Предел - Елена Лобанова

— Нам надо из Дрешта попасть в лес. Запретный, если помните. Так что нам придется оставить Вас в Дреште хотя бы временно. Но и временно — опасно. Есть идеи Нэрьо?

У Нэрниса идей не было. Пустынная местность вокруг создавала впечатление, что любой человек в этом краю Империи будет виден издалека, как одинокая сосна в поле. Аль Арвиль сподобился только на промежуточное решение проблемы:

— Давайте спать, а утром… а утром Создатель может быть и пошлет нам светлую мысль.

— Лучше темную. — Даэрос не мог отбросить задачу, особенно, если задача сопротивлялась решению. — И кстати, Нэрьо, надо надеяться на себя, а не на Создателя…

Тишину ночи прорезал дикий рев животного, пусть и достаточно далекий, но вполне годный для традиционного завершения вечера в компании двух эльфов. Пелли все-таки отправилась в очередной обморок, привычно уйдя этим путем от слишком сильных переживаний.

— Нэрьо, потормоши её. Я же говорил, что я что-то слышал.

— Ничего себе «что-то»! Такое невозможно не услышать! Что это за тварь такая? А у нас тут из защиты — одни кусты!

— Спокойно! Орать-то оно орет, но так переступают кони, когда идут спокойным шагом.

— Это же совсем не конский «голос»! Те, в плащах? Догоняют? — Нэрнис вспомнил страшные сказки про оборотней, оставил Пелли в покое и метнулся к телеге.

На лезвии меча отразились красные сполохи догорающего костра. Аль Арвиль повернулся в сторону кустов, готовый встретить противников.

— Нэрьо… — Даэрос вальяжно развалился на плаще, опершись на руку. — Ты, конечно, мнишь себя защитником обморочных дев, но знаешь, на кого ты сейчас похож? — Светлый удивленно смотрел на своего Полутемного брата, который и не думал готовиться к схватке. — Ты похож на оборванца, которому посчастливилось украсть меч у эльфа… И этот оборванец только что убил… Ну, ладно, «убил» у нас уже в лодочном сарае было. Оборванец надругался над девой. Вот, и дева лежит, видишь?

— Даэрос, да как тебе такие сравнения в голову приходят?!

— Спокойно! Убери меч. Никто нас не догоняет. Во-первых, конь один. Ты собрался убить коня? Он или болен или ранен. Ты слышал, как ревут умирающие животные? Почти так же. Я бы, конечно, решил, что это ревет умирающая корова, но коровам здесь делать нечего. А наши «последователи» в плащах сейчас сидят у костра в двадцати сатрах позади нас. Телеги у них груженые, а кони — не железные. Спрячь меч! Я так уж и быть, посмотрю, что это за скотина так мучается. Тем более, что она явно к нам приближается. — Даэрос поднялся и пошел выдергивать импровизированную ограду.

— Даэр, а вдруг она бешеная? Бешеная корова?! Давай я с тобой пойду!

— Нет! Если я паду в схватке с бешеной коровой, то ты защитишь Пелли. — Судя по тону, погибать в схватке Даэрос точно не собирался. — И посмотри на Крысака. Он спокойно жует траву и только иногда прядет ушами. Прислушивается. Так что это — какая-то домашняя скотина. Похоже, у нас будет много мяса.

Закончив с проходом, Полутемный достал из сапога нож и исчез в темноте. Нэрнис даже не успел ему сказать, что кое-кто похож на кровожадного разбойника, и любая порядочная скотина должна умереть только от одного вида бородатого «Сорэада» с ножом.

Голова у Пелли еще слегка кружилась. Но все-таки, было замечательно очнуться в таких заботливых руках и выслушать обнадеживающие новости. Конечно, Даэрос сейчас найдет эту живность и убьет. На этот счет никто не сомневался. Такой кого хочешь убьет. А его самого убить очень сложно — он ловко прыгает. Так что часть веток ограды вполне можно сжечь. Кого им тут бояться?

Костер весело трещал, пожирая чахлый кустарник. Нэрнис развлекал Пелли рассказами. Пелли слушала, открыв рот, про последний весенний бал, даже не пытаясь вникнуть во все эти имена родственников из далекого Озерного Края. Она просто ориентировалась на фразу «Нет, ты представляешь!?» и восхищенно, совершенно искренне, вставляла реплику «Не может быть!». Так что Даэросу было отчего сердиться. Токуют! Глухари!

— Голубки! Воркуют! Половину ограды спалили, сидят как дома! Помогайте! Нэрьо, нарежь веток и загороди проход. Тут шакалы водятся, а у нас — остатки кур. Хочешь, чтобы Крысак заметался среди ночи и прошелся по тебе галопом? Он только с виду такой смирный, а смирные, если испугаются, очень быстро умеют бегать. — Все это Даэрос сообщал, заводя в их укрытие лошака.

На спине измученного животного лежал, уткнувшись носом в гриву, всадник. Руки путешественника висели, привязанные к поводьям, и несчастная скотина не могла толком поднять голову. Сам всадник был невысок, велик в объеме, широкоплеч и, похоже, почти мертв.

— Ну, вот вам и гном в нашу компанию! — Нерадостно сообщил Даэрос. — Сейчас отвяжу его, и попробуем этого чудака раздеть.

Отчего всадник — гном и чудак, никто не стал спрашивать. Во-первых, в ременной петле у седла висела секира, а во-вторых, верховых гномов не бывает. Даже Пелли, не раз имевшая дело с латунными тазами для умывания, не могла не удивиться наряду незадачливого путешественника. Поводья лошака были обвязаны вокруг латунных же наручей, которые скорее напоминали две трубы. Воинственный седок не захотел ограничиться ремешками на внутренней стороне рук и обрядился в нечто, напоминавшее часть полного рыцарского доспеха. То же можно было сказать и о поножах, а кираса так и вовсе поражала воображение. Несмотря на пыль, покрывавшую этот нелепый доспех, гномий полу-рыцарь сиял в свете костра. Это ж сколько тазов пошло на все великолепие? Шлем… Шлем был самый что ни на есть ведерный. То есть когда-то он был весьма натуральным вместительным ведерком. Даже приклепанные «уши» под ручку остались на месте. Но теперь они служили проушинами для кожаного ремешка, который и не позволил этому украшению упасть с головы обессилившего всадника.

Даэрос помучившись с поводьями, просто перерезал их. Надо же — у гнома хватило ума крепко привязать себя. Лошак стоял спокойно и явно не чаял поскорее освободиться от тяжкого груза. Полутемный уже понял, что случилось с латунным гномом:

— В таком наряде по степи… Заблудился и сварился. Молодой, наверное. Не удивлюсь, если он отправился воевать со сказочным драконом… Что за….?! — Даэрос замолчал пораженный. Пелли ойкнула. Нэрнис онемел. — Н-ну, помогайте… её стащить вниз. Ронять дев, даже в доспехе нехорошо как-то. Нэрьо, проблема воды назрела. Давай, чуй воду, как ты умеешь. Только не глубоко. Пелли, неси сюда наши запасы.

Причиной всеобщего удивления явилась передняя часть кирасы. Когда Даэрос попытался откинуть всадника назад, стало ясно, что не только руки, привязанные к поводьям, не давали седоку свалиться. Две могучие латунные выпуклости вполне надежно не давали полумертвой девице съехать набок. Получалось, что она «сидела» на своем лошаке двумя местами сразу, а не одним, как положено.