходы, а друзьям предложил шестую часть прибыли. Несмотря на то, что они были ему весьма благодарны за свое освобождение, такое несправедливое распределение доходов возмутило обоих. После оживленной торговли сошлись на одной трети чистой прибыли. Константин настоял на документальном фиксировании договора. После чего, Шимон, который ранее относился к Косте с легким презрением, преисполнился к нему глубокого уважения и тут же поинтересовался наличием у того еврейских корней. Посмеялись, но контракт составили по всем правилам и Бен Эзра пообещал на следующий день заверить его в гильдии. Сделку скрепили бутылочкой мансанильи.

Следующая неделя прошла в сплошных хлопотах. Борис в основном мастерил гелиограф и подзорную трубу. В свободное время он составлял азбуку Морзе для ладино и пытался на память воспроизвести конструкцию секстанта. Шимон уже на следующий день купил место в ремесленном квартале и нанял строителей и мастера-стекловара. Строители под наблюдением последнего возводили печь для варки стекла. Николаев, конструировал оборудование и оснастку для литья листового стекла, и камеру для амальгамирования зеркал, снабженную вытяжкой мощностью в две ишачьи силы. Шимон суетился, договариваясь о поставках кварцевого песка, известняка и прочих сырьевых ингредиентов. Переговоры с плотниками, кузнецами и прочими ремесленниками, по поводу изготовления деталей оборудования он также взял на себя. Не обошлось без него и в тогда, когда они пришли за своим выигрышем. Торговцам зеркалами пришлось признать, что стеклянное зеркало не только возможно, но и то, что оно дает лучшее отражение. Однако платить выигрыш неверному было выше их сил. Ссылаясь на какие-то неясности в трактовании условий пари, они предложили обратиться к кади, прекрасно зная, что по законам шариата тот вынесет решение в пользу правоверных. Лишь после того, как Шимон надавил авторитетом гильдии и пригрозил лишить их в будущем поставок этих чудесных зеркал, они сумели расстаться с проигрышем, треть которого Шимон забрал себе за посредничество. Друзья не возражали, понимая, что без него не получили бы ни гроша.

Практически одновременно мастерская начала выдавать продукцию и прошло успешное испытание гелиографа. Для первой демонстрации Костя с Борисом расположились на прибрежных холмах на расстоянии около десяти километров друг от друга. Слегка потренировавшись, чтобы восстановить подзабытые со времен мореходки навыки, они благополучно передали и приняли сочинений Шимоном текст. Единственная сложность возникла с тем, что Константин, стоящий на приеме, еще не освоил древнееврейский алфавит, используемый в ладино. Поэтому, когда он принес записанный точками и тире текст, Бен Эзра решил, что над ним издеваются. Но тут Борис положил рядом таблицу и вскоре купец смог самостоятельно прочесть свое же послание. Этой же ночью, продемонстрировали работу аппарата от восковой свечи. Шимон был впечатлен, но решил ужесточить условия. Очередные испытания были назначены через неделю между Сеутой и Гибралтаром.