Пылающие небеса - Андрей Земсков

Истребитель был обречен, левая пушка была уничтожена вместе с одним из двигателей и всем левым бортом. Но правое орудие продолжало стрелять, несмотря на то что температура системы охлаждения уже дошла до критической. И враг не выдержал, испугавшись безумной русской отваги. Корвет не стал даже добивать обреченный истребитель и, заложив резкий вираж, вышел из боя. Это его и погубило — гиперлуч единственной оставшейся пушки русского истребителя вошел в правый двигатель корвета. Яркая вспышка озарила корпус вражеского корабля, погаснув в сером облаке сработавшей системы пожаротушения. Корвет, сбавляя скорость, ушел в сторону космодрома.

Только теперь Святобор понял, что истребитель стал неуправляемым. Не оставалось ничего иного, кроме как катапультироваться. Ремни прижали скафандр к сиденью, отлетел фонарь кабины, и катапульта отстрелила кресло. От перегрузки потемнело в глазах, и лейтенант на некоторое время потерял сознание. Когда он очнулся — вокруг была густая пелена облачности, через которую он опускался вниз. Святобор быстро просмотрел карту и убедился, что ему повезло, и приземлиться он все же должен не в болоте, а на относительно маленьком острове, где располагалась только небольшая метеостанция.

14

В поисках древнего артефакта

Приземлившись, Святобор отстегнул ремни и сразу же вооружился автоматом. Он предусмотрительно взял в полет не положенный пилотам по штату облегченный и укороченный «Витязь-3К», а спецназовский «Витязь-3С», который ранее получил от капитана Калинина. Лейтенанту понравилось это мощное оружие с усовершенствованной интеллектуальной системой самонаведения. Как оказалось, Святобор не зря почти двадцать минут пристраивал «эску» в креплении, предназначенном для короткой версии. Предусмотрительность оказалась не лишней. А вот в спецназовском скафандре садиться в кабину истребителя было нельзя — и кресло, и бортовые системы были рассчитаны на штатный скафандр пилота, в который пришлось облачиться Святобору, расставшись со спецназовским механизированным скафандром.

Святобор посмотрел на карту. Метеостанция располагалась совсем недалеко, до нее было менее километра, однако ее скрывали плотные струи дождя. Соблюдая осторожность, лейтенант двинулся к ней. Когда сквозь завесу дождя уже показались строения метеостанции, Святобор заметил среди зарослей мха три свежие могилы. Он подошел поближе. Три продолговатых холмика еще рыхлой почвы. На каждом — сделанное из подручных материалов надгробие в виде руны Альгиз. На надгробиях написанные от руки таблички с именами похороненных, датами рождения и датой смерти. Святобор наклонился и увидел, что дата смерти у всех была одинаковой, все они погибли позавчера. Видимо, их убили оккупанты. Но ведь был здесь кто-то живой — кто-то, кто их похоронил и написал эти таблички на надгробиях. Но кто это мог быть, если весь остров имел диаметр в десяток километров, и кроме метеостанции здесь не было иных поселений. Ополченцы или солдаты планетарного гарнизона? Но враг имел полное превосходство и в воздухе, и на поверхности, а по всей планете лежали тысячи незахороненных трупов.

Святобор осторожно приблизился к метеостанции. Навыки, полученные на занятиях по общебоевой подготовке, которые вел в училище капитан Челюсть, еще раз спасли лейтенанту жизнь. Святобор вовремя увидел натянутую в зарослях мха тоненькую веревку. Сначала он решил, что это «растяжка» — древний метод установки мин, которые в древности не имели собственной системы наведения. Но все оказалось еще интереснее — веревка шла к самодельной катапульте, заряженной заостренной металлической палкой. Конечно, маловероятно, что эта палка смогла бы пробить бронескафандр, разве что обычный комбинезон. И Святобор решил, что в будущем, когда люди вернутся на метеостанцию, катапульта будет представлять опасность для гражданского персонала. Потому выстрелил из автомата по катапульте, и та разлетелась на куски. Дальше лейтенант двигался еще осторожнее, ожидая еще каких-либо ловушек. Особенно он опасался мин или установленных в качестве мин ручных гранат. Но ничего этого не было, только еще две такие же катапульты.

