Нокаут (СИ) - Кистяева Марина

Не так он хотел… Не так.

Но как вышло. Да и главное — результат.

А устроить романтический вечер Полине он сможет в ближайшие дни, теперь ничего не мешает ему.

И сколько их ещё будет — этих вечеров.

— Я хочу тебя помыть. Давай, садись, — Полина тихо засмеялась и провела ноготком по его плечу, чем вызвала новую внутреннюю дрожь и эрекцию.

Да, ближайшие две недели покажутся очень долгими.

Он сделал, как она просила. И с нескрываемым удовольствием наслаждался омовением.

Её маленькие ручки скользили по его телу, и Алексей чувствовал, как спадает с него не только физическая усталость, но и моральная. Напряжение последних дней безвозвратно уходило. Только сейчас он начинал осознавать, что малость подустал. Соперник, маячивший на горизонте, согласие на бой, ставящее под сомнение их отношения с Полиной, да и то, что она находилась на обследовании заставляло его нервничать. Переживал, а вдруг что-то не так…

От одной мысли, что его девочке будет больно, душу выворачивало наизнанку. Хватит с неё боли, хватит…

Он искренне надеялся, что у них всё сложится. Он приложит максимум усилий к тому, чтобы их семейная жизнь развивалась в правильном русле. А от мысли, что у них скоро родится ребенок, в области груди разливалось тепло.

Руки Полины остановились на его плечах. Она убрала мочалку в сторону и теперь массировала напряженные мышцы.

— Леша, у меня будет к тебе небольшая просьба, только не смейся.

— Постараюсь сохранить серьезную физиономию.

Он дурачился, к серьезному тону не хотелось возвращаться.

— Я хочу, чтобы ты перевез купленный диван из моей квартиры в эту.

Сначала Шалов замер. Моргнул. А потом откинул голову назад и засмеялся смехом абсолютно счастливого человека.

ЭПИЛОГ

Три месяца спустя

ПОЛИНА

— Извини, но я тебе дико завидую. Ты даже не представляешь, до какой степени.

Поля сочувствующе улыбнулась.

— Понимаю.

Вероника Крымова, её подруга, покачала головой.

— Нет, не понимаешь.

— Хорошо, не понимаю, — Поля улыбнулась. — Видишь, я даже с тобой не спорю. Потому что знаю — спорить с беременной девушкой себе дороже. Что мы в голову вобьем, то выудить оттуда невозможно. И переубеждать даже не стоит.

Ника, кривя губы, тихо засмеялась.

— Это уж точно. Упрямые становимся, даже не знаю, как кто. Но, Полюнчик, ты бы только знала, как меня убивает токсикоз. А ещё представь, что у меня дикий, просто зверский голод. Я постоянно хочу есть. Вижу еду — хочу её закинуть в рот. Чувствую ароматы, как зомби готова идти на них. Сил нет. И вот представь — мой зверский голод, токсикоз и страх лишних килограмм? Как это совместить?

Полина позволяла подруге высказаться. С ней происходило всё с точностью наоборот. Пока токсикоз себя проявлял слабо, её иногда подташнивало после еды, но ни разу ещё не рвало. Предпочтения в еде тоже не изменились. Что любила всегда, то и продолжила готовить и есть. Желание съесть мороженое с мясом не возникало, и клубнику в двенадцать ночи она не хотела. Хотя точно знала, если пожелает — будет ей клубника, сколько бы часы не показывали.

— Мне кажется, ты не поправилась, в хорошей форме, — Полина окинула придирчивым взглядом подтянутое тело подруги.

— Пока нет, но…

— А я вот расту, — Поля продолжала улыбаться. Вот уж никогда бы не подумала, что её в какой-то момент перестанут волновать цифры на весах.

Ангелина Геннадьевна сказала, что желательно за весь период беременности набрать не более десяти килограммов, максимум двенадцать-четырнадцать. На последнюю цифру она ориентировалась.

И опять же, как оказалось, если рядом находится человек, который с любовью наблюдает за изменениями твоего тела и не перестает говорить, что с каждым днем ты становишься только прекраснее, лишние килограммы не воспринимаются критично.

