(Не) примерное поведение (СИ) - "Luna Gold"

Ох, какой ты крепкий, мучитель молоденьких, ни в чем не повинных девушек. Бери по своему росту, то есть бугая, как и ты. Встряхнул головой и постарался подняться, услышал взведённый курок. Мать твою… Только же нож вроде был. Откуда эта боевая прелесть взялась? Значит почудилось, не нож то был, совсем не нож. Остался сидеть на месте, сплюнув кровавую слюну в снег.

— Ты опоздал, — мужчина присел напротив. — Моя она. Всегда была. Ты случайность.

— Ты больной, мужик.

Истеричный смех прервал мою тираду возмущений и матов, рвущуюся наружу.

— Она моя, — повторил сумасшедший. Похоже он и правда болен. Где же парни? Или я так быстро бежал, что за мной было не угнаться? Но нет, заметил краем глаза шевеление в кустах. Свидетелей нашего маленького разговора по душам много или не много, но они есть. Почему больные люди всегда хотят обо всем рассказать? Похвастаться своими деяниями? Странно, может мозг по-другому устроен? Или другие отделы работают. Говорят же, что мы задействуем наш орган только на малую процентность от всей силы и мощи. А может какие программы у этого Романа там полетели? Прошивка там? Или вирусы какие? Мозг-это же большой компьютер. Какой же вопрос задать? Как начать?

— Слушай, мужик, отдай ее мне и мы просто уйдём.

— Кто ещё из нас больной? — я смутился от такого вопроса. Вполне понятно кто.

— Зачем она тебе? Ты уже достаточно ее сломал. Я заберу ее ладно?

Стал подниматься, но пришлось остановиться, пистолет приблизился прямо ко лбу. Понял поторопился… посижу ещё.

— Она моя, — в который раз повторил одну и ту же фразу больной урод, но вдруг продолжил. — Я люблю ее и мы будем вместе.

— Серьезно? Это ты называешь любовью? — мне стало совсем смешно. Аж, перехотелось бояться пушки и я слегка отодвинул ее, чтобы видеть собеседника. Тот сморщился, но не возражал.

— Да что ты знаешь о любви? Ты думаешь можно навязать чувства, требуя их и выбивая подчинение из кого-то, как из боксерской груши? Ты дурак, мужик?

Ой, вот это я зря разошёлся, его затрясло и он заметно напрягся. Похоже переборщил. Посмотрел на Иру, она лежала неподвижно и нужно было скорее заканчивать эти душевные разговоры. Да только пистолет в руке собеседника останавливал меня. Я сейчас явно не в выигрышном положении.

— Она моя, — повторил собеседник и я понял, что разговор зашёл в тупик. И наверное, кто-то в кустах находящихся напротив подумал также, потому что оттуда прилетела маленькая, быстрая и точная пуля. Нет, звук был не громким, но вполне различимым. Я успел пригнуть голову и вторая пуля просвистела очень близко, впечаталась в ствол дерева и осталась там. Мужчина, если то больное чудовище можно так назвать, упал на спину в сугроб рядом с Ирой. Неужели все? Какие-то доли секунды задержали меня в шоковой реакции после неожиданного и быстрого финала. Я смотрел, как расползАлось кровавое, алое пятно, белая рубашка, превратилась в разноцветную безвкусную и дырявую тряпку. Пришёл в себя. Повернул голову в сторону, откуда мне показалось, что стреляли. Из-за кустов быстро показались Кирилл и Эд, они шли медленно, в отличие от ребят, что резвыми рысями метнулись к ещё двигающемуся Роману. Наверное его не убили, а просто ранили, чтобы схватить. Потому что не знаю никого, кто бы умер от огнестрельного в плечо. Ранение так себе, скорее, он просто не ожидал.

Я наконец, отморозился и подлетел к Ире. Дальнейшее меня интересовало меньше всего. Только она, моя любимая, моя душа.

— Скорее Натан, ты должен ехать. В этой глуши не то, что доктора, здесь даже воды чистой не найдётся. Машина на дороге, там один из моих парней отвезёт вас. Поспеши брат. Ей надо в больницу.

Я так и поступил. Она пришла в сознание на пару секунд, но никого и ничего не узнавала. Потом опять провалилась в забытьё. У меня за этот период пока мы ехали в эту чёртову больницу, половина шевелюры стала серой.

