Правила крови (антология) - Вадим Панов

— Ну, во-первых, все расходы Виталий покрыл из собственного кармана, а, во-вторых, за него неожиданно вступились Сантьяга, который напомнил Кортесу о «праве на одну ошибку», и Артем.

— Подумаешь, — пробурчал Виталий. — Со всяким бывает. Сколько времени прошло, а все забыть не могут. Эй, Ортега, притормози, оставь и мне немножко «колы». Кстати, навам ее пить вредно, — с этими словами он вдруг неожиданно ловко сцапал бутылку из-под носа у зазевавшегося коллеги.

— И кто же такое сказал? — поднял брови обездоленный нав.

— Один знакомый эрлиец. А они в таких вопросах не ошибаются, — ответил Виталий, с видимым удовольствием присасываясь к напитку.

Когда раздался стук в дверь, все уже было приготовлено, то есть «глушилка» собрана, содержимое бара выставлено на стол, а Дарий даже ухитрился сменить купальный халат на спортивные штаны и футболку с изображением черепа в берете и надписью «Mercenaries never die — they just go to Hell to regroup». Ортега крикнул «Войдите», и на пороге вырос живот, обтянутый голубой рубашкой от Мак-Грегора и удерживаемый снизу бежевыми идеально выглаженными брюками. Вслед за животом появилась пышущая здоровьем толстощекая физиономия с двумя вислыми усами и густыми сросшимися бровями под абсолютно лысым черепом. Завершал композицию темно-синий галстук, располагавшийся строго параллельно земле.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, — прогудел обладатель живота и усов, протягивая для рукопожатия похожую на окорок руку. — Григорий Тарасович Барабаш, начальник городского управления милиции, можно просто «Тарасович» или «полковник». — Букву «г» он произносил ближе к гортанному «х», как и большинство жителей Украины. — А это профессор Медведченко, директор исторического музея и главный спец по истории города.

Профессору было чуть за сорок, костюм висел на нем, как на вешалке, а очки с толстыми линзами и легкая сутулость свидетельствовали о том, что большую часть своей жизни этот человек проводит за чтением. В руках директор музея держал объемистый черный портфель.

Ортега и Виталий обменялись с вновь прибывшими рукопожатиями, Дарий же, как обычно, ограничился полупоклоном.

— Ну, как там белокаменная? — умащивая живот в кресло, осведомился полковник. — Сто лет уже не был. Только по телевизору и вижу, знакомые места узнаю.

— Белокаменная растет и хорошеет, как всегда, — пожал плечами Ортега. — Что ей сделается?

— И то верно. «Москва моя, страна моя, ты самая любимая», — неожиданно приятным баритоном пропел полковник. — А «адмирал» как поживает?

— Кто? — переспросил Ортега.

— Ну, приятель мой, Андрей Кириллович.

— Майор Корнилов? А почему «адмирал».

— Именно потому, что Корнилов. Нахимов там, Истомин, ну, и Корнилов. Курсантская кличка, все пять лет обучения с ней проходил. Мы с ним крепко дружили, потом, когда звездочки получили, разъехались — он сразу в МУР, по направлению, а я сюда, домой, — частенько друг к другу в гости наведывались, причем больше я к нему, Москва все-таки. А как Союз распался, так мы с тех пор только по телефону и общаемся, по большим праздникам. Правда, я вот Интернет освоил, так что теперь время от времени «по мылу» перестукиваемся.

— У Андрея Кирилловича все в порядке. Велел кланяться.

— Тогда будем считать, что процедура знакомства закончена. Теперь к делу.

Полковник помолчал, собираясь с мыслями, затем вздохнул и оглядел присутствующих.

— Насколько я понимаю, Андрей Кириллович ознакомил вас с информацией, которую я ему передал, и кое-что из того, о чем я сейчас буду говорить, вы уже знаете. Однако, дабы не нарушать стройности повествования, позволю себе начать ab ovo. Не возражаете?

— Наоборот, — покачал головой Ортега. — Чем подробнее, тем лучше.

— Вы не будете против, если мы запишем нашу беседу? — Виталий показал собранный им прибор. — Конфиденциальность гарантируем.

— Пишите, конечно, — махнул рукой Барабаш. — И еще… — тут он немного помялся, — я, конечно, понимаю, что с некоторых пор на проблемы «полтергейстов», «НЛО» и прочей чертовщины стали смотреть гораздо проще, однако, если вам вдруг покажется, что я слишком,…, ну, …, увлекаюсь, постарайтесь отнестись к этому снисходительно, просто некоторые вещи в этой истории не укладываются в рамки обычных человеческих представлений.

Дарий фыркнул. Ортега метнул в него убийственный взгляд и повернулся к полковнику.

— Не волнуйтесь, просто рассказывайте. Поверьте, в своей работе нам постоянно приходится сталкиваться с явлениями, выходящими за рамки человеческого понимания.

— Вот и славно, — Барабаш явно приободрился. — Тогда я начну, а Модест Игоревич продолжит, — он перевел взгляд на профессора, и тот согласно кивнул.

— Все началось с того, что в конце восьмидесятых годов прошлого столетия в нашем городе, наконец, приступили к строительству метрополитена. Вопрос этот дебатировался в течение длительного времени, но к тому моменту городское население уже перевалило за миллион, да и ракетостроители сказали свое веское слово — шутка ли, центр аэрокосмической техники Союза, а метро до сих пор нет. Были, правда, предложения ограничиться скоростным трамваем, но это так, к слову. Ну, как водится, сказано — сделано. Провели дополнительные геологические изыскания, обновили проект, выделили фонды, создали управление «Метростроя», и работа закипела. Сразу заложили линию, которая должна была соединить западную и восточную окраины. Рыть начали от железнодорожного вокзала, в обе стороны одновременно — к массиву «Парус» и к Центру: предполагалось, что подземка пройдет под центральным проспектом. Город наш расположен на трех холмах, и проспект взбирается по склону одного из них, самого высокого, на вершине которого мы с вами сейчас как раз и находимся. Заглубляться пришлось хорошо, поскольку тут у нас гранитный щит. Словом, ветку на массив вывели быстро, там место ровное, а здесь пришлось повозиться. — Барабаш налил себе «Боржоми», залпом выпил и продолжил. — Метро ведь как строится: линию ведут, а в отмеченных заранее местах начинают возводить станции, ну и зарываться, конечно, вглубь. Вот и напротив горной академии заложили одну из таких станций, это место из окна видно.

Короче, рыли себе под проспектом, рыли, да и наткнулись на препятствие, которое я для удобства буду именовать Стеной. Я уже говорил, что здесь у нас гранита полно, так вот, эта самая Стена к граниту не имела никакого отношения — черная, блестящая, напоминающая обсидиан, но, как выяснили петрографы, даже отдаленно не состоящая в родстве с вулканическим стеклом. И ничем, главное, ее взять нельзя — ни алмазным буром, ни направленным взрывом, словом, ничем. Тут же примчались ребята с Короленко-1, работы были остановлены, строительство законсервировано на срок «до выяснения». Истинные размеры и форму Стены выяснить не удалось, однако геологи предположили, что она идет параллельно основанию холма и представляет собой кольцо. А может, и монолит, разные выдвигались гипотезы.