Марсианский форпост - Сирил Джадд

— Что там у вас случилось, док? — спросил он. — О чем вы говорили по радио?

— Какой-то экстренный случай по моей части в Питко-3,- пояснил Хеллман. — Это поселок неподалеку от нас, по ту сторону Кольцевых Скал. Их врач улетел в Марсопорт и не сможет вернуться раньше захода солнца.

— Вы не против, если я буду вас сопровождать? — оживился журналист. Мне так или иначе придется там побывать, но было бы намного интересней нагрянуть нежданно, пока начальство не успело замазать все грязные пятна.

Тони задумался на секунду, взвешивая предложение Грэхэма, и решил, что оно ему нравится.

— С удовольствием возьму вас с собой, — кивнул он.

— Было бы неплохо еще раз повидаться с той девчонкой, что направлялась в Питко-3,-добавил, словно оправдываясь, репортер.

— Вы познакомились на корабле?

— Ну да, только она отшила меня еще быстрее, чем ваша очаровательная пилотесса. Ума не приложу, что делать такой милашке на металлургическом заводе? Или она из тех ученых дам, у которых только математические формулы вызывают сексуальное возбуждение?

— Не думаю, что у нее хватит извилин даже на теорему Пифагора, усмехнулся Тони. — А ее поведение объясняется очень просто: девушка считала, что находится на каникулах. Дело в том, что ее новое место работы не металлургический завод, а обычный бордель. Женщин других профессий вы в Питко-3 не найдете, как ни старайтесь.

— Черт побери! — выругался Грэхэм и, помолчав немного, задумчиво произнес: — Теперь понятно, почему она не обратила на меня внимания.

"Лентяйка" совершила посадку в Питко-3 около полудня. Хеллмана и Грэхэма встречал сам Гаккенберг, директор рудника. Он усадил их обоих в новенький джип и повез в поселок. Би Хуарес на прощанье покачала крыльями, пролетая над грядой холмов, разделяющих Сан-Лейк-Сити и Питко-3.

— Боюсь, доктор, вы уже опоздали, — сказал Гаккенберг, сокрушенно покачивая головой.

— Там видно будет, — отозвался Тони. — Позвольте представить вас друг другу. Директор Гаккенберг… Мистер Дуглас Грэхэм.

Джип поднимался вверх по склону, направляясь к скоплению разномастных жилых построек. По правую сторону дороги изрыгали черный дым многочисленные трубы обогатительной фабрики.

— Прямо чума какая-то на мою голову, — пожаловался директор. — Никого в поселке не осталось. Мистер Рейнольде, доктор О'Рейли, мадам Роза — все отправились в Марсопорт встречать корабль, а я тут должен один за всех отдуваться! Постойте, как вы сказали? Дуглас Грэхэм? Так вы тот самый репортер, которого мистер Рейнольде собирался привезти сюда? А как вышло, что вы путешествуете в одной компании с доктором Хеллманом?

— Я тот самый репортер, — согласился Грэхэм, — но в первый раз слышу, что должен был попасть сюда с каким-то мистером Рейнольдсом. Это он вам так сказал?

— Ну, может, и не совсем так… Кажется, он говорил, что надеется вас привезти, не помню точно. Да и не мое это дело, честно говоря. Я подписывал контракт добывать руду, а не расхлебывать чужую кашу. Все куда-то разбежались, у Джинни вся грудная клетка изломана, девочки с ума сходят, а я должен отвечать? Да на кой черт мне эти проблемы?!

— А что, была крупная драка? — спросил доктор.

— Откуда мне знать? Мне никто ничего толком не объяснил — просто выдернули из шахты "В" и поставили перед фактом. Джинни нашли совершенно случайно, в пустыне, по ту сторону холмов. Она была в ужасном состоянии — вы понимаете, что я имею в виду, док? Говорят, что ее изнасиловали, но у меня такое просто в голове не укладывается. Изнасиловать Слониху Джинни — это же нонсенс, прости меня, Господи!

— Так они привезли ее сюда?!

— О чем я и толкую, док! Сколько раз повторял ребятам: лежат — и пускай себе лежат. Если там башка у кого пробита или челюсть свернута, накройте одеялом, пристройте капельницу и дожидайтесь врача.

Джип остановился у порога большого дома, сложенного из стеклоблоков. В отличие от большинства времянок, возводимых из подручного материала для наемного отребья, на постройку этого здания компания не пожалела ни средств, ни времени. Дверь приоткрылась, и в шелку осторожно выглянула какая-то девица. Узнав директора, она распахнула дверь и бросилась к машине:

— Ой, это вы, мистер Гаккенберг! А вы доктор, да? Хеллмана поразило ее одеяние. На ней была не стандартная, защитного цвета туника, какие носили девяносто девять процентов марсианских женщин, и не вульгарные, кричащих тонов, одежды, характерные для ее земных товарок по профессии, а роскошная, ручной работы, домашняя пижама из дорогого синвельвета. При иных обстоятельствах ее легко можно было счесть за деловую женщину или жену преуспевающего бизнесмена, принимающую гостей в собственном доме где-нибудь на Земле.

— Привет, Мери, — кивнул Гаккенберг и повернулся к Тони:- Это Мери Симмс, доктор Хеллман. Она здесь за менеджера, пока Роза в отлучке. Мери, а это Дуглас Грэхэм, знаменитый журналист. — Он случайно или намеренно сделал акцент на последнем слове. — Уверен, ты о нем уже слышала.

— Да-да, конечно, — вежливо сказала девушка. — Рада с вами познакомиться. Идемте скорее, доктор, я вас провожу.

— Ну, мне пора, — заторопился директор. — Счастлив был встретить вас, мистер Грэхэм, — сказал он, с чувством пожимая на прощанье руку репортера. — Я подброшу вас позже, док. — Он величественно кивнул Хеллману и направился к машине, а Тони с Грэхэмом вслед за Мери Симмс вошли в дом и с облегчением скинули тяжелые парки.

Доктор сразу заметил, что в этом доме имеется центральное отопление!

Они пересекли довольно большой, но безвкусно отделанный вестибюль и очутились в коридоре. Девушка открыла первую дверь справа и посторонилась, пропуская Тони.

— Сюда, пожалуйста, доктор, — сказала она.

Хеллман шагнул внутрь и услышал за спиной протестующий возглас спутника:

— Эй, а как же я?!

— Вы тоже можете войти, мистер Грэхэм, — с ледяным спокойствием ответила Мери. — Я понимаю ваше любопытство. Профессиональная солидарность, не так ли? Мы ведь с вами, в сущности, занимаемся одним и тем же, вы согласны со мной, господин журналист?

Тони отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Взгляд его упал на широкий диван, на котором, накрытая свежей простыней, лежала необъятных размеров блондинка лет двадцати пяти на вид. Она была без сознания — либо в коме, либо…

— Все вон! — страшным голосом закричал доктор и бесцеремонно захлопнул дверь.

Он осторожно отвернул простыню и мысленно выругался. Кто-то успел смыть грязь и песок с молочно-белого тела Слонихи Джинни и обрядить ее в экстравагантного покроя найроновую ночную рубашку розового цвета. Да, немногим людям с внутренними повреждениями удается выжить после столь усердно оказываемой "первой помощи"! Хеллман открыл саквояж и приступил к осмотру.