Информационный террор: воспринимать или жить? - Светлана Троицкая

США — самая богатая страна, но там 35 миллионов человек не имеют доступа ни к какому медицинскому обслуживанию. По какой неведомой причине в массе россиян вызрело противоречащее здравому смыслу убеждение, что разрушение советского строя жизни и отказ от солидарности будут рабочему выгодны?

Мы можем сделать единственный вывод: согласие на изменение общественного строя в СССР было дано не на основании рационального расчета или практического опыта. Желание этого изменения было внушено массе советских людей, это был результат воздействия на их сознание, а не свободное волеизъявление большинства граждан.

В манипуляции сознанием советских людей не было использовано никаких принципиально новых технологий. Все они были освоены идеологическим персоналом по учебникам, загодя переведенным с английского языка, а также с помощью консультантов. Высокая эффективность программы связана с двумя ее особенностями.

Первая заключалась в том, что население СССР, а потом и России, не было готово к такому воздействию, у него не было иммунитета против него. Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходилось видеть в других странах. Расстрел людей у здания телебашни — символ этой психологической войны.

Уникальным случаем немыслимой манипуляции сознанием депутатов останется в истории ратификация Верховным Советом РСФСР документа о роспуске СССР в декабре 1991 года. За него проголосовали без всяких прений, перед обедом, как за совершенно ничтожный рядовой документ. Заподозрили неладное и проголосовали «против» только 5 депутатов.

Многие деятели из окружения Горбачева и Ельцина активно настаивают на том, что резкое ухудшение жизни трудящихся произошло как-то стихийно, в результате непредвиденных трудностей «переходного периода». В качестве меньшего зла они принимают упрек в том, что перестройка и реформа велись без продуманной программы. Это — наивная уловка.

Свидетельством того, что существовала не только программа со строгой последовательностью шагов, но и целая система мер по прикрытию и маскировке важных действий, служат потрясающие случаи полной утраты гражданами чувства социальной опасности. В 1988- 1991 годах целые классы и группы нашего общества вдруг потеряли способность замечать действия политиков, которые вели к важнейшим долговременным изменениям в положении этих классов и групп. И дело не только в том, что были блокированы «сигнальные системы», которые могли бы привлечь внимание людей, предупредить об опасности, потребовать диалога и т. д. Представители трудящихся, которых вряд ли можно заподозрить в предательстве и которые имели доступ к информации и даже обязаны были ее изучать, читали тексты — и почему-то не понимали их смысла. Их сознание было отвлечено, как отвлекают ребенка погремушкой.

В Законе 1990 года были изъяты, к примеру, два главных права людей — участие в выработке решений и контроль. Отменены органы народного контроля на предприятии и выборность руководителей. Отменено и важнейшее положение Закона СССР о трудовых коллективах 1988 года. Управленческие же полномочия администраторов, назначаемых собственником предприятия, зафиксированы так жестко, что на это никогда не претендовала пресловутая советская административно-командная система.

Закон 1990 года отменил и контроль за правильностью расчетов заработной платы, которая производилась администрацией предприятия «совместно или по согласованию с профсоюзным комитетом». Теперь именно руководитель предприятия «устанавливает формы и размеры оплаты труда, а также другие виды доходов работников».

По сути, этот закон уже произвел ликвидацию общенародной собственности еще за год до приватизации. Право коллектива участвовать в распоряжении доходами предприятия было одной из форм осуществления рабочими права частичного собственника. Теперь это право изымалось — и никакой реакции со стороны компартии, профсоюзов, самих рабочих.

Рабочие не заметили даже, что по новому закону они лишились и права на обжалование действий администрации в собственный профсоюз. Таким образом, рабочие лишились статуса члена трудового коллектива с определенным перечнем прав и стали просто гражданами, продавшими предприятию рабочую силу и никаких прав не имеющими.

Закон 1990 года отсек от участия в управлении не только работающих по найму граждан, но и рабочих, имеющих акции предприятия, формально его совладельцев. Делалось это невиданными в мировой практике методами — введением статьи о «коммерческой тайне предприятия». Понятно, что, не владея информацией, рабочие и профсоюз полностью отстраняются от участия в управлении. Под отвлекающие крики о советской «административно-командной системе» был принят закон, создающий совершенно новый уклад предприятия с тоталитарной властью собственника. Закон явно писался под будущего собственника-мафиози.

Так вот, и этот закон, который самым радикальным образом порывал и с длительной традицией, и с Конституцией страны, и с конкретным Законом о предприятии, был принят без дебатов и прошел незамеченным. Почему не собрался Пленум ЦК КПСС и не сообщил партии о полном противоречии законопроекта Программе КПСС и всей идеологии партии?

Невозможно посчитать всех, кто имел возможность вчитаться в текст законопроекта, изменниками или агентами влияния. Просто эти люди в результате длительного воздействия отупляющих речей Горбачева, интриг Лукьянова, наукообразной галиматьи Заславской впали в оцепенение, в состояние гипноза. Они, вероятно, читали Закон и не понимали, что там написано. В таком же состоянии были и десятки миллионов рядовых граждан, жизнь которых обрушивал этот страшный закон.

И сегодня эта тенденция продолжается в еще более полной мере, судя по равнодушной реакции россиян на попытку узаконить тотальный контроль за каждым человеком с помощью электронофикации и чипизации граждан.

Глава 9. «Мир электронного рабства»

Особенно ярко рассказывает о последствиях внедрения электронной системы учета журналистка Галина Царева в своем фильме «Мир электронного рабства». Выдержкам из этого фильма и посвящена следующая информация.

«Сейчас, когда цифровая революция произошла и людям дали бесплатный доступ в Интернет, уже ничто не мешает осуществлять этот контроль по бесплатным беспроводным каналам передачи информации. По ним же легко происходит как управление стихийными процессами, так и нашими мозгами.

Система тотального контроля ведется много лет через информационные системы и идентификаторы, которые мгновенно помогают получить всю информацию о человеке через цифровой идентификатор, а проще говоря, через его страховой номер, зарегистрированный в Пенсионном фонде. В этом небольшом кусочке картона в пластике каждая цифра имеет свое значение — от даты рождения до номера записи в определенном регистре. По сути дела, этот номер есть цифровое имя человека, что весьма опасно с богословской точки зрения. Еще Иоанн Златоуст говорил, ссылаясь на Ветхий Завет, что наречение имени — знак владычества, господства над кем-либо.

Несет информацию о человеке и каждая вертикальная полоска на страховом свидетельстве. Через присвоение номера идет обезличивание граждан как в фашистских и сталинских лагерях. Таким образом, созданы все компоненты, чтобы поставить на человеке последнюю печать, согласно Апокалиптическому Писанию о конце света Иоанна Богослова.

Чем страшна и опасна УЭК?

В одном из первых своих выступлений после выборов в президенты Медведев пообещал, что к 2015 году вся страна должна перейти на универсальные электронные карты. И сейчас идет тотальное введение этих УЭК, поскольку наличие данной системы, похоже, — условие существования самой государственной системы и сегодняшних ее руководителей у власти. Как иначе объяснить, что буквально на следующий день после заседания конференции СНН в Лондоне (8 марта 2011 года) по поводу создания электронных карт в России был принят закон об их выпуске (от 09.03.11 г.)?

Главным элементом электронной карты является специальный чип, который является пассивным элементом, но он и дает возможность контроля. А без карт — не получишь доступ к безналичным расчетам и ко множеству современных услуг. Еще одной важной составляющей карты является черная лента, на которую наносится вся информация о человеке. Это своего рода персонификация, закрытая для нас, но открытая для соответствующих считывающих устройств.