Владыка Смерти - Танит Ли

— Наразен… — прошептал Жорнадеш и побледнел.

Солнце еще не достигло зенита, а Жорнадеш уже по всему Мерху объявил месяц скорби по Наразен.

— Кто это — Наразен? — спрашивали дети, рожденные уже после ее кончины.

— Одна дохлая сука, — усмехались старики, помнившие ее.

— Шлюха, — говорили старые женщины.

— Мужененавистница, — отвечали мужчины. Неблагодарный народ забыл о самоотверженности Наразен, о ее стойкости и всем, что она сделала для спасения страны, все растворилось в кислоте недовольства и недоброжелательности. К тому же совсем не обязательно было говорить о ней хорошо, раз теперь вместо нее страной правил Жорнадеш.

Однако для Наразен воскурили фимиам богам, и во всех храмах пропели панихиду. Хвалебные гимны Наразен распевали простые горожане. По улицам шествовали процессии, стуча в гонги и призывая людей почтить имя мертвой.

Жорнадеш облачился в грубую серую рясу и отправился на север вдоль реки — к склепу Наразен. Здесь, над мраморной плитой, священники вновь совершили похоронный обряд — долгий и пышный, какой следовало устроить шестнадцать лет назад. Затем Жорнадеш обратился к самой гробнице и заверил Наразен, что с этих пор ее будут чествовать каждый год. А потом он приказал вскрыть склеп, ибо привез шкатулки с драгоценностями, чтобы украсить усыпальницу и останки Наразен. Но когда участники процессии подошли к дверям, то обнаружилось, что здесь кто-то уже побывал. Священники увидели множество костей, но гроб Наразен оказался пуст. Не осталось ни клочка одежды, ни пряди волос королевы — лишь толстый слой пыли покрывал дно гроба: ни тела, ни скелета.

Священники испугались, а душу Жорнадеша заполнили дурные предчувствия. Он спешно вернулся в Мерх и заперся во дворце. Здесь, выставив снаружи многочисленные отряды стражи, а внутри собрав самых сильных телохранителей, правитель Мерха трясся от страха. Наконец он заснул и снова увидел тот же проклятый сон.

Глава 2

Наразен стояла на прибрежной серой гальке перед широким каналом, наполненным стоячей мутно-белой водой, в которой отражалось такое же белое небо, три дальних холма страны Смерти и сама Наразен. Королева казалась слишком яркой среди одноцветного ландшафта — ее кожа посинела, словно гиацинт, белки глаз приобрели синий отлив, а зрачки казались желтыми, словно топазы, сверкавшие в ее серьгах. Шумный, но слабый ветер Внутреннего Мира безуспешно пытался разметать ее красные волосы. Они теперь стали длиннее, чем при жизни. Ногти тоже удлинились и приобрели цвет индиго. Наразен рассматривала свое отражение без всякого сострадания. Ей одинаково противны были тот и этот свет, боги, люди, демоны и даже сам Владыка Смерти. Однако королева еще не вычеркнула себя из жизни, не сложила оружия. Подняв глаза, она вдруг на мгновение ощутила смутную ностальгию. Дальний берег реки вдруг расплылся, превратившись в золотую равнину, обожженную темно-золотыми тенями. Там, среди высоких колоннад деревьев, промелькнул пятнистый золотой леопард…

Наразен одернула себя, разгоняя видение, — ветер тут же унес его прочь. А бывшая правительница Мерха поклялась, что никогда не предастся мечтаниям о навсегда потерянном мире; никогда — ни чтобы порадовать себя, ни чтобы развлечь своего мрачного хозяина. Она не могла отрицать, что отныне Владыка Смерти — ее повелитель. Наразен, в отличие от других обитателей Внутреннего Мира, сдержала свою клятву и не создавала никаких миражей. Среди блеска и пестроты человеческих иллюзий только она одна выбрала существование отверженной. Наразен презирала мертвых, предающихся грезам о живых. Остальные обитатели этих мест избегали и не любили хмурую королеву. Ее даже порой боялись больше, чем самого Владыку Смерти, ведь Улум никогда не сердился на своих рабов; проявлял к ним снисхождение, словно печальный, призрачный и внушающий страх отец. Смертные, заключившие с ним договор и отбывающие тысячелетие в его владениях, соперничали друг с другом, стараясь своими фантазиями развеять его меланхолию. Но только не Наразен.

Когда она появлялась во дворце Улума, каменные стены становились серыми и тусклыми, музыка замолкала, а буйные узоры фантазий рассыпались. Их обломки таяли на полу у ног бывшей королевы Мерха. Обитатели Внутреннего Мира бранили ее, оскорбляли, упрашивали присоединиться к ним и немного повеселиться. Наразен молчала, не замечала их. Она оставалась королевой — и королевой безжалостной.

Когда Улум, проходя по дворцу, останавливал на ней взгляд, Наразен насмешливо кланялась.

— Я же предупреждала вас, что вам будет приятно общаться со мной, — говорила она. — Так наслаждайтесь моим обществом. Это единственное удовольствие, которое я вам доставлю за все тысячелетие.

Однако Наразен редко бывала во дворце Смерти. Чаще она путешествовала по мертвой земле, безнадежно пытаясь отыскать что-то новое — мох, который отличался бы цветом от серых камней, новый цвет в красках рассвета или едва различимую мелодию песенки заблудившегося ночного ветра. Конечно, она ничего такого не находила, да и не верила, что отыщет.

— Неужели ради этого я продала свою душу, и спала с мертвецом, и вынашивала ребенка в своем ненавистном чреве?.. Да, ради этого… — думала она.

Когда Наразен оглядывалась вокруг, ее ненависть и гнев могли разрушить горы, но те почему-то не рушились. Иногда, забывая про свою злость, бывшая королева Мерха замечала стоящего неподалеку на холме или на равнине Улума, безмолвно наблюдающего за ней. Тогда она подходила к нему и спрашивала:

— Я еще не надоела вам, мой господин?

Но по каменному лицу Владыки Смерти, черному, словно воронье крыло, ни о чем нельзя было догадаться, а его бездонные пустые глаза говорили ей еще меньше.

У Наразен было странное отношение к Улуму. Она боялась его — не так, как люди боятся смерти, а как живое воплощение ужаса. Но она воспринимала его слишком легкомысленно. Видимо, Наразен таким способом боролась со своим страхом…

Как-то раз, стоя на берегу опостылевшей ей реки, Наразен вдруг поняла, что ее господин отлучился. Да и сложно было не понять этого. Какое-то смутное облегчение возникало в самой атмосфере Внутреннего Мира, когда Улум покидал его.

Наразен задумалась.

Говорили, что в покоях Улума хранится хрустальный глаз, который может показать любое место в мире, если попросишь. Наразен, правя Мерхом, много слышала о нем от своих слуг. Попав в Нижний Мир, все годы королева мечтала заглянуть в хрустальный глаз — поступок, на который не отважился бы ни один из обитателей Внутреннего Мира.

Не боясь, что ее застигнут врасплох, Наразен вернулась в мрачный дворец Смерти, отыскала его покои и вошла. Ей не помешали ни замки, ни стража — их не было: обычно никто не решался заходить сюда.