Метеостанция состояла из нескольких контейнеров, связанных между собой переходами. Ожидая ловушки, Святобор подошел к входной двери сбоку и, нажав на пульте кнопку открывания, отскочил в сторону, держа автомат наготове. Дверь отъехала в сторону, и из дверного проема вылетела такая же заостренная железяка, подобная тем, что были заряжены в уничтоженные лейтенантом катапульты. Немного подождав, Святобор осторожно приблизился к входу в контейнер и вошел внутрь. Датчик обозначил на экране отметку от объекта, перемещавшегося внутри соседнего контейнера. Отметка была желтой, значит, объект не был идентифицирован как свой, но и в качестве противника аппаратура его также не воспринимала. Возможно, это был кто-то из населения.

— Эй! Кто здесь?! — крикнул Святобор через динамик внешней голосовой связи.

Объект метнулся и затаился на одном месте. Лейтенант, изготовив оружие к стрельбе, осторожно пошел туда, где прятался неизвестный. Подойдя ближе, он крикнул еще раз:

— Я лейтенант имперских вооруженных сил Железякин! Приказываю предъявить документы! Предупреждаю, что в случае оказания сопротивления, я вынужден буду стрелять на поражение!

— Не стреляйте, товарищ лейтенант! — послышался испуганный мужской голос. — Я Зореслав Никитин, ученый-археолог! У меня есть имперский паспорт и командировочное удостоверение имперского археологического общества! Я выхожу, не стреляйте!

— Хорошо, выходите! — ответил Святобор.

Из дверей жилого помещения вышел с поднятыми руками бородатый мужчина, одетый в черный комбинезон со значком археолога. Когда археолог увидел перед собой зеленый скафандр с эмблемой Империи Русь и лейтенантскими погонами, страх исчез из его взгляда, на губах появилась грустная улыбка, а в глазах заблестели слезы.

— Наши пришли! — произнес ученый. — Я вас так ждал! Наконец-то наша армия освободила планету! Я понимал, что не смогу с ними справиться в одиночку без оружия, но пытался хоть как-то защититься. Они всех здесь убили… Это какие-то нелюди… Они не просто убили безоружных людей, они еще и надругались над их телами…

— Да, это действительно редкостные выродки, — кивнул Святобор, опуская автомат. — Об освобождении планеты пока говорить еще рано. Имперский флот должен вот-вот подойти. Но гарнизон планеты, несмотря ни на что, не сдался, и мы продолжаем сопротивление оккупантам. Расскажите, как вы здесь оказались, и что здесь происходило.

— Я прилетел на Кукуевку с научной целью. Мне попались данные, что здесь когда-то существовала колония древних евреев, которая была заброшена после того, как в Израильской Империи произошла национальная революция, и еврейский народ сверг проклятую власть буржуев и демократов. Мои коллеги не верили в существование этой колонии, но мне все же удалось оформить командировку и приступить к поискам. Никаких сведений о следах пребывания древних евреев на поверхности планеты я здесь в архивах не нашел, а поверхность планеты подверглась терраформингу, хотя и небольшому. Однако из разговоров с геологами я выяснил, что в одном месте на дне болота находится что-то большое и металлическое. Они это обнаружили, когда искали рудные залежи. Примерная масса металла около двух тысяч тонн. Для геологов это было неинтересно, так как две тысячи тонн это ничто для промышленной добычи, и они особого внимания на эту железяку не обратили. Вот я и решил, что это и есть та самая колония, которая оказалась на дне болота…

— Что вам еще известно об этой «колонии»?

— Мало что… — пожал плечами археолог. — Я предполагал, что эту колонию основали еврейские олигархи, которые бежали от восставшего израильского народа. Тогда они могли спрятать здесь награбленные сокровища. А вот почему колония погибла, я не знаю… Дело в том, что раньше, до терраформинга, атмосфера планеты была ядовитой. Одной из причин гибели могла стать разгерметизация колонии. Кроме того, они могли просто умереть от голода, если не имели полностью автономной системы жизнеобеспечения и надеялись прожить за счет привезенных с собой припасов. Это вполне возможно, если они собирались просто пересидеть здесь революцию, а затем вернуться. Есть и еще одна версия гибели колонии. Ее могли обнаружить и уничтожить агенты Самосада. Но тогда они же могли и сокровища отсюда вывезти.

— Значит, вы нашли место, где находится этот звездолет… то есть эта «колония»? Вы докладывали об этом в полицию или имперскую безопасность?

— Знаете, надо мной смеялись и в археологическом обществе. Даже там мне не верили. А представляете, что бы мне сказали в таком случае в полиции и тем более в имперской безопасности? Я даже соваться туда не стал… Вот когда бы я нашел сокровища, вот тогда бы я, разумеется, вызвал полицию и уже сам бы посмеялся над всеми этими умниками из археологического общества…