Полина с интересом наблюдала, как она меняется. Как у неё появляется животик, который беспрестанно гладил по утрам и вечерам Лёша. Как тяжелеет и увеличивается в размерах грудь, от которой опять же Шалов приходил в дикий восторг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Слушай, а потом у тебя она так и останется большой? — спросил он накануне.

Полина закатила глаза.

Мужчины!

— Не знаю. У кого-то остается, у кого-то сдувается.

— Сдувается?

— Да.

Секунду — и две ладони легли на потяжелевшие выпуклости.

— Слушай, мне так нравится.

— Но, скорее всего, после родов они… ээээ… потеряют форму.

Руки перестают её гладить.

И внимательный взгляд голубых глаз останавливается на её лице.

— Девочка, ты же будешь кормить нашу детку молоком? Я же не думаю, что ты вобьешь себе в голову бредовую идею, что кормление испортит тебе грудь?

— Шалов, я на тебя сейчас обижусь. Честное слово.

— Всё. Понял. Молчу. Дурак.

Она не смогла сдержать счастливого смеха.

— На чем ты там остановился? Вспомни и продолжи, пожалуйста.

Их сексуальный целибат длился всего две недели, как и рекомендовала в целях предосторожности Орешко. Повторный прием не выявил никаких угроз и отклонений, анализы так же оставались в норме. Да и воздерживались они очень интересно. Каждый день повторяли то, что устроили на кухне в день, когда Алексей ей сделал признание и они, наконец, объяснились. Полина не могла не прикасаться к Леше. Ей постоянно необходимо было чувствовать его ласку, его заботу. Тепло его кожи. Всё-таки у Полины появился её личный «беременный» фетиш — это запах кожи Леши. Поначалу она осторожно втягивала терпкий мужской запах, приправленный парфюмом. Потом, осмелела, и превратила в игру, к которой подтянулся и Алексей. Она видела, что ему доставляет удовольствием, то, что она постоянно прикасается к нему и «пробует» его запах.

— Беременные все такие забавные?

— Хм… — она в очередной раз уткнулась ему в шею. — Можешь спросить, находят ли забавными выходки жен те, у кого наблюдаются резкие скачки в гормональном фоне.

— Проще говоря, истерики.

— И слезливость тоже.

— Лучше не буду спрашивать.

— Вот и правильно.

Полина наслаждалась своей беременностью и, когда узнала, что Ника тоже ожидает малыша, очень обрадовалась.

Они стали дружить семьями. Хотя, семьями пока их пары в полном, общепринятом смысле этого слова назвать было нельзя. Они с Алексеем несколько раз спорили, что будут делать с росписью.

— Ты девушка, значит, ты должна хотеть свадьбу с пышным белым платьем, — заявил ей как-то Шалов в один воскресный день, когда они выбрались в торговый центр за покупками.

Полина едва не споткнулась. Благо, Алексей вовремя её удержал за локоть.

— С чего ты взял?

Она немало удивилась. Во-первых, после того, как он сделал ей довольно оригинальное предложение, они больше не возвращались к вопросу даты. Их больше занимала беременность, чтобы та протекала без осложнений.

Во-вторых, Шалов снова отличился — почему нельзя о белом платье и о прочих атрибутах традиционной свадьбы поговорить чуть позже? Дома, например, или в том же кафе. Почему об этом необходимо заводить речь по пути к эскалатору? Но сердце заныло сладко-сладко в предчувствии чего-то волшебного и нереально важного.

— Подумал, раз мы в ТЦ, то можем зайти в свадебный салон.

Лёша обнял её за талию, поддерживая, пока они поднимались на эскалаторе.

Поля задумалась и некоторое время молчала.

— Лёша, а она тебе нужна?

Мужчина нахмурился.

— Что нужна? Девочка, не понял.

— Свадьба.

Вот тут он остановился, не обращая внимая на любопытные взгляды прохожих.

— Мне — не особо. Я бы предпочел роспись и торжество в кругу близких друзей и родственников. Не люблю шумихи вокруг себя. Но ты…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поля улыбнулась и прижала указательный палец к его губам, заставляя замолчать.

— Вот и я не хочу. Близких родственников у меня фактически нет. А белое платье… Его я тоже не хочу.