Хроника стрижки овец - Максим Кантор

Однако, как некогда ошибся Брежнев, считая, что социализм уже непобедим, – так ошибся и философ-гегельянец. Господство Запада и тотальная идея вестернизации истории насчитывают не так много лет: если считать от битвы при Лепанто, когда объединенный европейский флот (Священная Лига) вырвал победу у Турции. Все эти годы усугублялось представление о том, что история имеет только одну цивилизацию, только один вектор развития, только один тип свободы; все это укреплялось гегельянской философией истории (а Гегель, как известно, полагал, что Китай уснул навсегда, и в этом оказался не вполне прав). Тут будет уместно отметить то, что и марксизм базировался на европоцентричной картине мира. И вот картина распалась. Конец наступил не сегодня, еще в 1914 году – Шпенглер в 1918-м только зафиксировал гибель европоцентричного порядка в книжке «Закат Европы», – но усилиями тотальных войн жизнедеятельность Запада была гальванизирована. Историю Гегеля длили и длили, обесценивая золотой стандарт, вводя символы вместо реальности, концептуализм вместо искусства, положив миллионы жизней, чтобы продлить торжество еще хоть на миг. Последний акт был уже комическим: бойкий художник Уорхол обещал «пятнадцать минут славы каждому» – в то время как век славы для всех уже был закончен. То, что мы наблюдаем сегодня, – пятый акт долгой столетней драмы: скоро дадут занавес. Уходит западная идея в виде фарса: оппозиция мещан на Болотной площади – это последняя крепость; немного грустно, что на мятежном рестораторе заканчивается время Просвещения. Запад не прекратит существование свое, разумеется. Ведь и Восток был мудр и славен в течение 400 лет торжества Запада; просто считалось, что Восток – вне истории. А до того – все было наоборот. Я напомню, что величайшие мыслители Запада – Данте, Джотто, Плотин, Боэций, Августин – жили тогда, когда торжество Востока было неоспоримым. Главная идея Запада – это вовсе не финансовый капитализм, не либеральная демократия, не ваучеры, не частная собственность, и даже не гражданские свободы и не право на мужеложество. Главные идеи Запада – совсем в ином. Это идея Собора, идея гуманизма, идеи романа и масляной живописи. Если кризис западной цивилизации оживит эти идеи – надо благодарить кризис. А мирскую славу жалеть нечего. Sic transit.

Разговоры в Оксфорде

Прошел первый день конференции в Оксфорде; конференция называется «Вулкан», посвящена анализу происходящих событий, собрались замечательные ученые, причем разных (порой диаметрально противоположных взглядов – от Антонио Негри, который обосновывал вчера необходимость социалистической революции (это в стенах Оксфорда) до Тимоти Рэдклиффа, генерала Доминиканского ордена, который, как легко догадаться, к революции не призывал. Вчера выступали Тимоти Кларк, историк искусства; Витторио Хесле, философ; Мэлиз Рутвен, историк-арабист; Антонио Негри, философ; Маргрет Драббл, писатель; Тимоти Рэдклифф, богослов; Марек Бартелик, президент международной ассоциации арт-критиков; Андрей Кончаловский, режиссер; Дэвил Руччио, экономист; Стивен Вайтфильд, политолог; Эрик Хобсбаум, историк, приехать не смог – сломана шейка бедра, 94 года – но передал текст доклада и даже умудрился принять участие в дискуссии по прямой связи.

