Битва за Родину - Алекс Шу

энергично дернула железную ручку на себя. Дверь со скрежетом открылась. Брюнетка закрылась в будке, и, посматривая по сторонам, набрала «02».

— Алло, милиция? — дрожащим голоском спросила она, — здесь какой-то сумасшедший на людей с ножом бросается. По-моему, он сильно пьян. Адрес? Да, конечно, помню. Совнаркомовская, дом,5. Прямо во дворе возле беседки. Приезжайте скорее, я боюсь, он здесь полдома перережет, алкоголик чертов. Что-что? Какая-такая фамилия? Вас не слышно. Жду.

Девушка аккуратно положила трубку на железный рычаг таксофона. Украдкой оглянувшись, достала из кармана платочек, и тщательно протерла место, за которое бралась своими пальчиками. Затем, оттолкнув дверь, быстро вышла из будки, повернула направо и растаяла в полутьме арки.

* * *

Опять я нахожусь в полуразрушенном доме. Второй раз за полтора месяца. Испытываю чувство дежавю, устраиваясь на том же самом месте, где вел наблюдение за Быком и его дружками. На этот раз — цель моей охоты Шпиль-старший. Хреново, что раций нет. Координировать операцию трудновато. Приходится, задавать темп по времени.

Ловлю окулярами БПБ знакомые очертания беседки. Гопники уже там. Трепятся о чем-то, играют в карты, пьют водку, принесенную Комком. Молодец стукачок отрабатывает свои деньги. А вот и Вероника выходит из арки, и садится на скамейку в отдалении. Затем появляется Мальцев. Парень заходит в подъезд «хрущевки» напротив беседки. Через пару минут во дворе, как джин из бутылки, возникает Семен. Изображает залетного гостя. Вступает в разговор со Шпилем-старшим и его окружением.

О, началось. Сема, пятясь, выходит из беседки. Ого, сявки тоже драпают, кто куда. Вроде не должна быть такая реакция. Перебухали? Хотя, если Шпиля назвали «проткнутым», они особо впрягаться не будут. Предоставят ему разрешить проблему самостоятельно, чтобы не опарафиниться.

Шпиль схватился за нож. Машет им как шашкой, налево и направо. Гордей, молодец, держит дистанцию, четко соблюдает инструкцию. С пьяным в стельку Шпилем, еле держащимся на ногах, это не трудно. И одновременно нагнетает панику, привлекает внимание свидетелей истошными криками. Красавец. А дружки Шпиля улетучились моментально. Уже возле беседки никого нет. И братец младший слинял куда-то.

Через арку заезжает желтый уазик с надписью «милиция». Вижу: брюнетка тихо уходит в арку. Ей больше делать нечего. Патруль приехал вовремя.

Милиционеры выходят из машины. Один высокий и худой, второй — коренастый, среднего роста. Водитель, скорее всего, за рулем остался.

Ну нельзя же быть такими беспечными. Хоть бы кобуры расстегнули. Вас бы в начало 90-ых на годик засунуть, быстро бы бдительности научились. Пьяный с ножом машет налево и направо, а они стоят. Худой мент что-то кричит. Гордей ловко прячется за спины работников правоохранительных органов. Шпиль, похоже, ничего не соображает, продолжает махать ножом и бежать за белобрысым. Располосовал руку милиционера ножом. Худой отпрыгивает, зажимая рану ножом. Коренастый достает ствол, стреляет предупредительный в воздух и что-то орёт. Идиот трусливый. Надо было сразу стрелять. Он же уже одного порезал. Шпиль тупо смотрит на него, бросает нож, и укладывается на землю. Из машины вылетает плечистый водитель, и помогает коренастому завернуть руки отморозка за спину. Милиционеры, не особо церемонясь, надевают на Шпиля наручники, от души влепив несколько успокоительных ударов по почкам. Раненный уже стоит со стволом, прикрыв ладонью с оружием рассеченное предплечье. Но при этом зорко контролирует каждое движение Шпиля-старшего.

Пока менты пакуют гопника, Гордей, пользуясь суматохой, покидает двор, быстро ныряя в широкую арку. Молодец, четко сработал, все мои инструкции скрупулезно исполнил, как мы и договаривались. Через минуту из подъезда выходит Мальцев, изображает секундное удивление, а потом неспешным шагом направляется к проезжей части. Все участники операции отступили на заранее приготовленные позиции и ждут меня в машине на пустыре, рядом с разрушенным зданием.

Шпиля-старшего заталкивают в «уазик». Коренастый, быстро перематывает напарнику руку бинтом. Водила что-то орет в рацию, присматривая за местом разборки. Через пять минут во двор через арку влетают рафик «Скорой» и желтая милицейская «трешка». Правоохранители быстро выпрыгивают из машины. Парочка оперов шустро разбегается по дворику. Будут показания брать у свидетелей. А их должно быть много. Недаром белобрысый орал во всю мощь легких, когда Шпиль начал махать ножом.

Пока медики оказывают пострадавшему первую помощь, маленький шустрый дядька в сером плаще с фотоаппаратом, делает несколько снимков местности. Затем он фотографирует лежащую выкидуху, а потом аккуратно поднимает её, предварительно, надев на руку тонкую перчатку. Нож опускается в приготовленный кулечек и прячется в машине.

Всё, теперь баклан никуда не соскочит. Нанесение телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов — тяжелая статья. Уверен, его ещё в отделении, как следуют «воспитают», отбивая охоту махать ножиком и резать милиционеров.

Одной проблемой меньше. Урод поедет на зону, в свою естественную среду обитания. А мне предстоит заняться другими делами, пока дед договаривается с Ивашутиным.

Быстро покидаю пункт наблюдения. На выходе уже тарахтит «копейка», выбрасывая из трубы черные клубы дыма. Открываю дверцу и плюхаюсь на сиденье рядом с водителем. Вижу довольные лица ребят. Жму всем руки. Отлично. Мы это сделали! Одним отморозком на улицах города меньше.

Чикатило — следующий. Я иду к тебе тварь!

25–27 октября 1978 года

25 октября. Среда.

Клуб встретил меня суетой и оживленным гомоном. В раздевалке переодевалась очередная группа парней. В зале начинающие бойцы заканчивали тренировку, отрабатывая под руководством Потапенко связку: «джеб-правый прямой, лоу-кик-колено». Вероника что-то обсуждала с Настей и другими девчонками в комнате для «художников». Сенсей и Мальцев сидели в комнате для совещаний. Зорин задумчиво барабанил пальцами по столешнице. Серега собран и заряжен как перед схваткой. Ладони сжаты в кулаки, взгляд как перед входом в боевой транс.

— Всем привет, — жизнерадостно поздоровался я, — Чего такие напряженные?

— Гостей ждем, — усмехнулся наставник.

Поручкался с ним и Серегой.

— Каких гостей? Опять журналисты приедут?

— Не угадал, — кривая ухмылка Зорина говорила сама за себя, — Других.

— Из тех, что хуже татарина? — остро глянул на наставника.

— В какой-то степени. Гостей с холодной головой, горячим сердцем и стерильно чистыми руками, — в глазах Зорина мелькают искорки сарказма.

«Интересно, что здесь чекистам нужно? На кой черт они в „Знамя“ приедут? Почему КГБ начало проявлять к нам интерес? Может мы