Уолл-стрит и революции в России 1905-1925 - Ричард Б. Спенс

Ашберга был основным средством, через которое Александр Гельфанд-Парвус и его правая рука Фюрстенберг проводили "коммерческие операции" с Россией, операции, в результате которых немецкие или другие средства размещались на контролируемых большевиками банковских счетах Петрограда. Позже, защищая себя и своих товарищей-большевиков от "немецкой клеветы", Фюрстенберг непреклонно клялся, что, хотя он и получал платежи через "Nya Banken", он никогда не отправлял в Россию ни копейки или пфеннига.[438] Однако Ашберг признался, что это не совсем так.[439] А кто был представителем Животовского в Стокгольме? Ну, тот же Улоф Ашберг.

В период с апреля 1915 по июль 1916 года Ашберг совершил четыре визита в "Большое яблоко". На первом, якобы в качестве туриста, одним из его попутчиков был полковник. Владимир Некрасов, русский офицер с гибкой совестью, который станет одним из доверенных лиц Рейли в базирующемся на Манхэттене Российском комитете снабжения. Снова тесный мир. Во время своего визита в ноябре 1915 года Ашберг назвал местом своего назначения офис компании "Swedish-Russo-Asiatic" Гранта на Бродвее, 120. На самом деле он выполнял секретную миссию российского министерства финансов с целью разработки сделки с "Guaranty Trust", которая позволила бы обойти соглашение Моргана и Великобритании о военных закупках союзников — соглашение, которое русские сочли как ограничительным, так и дорогостоящим.[440]

Ашберг понял, что американский финансовый рынок "контролируется двумя конкурирующими группами": "Kuhn, Loeb & Co." и "Morgan".[441] Он знал, что последняя была "значительно более мощной", но, тем не менее, решил сначала обратиться к первой. В "Kuhn Loeb" он встретился с Феликсом Варбургом, который послушно сообщил Ашбергу, что его тесть, Якоб Шифф, никогда не согласится на предоставление кредита России, по крайней мере, при нынешних обстоятельствах. Ашберг получил гораздо более тёплый прием в "Guaranty Trust", и осенью 1915 года он вернулся в Петроград вместе с одним из сотрудников фирмы, Грейсоном М.-П. Мерфи. Ашберг обнаружил, что американские капиталисты считали золото "Богом Отцом Всемогущим", и Мерфи надавил на русских, чтобы они предоставили слитки в качестве обеспечения кредита.[442] После трёхмесячного пребывания, в течение которого Мерфи, казалось, "был очень доволен тем, что он увидел и пережил", он и Ашберг вернулись в Нью-Йорк.[443] Там Чарльз Сабин из "Guaranty Trust" организовал ужин в клубе "Metropolitan", на котором швед обратился к собравшимся директорам фирмы с речью о ситуации в России и преимуществах предоставления кредита. Основываясь на советах Ашберга и Мерфи, "Guaranty Trust" предложила огромный кредит в 200 млн. долларов и отправила одного из своих юристов, Рольфа Марша, в Петроград, чтобы обсудить детали.[444] Однако советники царя отказались от этих условий, и Марш провёл несколько месяцев в российской столице совершенно безрезультатно.

Это дало возможность Макробертсу и "National City Bank" влезть в дело. В марте 1916 года Макробертс направил представителя NCB Джона Б. Янга в Петроград для дальнейших переговоров. Это было довольно внезапное решение. В заявлении Янга на получение паспорта указывалось, что правление NCB приняло решение утром 15 марта, и Янг поднял парус на следующий день. Результатом в апреле стал скромный заём царскому правительству в размере 11 млн. долларов, — первый, который оно получило от американского банка за много лет. Это было бы ещё не всё.

Сэмюэл Макробертс также совершил поездку в Петроград, и 31 июля 1916 года он вернулся в Нью-Йорк в компании Ашберга. На том же корабле находился хороший друг Александра Вайнштейна и будущий большевистский активист Николай Кузнецов.[445] Согласно списку пассажиров, на этот раз Ашберг был официальным представителем имперского министерства финансов и его главы Петра Барка. Запомним это имя.

В июне 1916 года русские, наконец, согласились на заём в размере 50 млн. долларов под залог от консорциума "National City" и "Guaranty Trust", а также банков "J. P. Morgan", "Kidder-Peabody" и "Lee Higginson". Во время переговоров Ашберг незаметно организовал отдельный кредит в размере 5 млн. долларов Русско-Азиатскому банку, якобы для закупки американских товаров.[446] Леонид Красин, как мы помним, входил в совет директоров Русско-Азиатского банка.

Вскоре последовал ещё один заём. Макробертс был в восторге от возможностей, которые ожидают американскую промышленность и инвестиционный капитал в России.[447] На горизонте маячило что-то большое. Тем временем NCB строил планы создания филиалов в Петрограде и Москве. Сих помощью миллионы долларов могли бы свободно перемещаться между Нью-Йорком и Россией. Филиалы должны были начать работу к концу 1916 года.

Зачем такому стороннику революции, как Ашберг, помогать царю, организуя американский заём? Более того, зачем Барку или любому другому царскому чиновнику нанимать человека со связями Ашберга для представления интересов России в таком деликатном вопросе? Несмотря на предостережение Феликса Варбурга о том, что его тесть не будет участвовать ни в одной финансовой сделке с Россией, эти кредиты при посредничестве Ашберга не встретили явного противодействия со стороны Джейкоба Шиффа, человека, который годами препятствовал российским займам на Уолл-стрит. В конце февраля 1916 года Шифф выступил против сообщения о том, что на Уолл-Стрит могут быть предложены российские кредиты.[448] То, что он почуял, было, вероятно, ранними переговорами между Ашбергом и "Guaranty Trust". Предоставление кредитов "главному тирану" и правительству, которое отличалось "жестокостью и бесчеловечностью… не лезет ни в какие ворота, — гремел Шифф, — станет одной из самых злонамеренных финансовых операций, когда-либо совершённых в этой стране". Кто бы ни был ответственен за такое финансирование, предупредил он, "у него будут причины пожалеть об этом". Тем не менее, впоследствии займы прошли без помех.

Итак, Старик внезапно устал от борьбы, или были другие причины, по которым он не стал препятствовать сделке Ашберга-Макробертса? То, что Ашберг был евреем радикальных взглядов, возможно, дало ему возможность познакомиться с Шиффом, чего не было бы у других. Ашберг мог заверить его, что он не пресмыкается перед Николаем II. Мог ли он также заверить Шиффа, что, как бы ни помогали эти займы военным усилиям России, они также могут быть использованы для финансирования свержения ненавистного царя? Если да, то были ли такие люди, как Барк, посвящены в такие намерения? Были ли у Николая II где-нибудь настоящие друзья?

Манхэттенский центр

Другим человеком, занимавшимся бизнесом на Бродвее, 120, был ранее упомянутый Чарльз Р. Флинт, который нанял Рейли и Свердлова в качестве комиссионеров по российским контрактам на винтовки и боеприпасы. Некоторые из самых осуждающих комментариев о Рейли исходили