Лобановский.Послесловие - Дмитрий Харитонов

ЛЮБИМЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ ВАЛЕРИЯ ЛОБАНОВСКОГО

«У меня такое же мнение… Но я с ним не согласен!»

Лобановскому частенько приходилось сталкиваться с высоким начальством, которое имело собственное и, безусловно, ценное мнение по поводу комплектации команды и состава на каждую игру. Для общения по таким поводам Валерий Васильевич и придумал вышеприведенное выражение. А если уж было совсем невмоготу, он вздыхал и произносил:

«Все равно все будет так, как должно быть… Даже если будет иначе!»

«Они говорят, что не понимают нас. А мы с пониманием отнесемся к их непониманию!»

«Все невидимое — непонятно, а значит — подозрительно!»

Эти два высказывания иногда объединялись в одно следующим образом:

«Все непонятное кажется нам подозрительным, но мы преодолеваем непонимание стремлением понять!»

«Гений — это 1 процент таланта и 99 процентов труда»

В разных вариациях (например, 10 процентов — 90 процентов) сей афоризм приписывают Гёте, Эдисону и Чайковскому (в частности, на последнего ссылался Лобановский).

«И пораженье от победы ты сам не должен отличать»

Цитата из стихотворения Бориса Пастернака:

Другие по живому следуПройдут твой путь за пядью пядь,Но пораженья от победыТы сам не должен отличать.И должен ни единой долькойНе отступаться от лица,Но быть живым, живым и только,Живым и только до конца.

Однако эту же фразу один из авторов совершенно случайно нашел у Редьярда Киплинга в оригинале: «If you can meet with Triumph and Disaster/And treat those two impostors just the same…» (из поэмы «Если»). Эти слова висели в рамке на стене кабинета великого английского тренера Боба Пейсли (жена на Рождество подарила).

Пусть час не пробил, жди не уставая,Пусть лгут жрецы, не снисходи до них.Умей прощать и не кажись, прощая,Великодушней и мудрей других.Умей мечтать, не став рабом мечтанья,И мыслить, мысли не обожествив.Равно встречай успех и поруганье,Не забывай — их голос лжив.«Не забиваешь ты — забивают тебя…»

Чувство юмора у Лобановского присутствовало всегда — и остроумно переделанная футбольная банальность тому примером.

«Безапелляционность суждений свойственна невеждам»

ВЫСКАЗЫВАНИЯ О ВАЛЕРИИ ЛОБАНОВСКОМ

Леонид Буряк: «Я общался с Васильичем четырнадцать лет как игрок, а затем как тренер и еще почти шесть лет как коллега. Но только сейчас, когда Лобановского не стало, я до конца осознал, какую потерял поддержку. Я ничуть не лукавлю, не кривлю душой, когда говорю, что обязан Лобановскому всем, что в этой жизни имею: добрым именем в футболе, материальной независимостью, чемпионскими титулами, даже, если хотите, семейным счастьем. Потому что без Лобановского не было бы того киевского «Динамо», которое восхитило футбольный мир в 70-е годы, а значит, ничего не было бы…»

Кристоф Даум: «Лобановский — лучший тренер мира. Я многому у него научился. Помню, во время европейского чемпионата 1988 года прорывался на тренировки руководимой им сборной СССР и записывал в блокнот все, что делал советский тренер».

Невио Скала: «Этим великим тренером нельзя не восхищаться. Благодаря Лобановскому украинский футбол имеет достойную историю. Мы отлично знаем, что он сделал в киевском «Динамо», мы многому у него учились».

Карл-Хайнц Хайманн: «Мы были близко знакомы более четверти века. По моему глубокому убеждению, Лобановский — один из лучших тренеров мира, он всегда опережает время. Но с ним интересно говорить не только о футболе. Каждое общение с Валерием Васильевичем было для меня событием, всегда после разговора ловил себя на мысли, что узнал что-то новое. Во время наших встреч мы высказывали друг другу все, что думали. И не всегда наши отношения были безоблачными. В начале восьмидесятых я написал статью о Бессонове, который начинал карьеру как игрок атаки, а потом оттянулся в полузащиту, еще позже — в оборону. Я считал, что это неправильно. Прочитав статью, Лобановский на меня обиделся, после чего мы даже перестали разговаривать. Помирились же при интереснейших обстоятельствах. В 83-м я летел из Франкфурта в Лиссабон. Посадка в самолет уже заканчивалась, а кресло рядом со мной было свободно. И вдруг стюардесса подводит ко мне… Лобановского. Потрясающее стечение обстоятельств. В полете мы пропустили по рюмочке и помирились».

