Я. Москва. Нахальный парень - Татьяна Олеговна Новикова

А с рукоделием у Лисовского всегда были проблемы.

Глава 13. Сегодня – жить

Когда в дверь зазвонили, я даже не отреагировала. Всё, хватит с нас гостей. Сестер и братьев, матерей и отцов, зятьев и прочей нечисти, которая ходит сюда словно на работу. Надо поскорее собрать шмотки и уезжать. Галя как хочет, а мне надоело. Сегодня же займусь сборами. Только немножечко ещё поплачу.

Приятельница, поняв, что от меня ничего не добиться, сама пошла открывать. Вернулась она спустя минуту, помялась на пороге.

– Ир, там Егор.

– Пусть проваливает, видеть его не желаю, – ответила тихо.

– То есть как проваливает? – закашлялись в коридоре, и на пороге возвысился парень с лотком на вытянутых руках. – А шарлотка?

– Это лазанья, – подсказала Галя, заглядывая внутрь лотка. – Шарлотка с яблоками, а у тебя сверху сыр… подгорел.

– Точно, – обрадовался Лисовский, скорчив нахальную улыбку. – Я уже в четвертый раз их путаю. Короче говоря, девушки, приглашаю вас на трапезу.

Галю беззастенчиво окунула палец в блюдо и сообщила:

– Ты её пересолил.

Лисовского эта мелочь даже не смутила.

– Ладно, необязательно её есть. Посмотрим, пофотографируем и проводим в мир иной.

– Я не буду делать с тобой что-либо, – влезла я тусклым, поникшим голосом. – Хватит. Завтра уеду из квартиры.

– В смысле уедешь? – вопросили Галя с Егором в один голос, причем девушка скорее с испугом, а Лисовский – в полном шоке

– А чего вы такие зареванные? –  внезапно осознал Егор, переводя взгляд то на Галю с распухшим носом и красными глазами, то на меня, такую же красавицу. – Кто-то помер? Гриша?

– Лучше б помер, – буркнула Галя, выхватывая лоток с лазаньей и плюхая её на стол.

– Объяснитесь, в конце-то концов! – Егор поморщился.

– Давай выйдем? – я утерла слезы, нехотя поднялась с дивана.

Мы вновь очутились на том самом балконе, с которого началось прошлое приключение. Я посмотрела вниз, поморщилась. Лисовский стоял за спиной, но не касался. Не мешался. Не лез.

– Что случилось, Ирэн? – вопрос вроде бы ехидный, но чувствуется вся серьезность. – Что я сделал?

– Егор, ты же не дурак, – я глубоко вдохнула, чтобы голос звучал ровно. – Ты же должен понимать, что я не готова мириться с другими девушками.

– Нет никаких других девушек, – пресек он.

– А Илона?

– Мы с Илоной поругались. Из-за тебя. Точнее – из-за того, что я считал нас с ней друзьями, а она мечтала о чем-то большем и не смогла смириться с тобой. Но если выбирать между ней и тобой, то… у нее нет ни единого шанса.

Звучало правдиво и даже болезненно, будто Лисовский дико переживал, просто изображал по обыкновению циника.

Я обернулась к нему, надеясь рассмотреть во взгляде что-то, сама не знаю, что именно. Обман? Или какой-то знак, означающий: у нас есть будущее? Но глаза Егора были темны и полны тумана. Беспросветной пустоты, в которой легко затеряться, из которой невозможно выбраться.

– Мне не нравится то, что происходит… – сказала я, утирая слезы, которые скатывались по щекам, затекали за шиворот, холодили шею. – Не нравится, что я веду себя как последняя дура. Что я рядом с тобой о себе забываю. Что я вынуждена ревновать к каждой девушке и реветь из-за мелочей. Понимаешь?

Он попытался захватить меня в кольцо рук, но я выставила ладони вперед, запрещая прикасаться. Не нужно. Иначе опять сломаюсь, сдамся, поверю.