Отмечу одно положение из вчерашних разговоров – для того, чтобы начать отчет, – это к инструментарию беседы, тезисы докладов будут позже. Не могу указать автора нижеприведенного соображения: сперва эту мысль высказал я, но потом, в устах Хесле и Рутвена, моя фраза оформилась. Передам коротко. Эпоха сменяет другую не вдруг, но исподволь, процесс смены караула занимает столетие, и несколько эпох (соответственно, несколько типов общественного сознания, моделей поведения и т. д.) со-существуют в едином времени. Знаменитая советская формулировка «сосуществование государств с различным социальным строем» являлась элементарной констатацией исторического процесса. Мы привыкли не удивляться тому, что на земле есть одновременно и каменный век, и ракеты летящие на Луну, но точно так же в пределах одной европейской цивилизации, одной христианской конфессии и одной культуры – сосуществуют разные культурно-исторические типы сознания, разные общественные уклады. Социализм не сменяет капитализм одномоментно, а капитализм не совершает контрреволюцию, отменяя социализм, – но типы исторического сознания вплавлены друг в друга, они живут только во взаимодействии, как гены человеческого организма. Это форма их существования. Исходя из родовых интересов (защита слабого, опека другого, воспитание маленького, право большинства), мы вынуждено упрощаем сложный мир до системы координат «право – лево». Однако внутри многоукладного общества система координат оказывается предметом спекуляций и интерпретаций. Уточнение линии партии в 1930-е годы и борьба с коррупцией в стране, которая живет благодаря коррупции, – характерные примеры. «Право» и «лево» – эти ориентиры сбиты. Троцкий вчера был сверхлевым, затем стал союзником германского фашизма – то есть сверхправым. А сколько Кириенок-Белых-Чубайсов сменило оппозиционные ленточки на министерские портфели! Кем был Блэр – левым или правым? И такая чехарда продолжается до сегодняшнего дня. «Левый» популист марширует в рядах буржуазного «креативного класса», «правый» спекулянт становится народным героем и т. п. – это особенности расфокусированной картины бытия. Система координат так долго ломалась на протяжении века, что уже не очень хорошо работает: помните, как в романе Жюля Верна злодей сознательно портил стрелку компаса, чтобы корабль не приплыл, куда надо? Теперь представьте компас социальной науки, стрелка которого постоянно гуляет справа налево. Это привело к тому, что социализм заболел капиталистическими болезнями, а капитализм – страдает социалистическими недугами. Сегодня признано очевидным, что советский социализм рухнул из-за низких цен на нефть – но, помилуйте, это аргумент для капиталистической системы хозяйства. Нынешний капиталистический мир переживает кризис, который именуют «кризисом доверия» (фьючерсные бумаги) – но, помилуйте, доверие масс – это основа отношений социалистических. И примеры подмены понятий множить можно долго. Но ведь капиталистического больного, у которого случился социалистический недуг, надо лечить некоей пилюлей – а такой капиталосоциалистической пилюли в природе нет. Это абстракция. Сегодня в России любопытно то, что капиталистическая волна протеста декорирована под социалистический бунт, – зрителей просят вглядеться в расплывчатую картину событий. И смотрят пристально. И обсуждают. Есть такая история: когда Помпиду въехал в Елисейский дворец, он, как передовой и прогрессивный политик, повесил у себя в кабинете абстрактную картину Николя де Сталя. Через два года к нему на прием попал некий знаток живописи и указал на то, что картина висит вверх ногами И Помпиду воскликнул: «Ах, вот в чем дело! То-то у меня постоянно голова болит, когда смотрю!»

Бульварные писатели

Увидел вчера прекрасные фотографии московских гуляний – и обрадовался. Искренне обрадовался. Повод для радости очевиден: людям, очевидно, весело; лица у гуляющих приятные, свежие, в большинстве своем упитанные, – следовательно, люди живут неплохо. То, что у граждан существуют проблемы общественного согласия, только хорошо – так ведь и отдельный человек, получив от жизни материальные блага, начинает задумываться о морали. Так что все говорит об общественном довольстве – рискну предположить, что в России времена таких мирных гуляний случались нечасто. Эти путинские весенние дни – из самых беспечальных в истории России. Мы вот браним полковника, и коррупция чудовищная, а нельзя не отметить, что благосостояние людей (лучшей их части, разумеется) наглядно выросло. И то, что настроение у них хорошее, – закономерно.

Иное дело на Западе.

Здесь у людей лица тревожные и они ждут беды. Я сужу по симпозиуму в Оксфорде, на котором собрались одни из самых информированных – и безусловно известных – западных общественных деятелей и мыслителей. Экономисты (вчера было четыре детальных доклада) не видят выхода из финансового кризиса. Политические философы признали, что демократия утратила свои преимущества перед иными формами общественного договора. Социологи признали, что сегодня мы вынуждены вернуться к понятию «класс» – иными в иных терминах общество не объяснить. Теологи и философы произнесли пугающую вещь: они считают, что модель фашизма, фашистское мировоззрение сегодня наиболее актуально.

Люди эти не паникеры, они просто а) ответственные, b) информированные, с) думающие. Трудно было им не заметить, что демократическая модель уже давно перестала работать. Ей по привычке пользуются, слово произносят, но слово это давно стало мантрой, совсем не политической доктриной. Уже всем понятно, что это заклинание – и, к сожалению, данное заклинание не выгодно более никому, в том числе и Америке. Многие подозревают, что Америка использует магическое слово «демократия» как оправдание для оккупации богатых нефтью земель. И отчасти это так и есть. Но в гораздо большей степени страна сделалась заложницей этой идеологии, как некогда это случилось с Россией и коммунистической риторикой. И этот тупик либеральной идеологии (тупик ничем не плох, можно и в тупике быть счастливым, если не знать завтрашних карт) признали все.