Роже Лемэр: «Лобановский — это Лев Толстой футбола».

Анатолий Коньков: «В отличие от большинства партнеров по звездному киевскому «Динамо» семидесятых годов, я попал в киевскую команду из донецкого «Шахтера» уже вполне сложившимся игроком, даже привлекавшимся в сборную СССР. Поэтому мне не пришлось проходить через динамовский дубль, а довелось постигать науку Лобановского сразу на высшей ступени обучения — в основном составе. Должен признать, что его футбол заметно отличался от того, в который мне приходилось играть до сих пор. Игровые модели, которые он предлагал, были нам интересны, а главное, при строгом переносе с планшетов в классе для тактических занятий на поле — эффективны».

Михаил Коман: «Если попытаться суммировать достоинства Лобановского, то правильнее всего будет свести их к одному емкому слову — организатор. Организатор в самом широком смысле — учебно-тренировочного процесса, игры, быта команды. Он всегда знал, чего хотел, безошибочно соотносил потенциал соперника с возможностями своей команды. В этом заключалась его тренерская сила, позволявшая побеждать».

Павел Яковенко: «Тренировки у Валерия Васильевича были не сахар. Однако его требовательность сочеталась с другим ценным качеством: Лобановский никогда не уставал объяснять игрокам, ради чего все это необходимо выстрадать-выдюжить. И объяснять это так, что не поверить ему было невозможно».

Владимир Бессонов: «При всей внешней строгости он относился к нам по-человечески очень тепло, как к детям. Мы его даже «папой» за глаза называли — разве это ни о чем не говорит?»

Александр Заваров: «Мы устроены так, что даже редкостные по щедрости подарки судьбы порой не способны сразу оценить по достоинству. Теперь мне даже страшно представить, что было бы со мной, если бы Валерий Васильевич не настоял на моем переходе в «Динамо» из луганской «Зари», от чего я поначалу отказывался. Встреча с Лобановским очень многое перевернула в моем сознании, позволила взглянуть на футбол как на главное дело жизни. Только в «Динамо» и только у Лобановского я сумел понять: если очень захотеть, можно добиться многого».

Игорь Беланов: «Этот с виду замкнутый, даже немного отрешенный от всего происходящего вокруг человек обладал удивительной способностью: одной вовремя сказанной фразой вернуть душевное равновесие тому, кто в этом нуждался, или поставить на место зарвавшегося наглеца».

Сергей Ребров: «С ним мы стали работать, как черти. Но не потому, что хотели ему просто понравиться и не потерять место в составе, а прежде всего потому, что Лобановский очень быстро обратил нас в свою футбольную веру. Удивительно, но при всех прежних динамовских тренерах я так выкладываться не мог. Мне оказалось достаточно одного присутствия Лобановского у кромки поля. Это было похоже на какое-то волшебство: ловишь на себе его взгляд со скамейки — и продолжаешь бежать, даже если сил совсем не осталось».

Леонид Кучма, Президент Украины: «Только смерть может продемонстрировать настоящее величие человека. Давно знаю Валерия Васильевича, еще с днепропетровских времен. Своей работой он прославил Украину, поэтому сегодня потерю понес не только наш футбол».

Никита Симонян: «Футбольную концепцию Лобановского много критиковали, но он успешно внедрял ее в жизнь и доказал результативность своих идей. Закончилась целая эпоха…

Он был человеком, для которого не было мелочей при подготовке команды. Валерий Васильевич всегда вдумчиво и ответственно относился к своим обязанностям, к самому себе. Решая вопросы развития футбола, он ставил перед собой и командой самые высокие задачи и, как правило, достигал цели. В футбольном обществе существовало ошибочное мнение, согласно которому Лобановскому были присущи замкнутость и некий авторитаризм в управлении сборной. Однако его, наоборот, отличало внимание к продуманным коллегиальным решениям, мнению заинтересованных в деле людей, хотя, конечно, последнее слово всегда оставалось за ним. Споры, порой до хрипоты, затягивались на часы, но он внимательно выслушивал оппонентов до конца. При этом он владел потрясающим качеством — абсолютным отсутствием злопамятства. Конечно, он был тренер от Бога, но многие, и я в том числе, помнят его худощавым фланговым футболистом, который до совершенства довел исполнение штрафных и угловых ударов. Они так и останутся в памяти поклонников футбола как «коронные удары Лобановского».