Смерть прокурора - Лев Кожевников

ИВАН ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ У ТЕБЯ ОСТАЛОСЬ ТРИ ДНИ НА ОЧЕРЕДИ ТВОЙ ДОЧ

Вез знаков препинания и прописных букв, с ошибками. Но неграмотный текст вполне мог оказаться имитацией.

-- Что-то еще?

Дьяконов с сомнением пожал плечами.

-- На срезе шеи налипли частицы какого-то вещества. Надо сделать смыв. И тоже на экспертизу. Кстати,-- он просунул голову в машину к Глухову.-- У вас дома дырокол имеется?

-- Чего нет, того нет.

-- Угу. Кусочки бумаги на шее -- от дырокола.

-- Бумага та же? -- Алексея ткнул пальцем в записку.

-- Трудно сказать. Хотя дырокол, как будто, с изъяном. С индивидуальными признаками, пригодными для идентификации.

Переговорив с Дьяконовым, Алексей снова обернулся к Глухову. Тот молчал, глядя отеутствующими глазами в окно. Ои настолько ушел в свои мысли, что Алексею пришлось дважды повторить свой вопрос.

-- Первая записка?.. Валяется где-то, в столе. Небось, ваши орлы уже нашарили.

-- Конверт сохранился?

-- Лежала в почтовом ящике. Без конверта.

-- Что в записке?

-- Как я должен отдать миллион.-- Глухов усмехнулся.

-- Ну-ка, ну-ка?

-- Я должен повесить в окне, на кухне, красную тряпку. Знак. И ждать дальнейших указаний.

-- А вы повесьте.

-- Поздно, прокурор! Теперь ваши дознаватеди бегают по подъездам и каждого спрашивают: вы тут не видели на днях подозрительного гражданина? Он зашел в девяносто вторую квартиру к Глухову. Под мышкой держал отрезанную голову. Вон... взгляни.

Он кивнул в сторону дороги, через поле. Там, на обочине, собралась кучка лщдей. В одном из них Алексей разглядел понятого, дежурного вахтера из соседних гаражей. Тот что-то говорил и часто тыкал рукой в сторону милицейских машин возле свалки, на одной из которых безмолвно вращалась синяя мигалка.

-- Да, реклама солидная,-- согласился Алексея.

-- И миллион жалко отдавать,-- мрачно съязвил Глухов.

-- Иван Андреевич, поскольку миллиона у вас нет и не было, то шантажировать вас не имеет никакого смысла. Однако вам угрожают, в том числе действием. У вас есть соображений на этот счет? Скажем, друзья-хохмачи? Враги? Или знакомые психи? Обиженная и оскорбленная женщине?

-- Женщина... ха! -- Глухов рассмеялся, хрипло, надреснуто.

-- Напрасно недооцениваете,-- Алексея пожал пдечами.-Недавно допрашивал, из совхоза "Северный" обвиняемая. Пришла баба домой после вечерней дойки. Вхожу, говорит, во двор и слышу -- на сеновале хихикают. У меня, говорит, сердце от злости зашлось, насилу на ногах устояла. Походила по двору, будто ничего не знаю, а потом -- к лестнице на сеновал. Вытащила из угла ржавую борону. И зубьями вверх опрокинула. Сама ушла в магазин. Когда вернулась, во дворе толпа народу собралась. Мужа с одной конторской дамой с зубьев снимают. Он первый впотьмах на борону спрыгнул и закричал. Любовница перепугалась, хотела убежать. И тоже на зубья спрыгнула. Нога насквозь у обоих. Жаль, говорит, соседи помешали, я бы топором посекла их тут же, на бороне.

-- Вы с олигофренами, кажется, имели дело? -- перебил Глухов.

-- Учащийся контингент?

-- Они самые. Единственный способ привести эту публижу в чувство -- поголовная кастрация. Все остальное пустая трата времени.

-- У вас есть основания кого-то подозревать?

-- Два разбойных нападения, не считая мелочей. Это как? Основание?

-- Лично на вас?

-- Главным образом.

-- Значит, на других из вашего коллектива тоже нападали? В двух словах -- об обстоятельствах?

-- Какие там обстоятельства! Первый раз напали возле подъезда. Похоже, поджидали. Человека три или четыре, темно было. Лиц тем более не разглядел. Но просчитались ребятки. Им бы по куску арматуры взять, а они... В общем, не получилось. Я и сам люблю помахаться. Ей богу, даже удовольствие подучил.

-- Понятно, и когда это произошло?

-- Сейчас скажу. Сегодня восемнадцатое? В конце прошлого месяца дело было, двадцать третьего. Ровно неделю спустя -второй случай. Мы с Охорзиным возвращались.

"Эте который Киряй Киряич," -- вспомнил Алексей из показаний эспэтэушников.

-- Тоже ввечеру было. Идем не спеша, разговариваем. Вдруг мимо носа кирпич... вернее, половина. Это на улице Шмидта произошло, возле новостройки. Судя по траектории, кирпич саданули из окна. Сверху-вниз.

-- Квартиры проверили?

