Проклятие Янтарной комнаты - Стив Берри

— Пойдемте к выходу, — сказал он. — Сматывайте бечевку. Я пойду следом.

Они пошли назад по лабиринту, Рейчел — впереди. Свет его фонарика освещал ее крепкую попку и стройные бедра под коричневыми джинсами. Он смотрел на ее стройные ноги и покатые плечи. Его пах стал отзываться.

Появилась первая развилка, затем вторая.

— Подождите, — сказал Кнолль. — Я хочу посмотреть, что там внизу.

— Это выход. — Она указала налево по направлению бечевки.

— Я знаю. Но пока мы еще здесь. Давайте посмотрим. Оставьте бечевку. Мы знаем дорогу отсюда.

Она бросила моток вниз и повернула направо, все еще идя впереди.

Он взмахнул правой рукой. Кинжал освободился и скользнул вниз. Кнолль ухватил рукоятку.

Рейчел остановилась и повернулась. Свет ее фонарика на мгновение осветил Кнолля.

Свет его фонарика выхватил ее ошарашенное лицо, когда она увидела сверкнувшее лезвие.

Сюзанна достала радиопередатчик и нажала на кнопку. Сигнал пронесся сквозь утренний воздух к взрывчатке, заложенной ею в камнях прошлой ночью. Не такой сильный взрыв, чтобы его услышали в Вартберге в шести километрах отсюда, но достаточно сильный, чтобы обрушить гору внутри, покончив еще с одной проблемой.

Земля пошатнулась. Своды обрушились. Кнолль пытался удержаться на ногах.

Теперь он знал. Это была ловушка.

Он повернулся и помчался к выходу. Скалы обрушивались смертельным камнепадом и ослепляющей пылью. В воздухе скверно запахло. Он держал фонарик в одной руке, кинжал в другой. Он быстро сунул в карман нож и выпростал рубашку, используя чистый ее край, чтобы прикрыть нос и рот. Каменный обвал продолжался.

Свет в направлении выхода впереди стал пыльным и плотным, окутанным облаком, а затем исчез за валунами. Теперь стало невозможно двигаться в ту сторону.

Кнолль снова повернул и направился в обратную сторону, надеясь, что есть другой выход из лабиринта. Слава богу, его фонарик все еще работал. Рейчел Катлер нигде не было видно. Но это было не важно, взрыв избавил его от хлопот.

Он бежал в глубь горы, вниз по главной шахте, мимо места, где он видел ее в последний раз. Взрывы, казалось, сконцентрировались вокруг него, стены и потолок оставались устойчивыми, хотя вся гора теперь вибрировала.

Камни бомбардировали шахту позади него. Теперь существовал только один путь. В шахте появилась развилка. Кнолль остановился и сориентировался. Основной выход позади него смотрел на восток. Так что впереди запад. Левый выход развилки, казалось, вел на юг, правый — на север. Но кто знает? Ему нужно было быть внимательным. Не делать слишком много поворотов. Легко потеряться, а ему не хотелось умирать от голода или жажды, блуждая под землей.

Он опустил край рубашки и вдохнул воздух полной грудью. Он пытался вспомнить все, что знал о рудниках. Там никогда не было одного входа или выхода. Глубина шахты и протяженность туннелей требовали множества выходов. Однако во время войны нацисты замуровали большинство из них, стараясь обезопасить свои потайные места. Он надеялся, что этот рудник был не таким. Что его поддерживало, так это воздух. Не такой спертый, как когда они были глубоко внутри.

Он поднял руку. Легким сквозняком тянуло из левого выхода развилки. Рискнуть? Еще несколько поворотов, и он никогда не найдет дорогу назад. Полная темнота не давала никаких ориентиров, его местонахождение было известно ему только по отношению к основной шахте. Но он мог с легкостью потерять ориентацию, сделав пару беспорядочных движений.

Что ему делать? Кнолль шагнул налево.

Через пятьдесят метров туннель снова раздвоился. Кнолль вытянул руку. Никакого движения воздуха. Он опять вспомнил, что читал о том, будто шахтеры устраивали все выходы в одном направлении. Один левый поворот означал, что все повороты налево ведут к выходу. Какой еще у него был выбор? Только идти налево.

Еще две развилки. Еще два левых поворота.

Луч света мелькнул впереди. Слабый. Но ему не привиделось! Кнолль побежал вперед и повернул за угол.

Через сто метров забрезжил свет.

ГЛАВА XXXI

Кельхайм, Германия

Воскресенье, 18 мая, 11.30

Пол взглянул в зеркало заднего вида. Машина стремительно приближалась, мигая огнями и завывая сиреной. Зеленый с белым седан с надписью «POLIZEI» голубыми буквами на дверце вырос позади в соседнем ряду, обогнал и скрылся за поворотом.