Самые долгие пятьдесят минут в моей жизни. Парень правда гнал, как мог. Красавиц, иначе могли бы опоздать…

А потом волнение, переживания и страшный диагноз-выкидыш. Мне хотелось вернуться и убить мудака, что стал причиной. Это был мой ребёнок, наш… Точнее, ещё совсем на ребёнок, только зарождение маленькой жизни, но… Я ведь даже не знал. Точнее никогда не задумывался, что мы … она могла уже быть беременна.

Я сглотнул горький ком в горле, отгоняя воспоминания. Завёл машину и направился к бабуле моей любимой. Временно, мы с Кирой остановились там. Ее привёз Олег. Девочка вцепилась в меня так, словно я самый дорогой ей человек. И в тот день я в первый раз уехал из больницы. Наверное, персонал вздохнул с облегчением. Иру мы перевезли в город ее детства, уже на второй день. Здесь хоть как-то получше с медициной. От полученных травм, от боли и потрясений, ее держали на лекарствах и снотворном. Наверное, это лучше. Моя любимая женщина была вся перевязана и перемазана мазями. У неё было сотрясение мозга и многочисленные ушибы. Но ничего, к счастью, не поломано и не повреждено, ну непоправимо. Также, я упомянул о стрессе, но в подробностях не рассказывал. Пришлось дать денег, чтобы не спрашивали.

Пока еду воспоминания врываются снова в голову.

Тот разговор, когда Эд приехал в клинику, чтобы увидеть меня перед отъездом в Москву.

— Как пропал? Что это значит?

— Значит, что он не попал в сизо. Он не попал в психушку, куда возможно, его бы определили. Это значит Натан, что его больше не смогут судить. Он потерян для общества. Раненый, сбежавший преступник. Дело закроют через пару недель. Я знаю только одно. Лучше бы он умер, потому что куда определили его мы с Кириллом, конечно, предварительно изрядно помяв ему бока… — он перешёл на шёпот. — Честно, очень жестоко, но зато действенно.

— Такого финала, я конечно не ожидал, лучше бы его просто пристрелили. А теперь будут проблемы, я буду постоянно думать, когда он появиться перед моим домом, возле моей женщины.

— Поверь, он не доживет до следующего месяца… Тот кому мы его отдали, владеет клубом… мм… по интересам. Скажем так. Где богатые дяди с огромными кошельками, развлекаются с плохими мальчиками, делая с ними все, чего их душа соблаговолит. Эти мальчики долго не живут, не выживают…скорее, молят о смерти, а иные и сами ускоряют ее приход. Но, если честно, мне их не жалко. Все они уроды по жизни, насильники и убийцы. Отбросы, недостойные жить. Мы не боги, друг. Не можем решать кому оставить жизнь, а кого лишить её. Даже, если этого очень хочется. Зато, мы можем сделать эту жизнь яркой… для тех людей, которые попадают в этот закрытый клуб, все уже предрешено.

— Никогда не слышал о таких сборищах. Такое правда есть?

— Если ты не знаешь, это не значит, что этого нет Натан.

Припарковал машину у облезлой девятиэтажки, подъезд не лучше, знававший виды. А я ещё на свой подъезд жаловался.

Дверь мне открывает пожилая женщина, с приятными добрыми чертами лица и улыбается. Из-за неё выглядывает малышка и кричит своим звонким голосочком.

— Папа, — да, об этом ещё нужно поговорить с Ирой. Надеюсь, она не будет против. Малышка начала меня так называть совсем недавно, возможно, здесь есть заслуга Иришкиной бабули.

— Привет, малышка, — целую маленькую принцессу, а та быстро забирается ко мне на руки.

— Привет, сынок, мы уже думали, что ты снова останешься в больнице.

— Я скоро опять поеду, просто нужно переодеться и привести себя в порядок. А то Иринка разлюбит. Она кстати, пришла в себя и очень хочет всех видеть, — бабуля знала, не все конечно, но видя мои метания и страх в глазах, заставила рассказать. Стараясь не вызвать инфаркт старой женщины, я мягко и как мог не вдаваясь в подробности, сказал, что Иру похитили и избили. Теперь она в больнице, а я с ней. Молилась бабуля с утра до вечера. Постоянно видел, как она крестилась и что-то шептала.

— Ой, батюшки, радость какая, — сразу начала вздыхать и глаза заблестели.

— Скоро я вас отвезу к ней. Только Ира просит время, ей снимут повязки и сразу поедим, чтобы Кира не испугалась.