-- Да. Но Охорзин со мной не пошел. Даже у подъезда отказался стоять. Короче, олигофрены смылись, пока я из подъезда в подъезд по этажам бегал. Правда, лежбище нашел. В углу матрад, бутылки под ногами катаются. И табаком воняет... не выветрилось еще. Мочиться и срать ходили в соседнюю комнату.

-- По времени последовательность вроде просматривается. Но этого маловато, как вы думаете?

-- Чего маловато?

-- Маловато, если мы хотим увязать шантаж с этими двумя эпизодами, разнопорядковые вещи.

-- А миллион?! -- рявкнул Глухов.-- Дурацкая цифра! Предел мечтаний подрастающего идиота. Насмотрятся телерадиобредятины, и с ножом на большую дорогу.

-- Убедительно, но, увы, не факт.

-- Голова смущает? Изуродовали?

-- Голова тоже. Смущает способ доставки ее на дом.

-- Ерунда,-- отмахнулся Глухов.-- Если ключ изготовять, в два счета сообразят. У меня самого два ключа... вот они, а я почти все кабинетн в училище ими запираю. Универсальные. У олигофренов, кстати, отобрал.

-- И когда, вы полагаете, голову пронесли?

-- Позавчера. Меня сутки не было дома. Надеюсь, алиби не придется доказывать?

Алексей кивнул.

-- Когда утром позавчера уходил, головы не было.

-- А собака?

-- Собака у тещи пропадала. А вчера с утра и до полудня, до нашего прихода, караулила квартиру. Не выпускал.

-- Супруга с дочерью были, кажется, в отъезде?

-- Были.

-- Ну, хорошо.-- Алексей дал подписать протокол и захдопнул папку.-- В ближайшие день-два вы мне понадобитесь. Где вас удобнее найти?

-- По рабочему телефону. Если куда-то уйду, Зинаида доложит.

-- Иван Андреевич, если не возражаете, еще вопрос. Не для протокола. Вы, как я понял, года три не дослужили?

-- Верно. Три года. Теперь таким, как я, досрочникам, пенсию начисляют со дня увольнения в запас.

-- Сами подали?

-- Сам! Ввиду полной и окончательной победы! -- Глухов вдруг хохотнул и крепко ударял себя кулаком по колену.-Военно-промишленный комплекс, дорогой прокурор, наголову разгромил собственную страну. Ни одна чужая армия такого разору нанести не способна.

Он выбрался из машины.

-- Бывай, прокурор,-- и двинулся через поле в сторону тракта.

Глава 3.

Когда Алексей вошел в кабинет иачальника РОВД, подполковник Савиных и его заместитель, словно по команде, обратили в его сторону любопытные, прощупывающие взгляды. Он понял, что о возможном назначении его на должность прокурора района этим людям вполне известно, хотя решение с ними никто не согласовывал. В лучшем случае поставили в известность. Сейчас оба терялось в тревожых догадках, поскольку причины подобного назначения представлялись им абсолютно невразумительными.

Внимание начальства было столь явннм, что остальные присутствующие тоже начали оборачиваться в его сторону. Сидящий у окна Крук, следователь облпрокуратуры по особо важным делам, со скрапом развернулся на стуле и уставился на вошедшего сонными, неподвижными глазами. Желая снять грозящую стать неловкой паузу, Алексей взглянул на часы.

-- Я опоздал?

-- Начнем, пожалуй,-- не отвечая прямо на вопрос, буркнул подполковник. Перевел взгляд на дверь.-- Кто там в коридоре? Пусть заходят.

Оперуполномоченный Ибрагимов бесшумно скользнул в коридор.

-- Итак, слово за вами, Евгений Генрихович. Прошу.

Крук шевельнулся, давая понять, что слышит, но продолжал пребывать в полудремотном состоянии. Наконец, когда все расселись, он заговорил, медленно роняя слова:

-- К великому моему сожалению, оба раза я не участвовал в осмотре места происшествия. Ни в случае убийства следователя прокуратуры Шуляка, полгода тому назад. Ни в случае убийства Вениамина Гавриловича Хлыбова, вашего районного прокурора. К великому моему сожалению, дело Шуляжа попало ко мне из третьих рук, что, сами понимаете, не способствует успеху расследования. Кроме того, у меня масса претензий по методам ведения следственной и оперативно-розыскной работы, как в том, так и в другом случае. Что я имею в виду? Прежде всего поражает непрофессионализм. Вопиющий.

-- Следователи ваши. Из областной прокуратуры,-- вставамп полковник Савиных, перебирая лежащие на столе бумаги.

-- Знакомясь с материалами дела, я понял так, что к приезду следственной группы место происшествия оцеплено не было. Болтались случайные люди. Не приняты необходимые меры по сохранению и фиксации следов преступления. Первоначальное положение трупов неизвестно. Найдено множество отпечатков, не имеющих отношения к делу. И так далее. В результате, картина получилась искаженной.

-- Беспрецедентный случай в нашей практике,-- развел дуками замначальника Шутов, грузный мужчина с хриплмм, надсаженным голосом.-- Естественно, паника. Самые крутые меры. Переборщили, словом.