Офицерская честь - Юрий Торубаров

В дверь постучали, не дав императору побыть одному, насладиться прекрасным видом.

— Да! — голос прозвучал властно.

Дверь приоткрылась, и на пороге показался хозяин.

— Ваше Императорское Величество! — напыщенно-торжественным голосом произнес Шарль. — Не желаете ли откушать?

— Благодарю, — ответил царь, ибо давно испытывал чувство голода, а въезд отнял довольно много времени.

Он застегнул ворот и величественно двинулся к двери.

У входа в столовую его ожидали несколько десятков человек. Среди них ему почему-то бросился в глаза граф Прованский, стоявший в стороне от всех с Фридрихом-Вильгельмом. В последнее время Александру стало известно, что Фридрих, заверяя его в вечной дружбе, даже приведший его к гробу Фридриха Великого, где они дали клятву в верности, стал выпрашивать у Бонапарта западные области России в обмен на предоставленные против русских войска. Отношение Александра к нему изменилось, но он не подавал вида. Император даже поморщился, подумав, что граф начал радеть за свое наследство. Но что скажет Иосиф, согласится ли он оставить внука без короны? Невдалеке от них стоял моложавый человек, на которого царь тоже обратил внимание. «Да это же Чернышев. Смотри, вернулся. Теперь ему нечего бояться», — царь улыбнулся, вспомнив его историю. Чернышев завербовал одного француза, кажется, какого-то Мишеля, и тот поставлял ему разные важные сведения. Но полиция пронюхала про дела Чернышева, и ему пришлось поспешно бежать из Парижа. А в его доме под ковром нашли затерянное письмо Мишеля и осудили на гильотину. Царь вздохнул и подумал: «Надо узнать про семью и помочь ей, если она нуждается».

А вот целая толпа роялистов. Тут и Карл Артуа, этот нахал и бессовестный человек, герцоги Ангулемский, Беррийский… «Как воронье», — подумал царь. Они расступились, низко кланяясь. Александр кивком головы ответил на их приветствие. Царь уже хотел свернуть к двери, около которой стояли два вышколенных лакея, но Шарль загородил собой дорогу и, низко склонившись, рукой сделал жест, говоривший о том, что ему следует идти дальше.

Они вошли в уютную, обставленную со вкусом, комнату. За столом, уставленным всякой снедью, стояло всего пять кресел. Одно, у торца стола, выделялось пышным убранством. Хозяин услужливо предложил его Александру. Но, к разочарованию Шарля, царь не торопился располагаться в нем.

Он осмотрел присутствующих. Тут были помимо хозяина король Пруссии Фридрих Вильгельм, князь Шварценберг, вместо занемогшего императора Франца и граф Прованский, который неразлучно стоял с Фридрихом. Александру стало ясно, о чем пойдет речь. Его, как в тиски, возьмут король и граф и будут пытаться уломать или, вернее, вырвать у него согласие на воцарение Бурбонов. В душе он был не против, но опасался бурного возмущения французов, и ему очень не хотелось вести новую войну вдали от России.

— Шарль, — по-дружески обратился он к хозяину, — сегодня у нас праздник и мне бы хотелось отметить его с теми, с кем плечом к плечу мы шли к этой победе. Я попрошу пригласить графа Орлова, графа Шувалова, графа Нессельроде, нашего верного союзника сэра Нейли Кэмпбела. Мой предок, Петр, на пир по случаю победы над шведами приглашал и побежденных. Я видел в числе встречающих бывшего посланника в России графа…

Талейран догадался, о ком шла речь, и подсказал:

— Графа Нарбонна, ныне генерал-адъютанта. Между прочим, министра Людовика XVI, — не без умысла добавил он.

Царь не обратил на последнее слово никакого внимания, а возможно, только сделал вид.

— Но его приезд в Россию сыграл для пославшего роковую роль! — сдерживая улыбку, заявил царь.

Увидев, что у присутствующих это заявление вызвало большой интерес, царь, как бы продолжая интриговать и дальше, сказал:

— Вам об этом очень хорошо расскажет граф Шувалов.

Пока шел этот разговор, слуги, словно ожидавшие этой команды, быстро принесли кресла, дополнительные приборы, а хозяин со змеиной улыбкой на устах сам вызвался пригласить названных господ. Только прикрыв за собой дверь, он тихо выругался, поняв, что провести русского царя ему не удалось.

— Ну что ж, — прихрамывая, сказал он. — Господи, помоги! — и украдкой перекрестился.

Этот отлученец, может быть, впервые вспомнил о Боге.

Обед начался с того, что царь поздравил всех присутствующих с большой победой:

— … Европа избавилась от человека, который почти полтора десятка лет нарушал в ней спокойную, размеренную жизнь. И нам еще предстоит обсудить его судьбу, — эти слова он произнес жестко, с плохо скрываемой угрозой. И все почувствовали, что внутри царя все кипит. Неужели он все еще вспоминает тот оскорбительный ответ Бонапарта? Александр уловил на себе чей-то пристальный взгляд и посмотрел на графа Шувалов. И вдруг вспомнил их давний разговор. Тон его выступления несколько смягчился:

— Я думаю, — продолжил он, — мы бы-ли… — он задумался, подбирая слово, лучше этого не подобрал и сказал, — когда-то и партнерами. Поэтому жестокого решения не будет. Конечно, ему придется полностью отречься. Это факт. Но мы подумаем, как возместить ему потерянное.

Последние слова явно не понравились графу Прованскому и англичанину. Фридрих остался абсолютно равнодушным. Или сделал вид. Он словно боялся по-прежнему сказать что-то резкое в адрес бывшего владыки. Но чего-то особого ждать от австрийца не приходилось. Все понимали его щекотливое положение. Было ясно, что решение примет император.

А перед самым окончанием обеда, когда, кажется, все вдоволь наговорились и наступило молчание, его неожиданно нарушил прусский король, молчавший в течение всего обеда.

— Брат мой, — обратился он к Александру, — Вы обещали, что граф расскажет, какую пользу принес России приезд графа Нарбонна.

Услышав свое имя, граф быстро что-то проглотил, салфеткой аккуратно приложился к губам и издали посмотрел на царя. Тот улыбнулся и, взглянув на Шувалова, сказал:

— Граф, попрошу вас, отройте секрет Михайло Ларионыча, светлая ему память.

Шувалов понял, о чем речь, сдержанно улыбнулся и начал:

— Когда в Вильно появился посланец Бонапарта, его светлость генерал-адъютант господин Нарбонн, мы постарались, чтоб об этом узнал посол в Турции князь Кутузов и… сам турецкий султан, которого посол убедил в том, что посланец прибыл на заключение мира. Султан, который до этого и слышать не хотел о мире, сразу согласился, подумав, что войска, приготовленные для встречи Наполеона, Россия теперь может двинуть на него.

Шувалов посмотрел на императора. Тот, довольный, кивнул головой. Гости заулыбались. Но на этом инцидент с Нарбонном не был окончен. Поднялся сам герой повествования. Он улыбнулся графу Прованскому, чем удивил Александра и других гостей. «Уже успели спеться», — подумали они. Он откашлялся и начал. Глаза его смеялись.