Он продолжал движение и въехал в Кельхайм через десять километров.

Тихая деревушка была заполнена ярко окрашенными зданиями, которые окружали мощеную площадь. Он не очень любил путешествия. Только одна поездка за океан в Париж два года назад по делам музея — шанс попасть в Лувр был слишком соблазнительным, чтобы отказываться. Он попросил Рейчел поехать с ним. Она отказалась. Не слишком удачная идея в отношении бывшей жены, заявила она. Он не совсем понял, что она имела в виду, и искренне думал, что ей бы хотелось поехать.

Ему не удалось попасть на рейс из Атланты до вчерашнего дня, он отвез детей к своему брату рано утром. То, что Рейчел не позвонила, сильно беспокоило его. Но он не проверял свой автоответчик с девяти утра вчерашнего дня. Его рейс затянулся из-за посадок в Амстердаме и Франкфурте, и он попал в Мюнхен только два часа назад. Пол как мог умылся в туалете аэропорта, но не смог принять душ, побриться и переодеться.

Катлер въехал на городскую площадь и припарковался перед зданием, похожим на продуктовый магазин. Баварцы, очевидно, не вели бурную жизнь по воскресеньям. Все здания были закрыты. Активность наблюдалась около церкви, чей шпиль был самой высокой точкой в деревне. Припаркованные машины вытянулись узкими рядами вдоль неровной мостовой. Группа пожилых мужчин стояли на ступенях церкви и разговаривали. Бороды, темные пальто и шляпы. Ему надо было бы тоже привезти с собой пиджак, но он собирался в спешке и брал только необходимое.

Пол подошел к ним:

— Простите, кто-нибудь из вас говорит по-английски?

Один из мужчин, на вид самый старший из четверых, сказал:

— Да. Немного.

— Я ищу человека по имени Семен Макаров. Я так понимаю, он живет здесь.

— Уже нет. Он умер.

Он подозревал это. Макаров должен был быть уже очень старым.

— Когда он умер?

— Прошлой ночью. Его убили.

Он не ослышался? Убили? Прошлой ночью? Ужас наполнил его. Первым вопросом, возникшим у него в голове, было:

— Еще кто-нибудь пострадал?

— Nein. Только Семен.

Он вспомнил полицейскую машину.

— Где это случилось?

Пол выехал из Кельхайма и поехал в указанном направлении. Он отыскал дом спустя десять минут, его легко было заметить из-за четырех полицейских машин, стоявших перед входом. Полицейский в униформе с каменным лицом стоял на страже в проеме открытой входной двери. Пол подошел, но был сразу остановлен.

— Nicht eintreten. Kriminelle szene, — сказал полицейский.

— Пожалуйста, по-английски.

— Входить нельзя. Место преступления.

— Тогда мне нужно поговорить с главным.

— Я главный, — произнес внутри голос по-английски с гортанным немецким акцентом.

Человек, подошедший к входной двери, был средних лет. Пряди непослушных черных волос окружали угловатое лицо. Темно-синий плащ до колен был накинут на худую фигуру, из-под него виднелись оливкового цвета костюм и вязаный галстук.

— Я Фриц Панник. Инспектор федеральной полиции. А вы?

— Пол Катлер. Юрист из Соединенных Штатов.

Панник прошел мимо охранника в дверях.

— Что юрист из Америки делает здесь в воскресенье утром?

— Ищу мою бывшую жену. Она приезжала, чтобы встретиться с Семеном Макаровым.

Панник бросил взгляд на полицейского.

Пол заметил выражение любопытства на его лице.

— В чем дело?

— Вчера в Кельхайме какая-то женщина спрашивала, как найти этот дом. Она подозревается в убийстве.

— У вас есть ее описание?

Панник сунул руку в карман плаща и достал блокнот.

— Среднего роста. Светло-рыжие волосы. Большая грудь. Джинсы. Фланелевая рубашка. Ботинки. Солнечные очки. Крупная.

— Это не Рейчел. Но это может быть кто-то другой.

Он поспешно рассказал Паннику о Джо Майерс, Петре Борисове и Янтарной комнате, описывал, как выглядит его посетительница. Худощавая, грудь среднего размера, каштановые волосы, голубые глаза, очки в золотой оправе.

— У меня сложилось впечатление, что волосы были не ее. Называйте это адвокатской интуицией.

— Но она читала письма, которыми обменивались Макаров и этот Петр Борисов?

— Очень внимательно.

— На конвертах был адрес?

— Только название города.

— Еще можете что-нибудь добавить?

Он рассказал инспектору о Кристиане Кнолле, участливости Джо Майерс и своей тревоге.