– Мне тоже это не нравится, – хриплым голосом согласился Егор. – Я раньше никогда бы не рванул к девушке в ночи ради того, чтобы похвастаться лазаньей. Ир, ты можешь что угодно думать, но я от всех отказался, кроме тебя. Никого не будет. Никогда. Никаких подружек и случайных знакомств. Ты нужна мне, Ир… Вот, смотри телефон, если хочешь, – выудил тот из кармана, протянул мне на вытянутой руке.

Разумеется, не взяла. Что за бред: лазать по чужим мобильным? Это совсем себя уважать не надо, чтобы искать компромат в переписках или звонках.

– Не в телефоне дело, а в том, какой ты. Разве тебя устроят отношения на расстоянии? Не наскучат? Не захочется чего-то этакого? Я ведь уеду совсем скоро. Ты об этом думал?

На лице появилась какая-то новая эмоция, ещё мрачнее предыдущих. Значит, даже не рассматривал ситуацию, при которой я сяду в поезд, и мы расстанемся. Возможно, навсегда.

– Зачем загадывать так далеко? – Лисовский развел руками. – Давай жить сегодняшним днем.

– Но ведь завтра наступит, – я ощутила себя старой женщиной, уставшей, иссушенной, испитой временами. – Если ты не готов встречаться по переписке, то подумай: надо ли оно тебе вообще?

– Надо, – ответил твердо и всё-таки вжал меня в себя, стиснул в объятиях, не позволяя вырваться. – Ирэн, почему же ты такая пессимистка? Давай попробуем. Не получится – разойдемся. Но расходиться заранее, боясь чего-то нового? Затолкать себя в кокон? Бояться ошибаться? Ну, нет!

Я обмякла, греясь, вжимаясь носом в футболку, которая пахла самой вкусной на свете туалетной водой. Слушая биение сердца. Бум-бум-бум. Ритмичное, уверенное.

Егор смахнул слезинку с моей щеки, обвел сгибом пальца контуры лица. Всматривался в меня, приблизившись, но не трогая губ губами. Выдерживая напряжение. Сбивая мои мысли. Мешая ненавидеть его. Заставляя хотеть, чтобы всё получилось. Чтобы не оставалось сомнений. Чтобы червячок не разгрызал душу в ошметки. Чтобы сердце не рвалось в лоскуты.

Лисовский резко отстранился, стоило мне по-настоящему захотеть поцелуя.

– Дашь нам шанс? – спросил сурово, как начальник спрашивает подчиненного, в приказном тоне. – Я обещаю не оплошать.

– Да…

Я ещё пожалею?

Возможно.

Но жалеть я буду завтра. А сегодня – жить.

* * *

Мы поужинали отвратительной лазаньей. Точнее – героически выбросили её в мусорное ведро под тяжкие вздохи кулинара-любителя, а затем достали из морозилки остатки мороженого и доели его. Я почти успокоилась, а вот Галю всё ещё потряхивало. Даже скорее так: посмотрев на нас, почти довольных, улыбчиво-задумчивых, она огорчалась лишь сильнее.

– А с Галей что стряслось? – уточнил Егор, когда девушка ушла в туалет.

– Гриша оказался высокогорным бараном и уехал, променяв её на мамочку, – коротко известила я. – У них начало что-то ладиться, а потом появилась маман и сказала: к ноге. Мне кажется, на фоне ситуации с Сиверским этот поступок Галю окончательно сломал. Она сама не своя. Мне её дико жалко.

Егор выругался, причем вполне искренне.

– Чего ж вам так не везет на парней. Игнат, Григорий… я.

– Ты же не такой, – хмыкнула миролюбиво.

– Но тоже проблемный, – нахмурился Лисовский, доедая мороженое со стенок ванночки. – Кстати, а бараны бывают высокогорными?

– Не имею и малейшего представления, но конкретно эта особь мужского пола –