Царство призраков - А. Дж. Врана

– Вы сделали его своей пешкой!

– И ему же лучше.

Мия подавила гнев. У нее не было на это времени. Что бы ни происходило с Мейсоном, это было достаточно серьезно, чтобы ее половинку камня снов охватила лихорадка. Если она не поспешит, он попросту взорвется.

– Мы можем продолжить этот спор позже. – Девушка протиснулась мимо Амы и ринулась в переулок, чувствуя, как стук камня становится все громче.

– Ты была не готова, – срывающимся голосом крикнула ей вслед Ама.

Мия резко обернулась.

– Что?

– Ты спросила, почему мы не отдали тебе камень, – Ама вздохнула. – Правда в том, что тогда ты была не готова. Сперва тебе предстояло выиграть битву. С собственными страхами.

– Откуда ты знаешь?

Ама слабо улыбнулась, черты ее лица омрачила меланхолия.

– Ты бы сама не захотела его взять. Ты желала найти свой путь. Если бы мы дали тебе камень, ты бы никогда не узнала, чья сила тебя спасла – твоя или наша. И это сожрало бы тебя живьем. – Выражение ее лица смягчилось, взгляд стал отстраненным и задумчивым. – Я хотела, чтобы ты сама осознала, на что способна. Хотела, чтобы ты поверила в себя прежде, чем поверишь в волшебные камни или тайные миры.

Между ними повисла тишина. Слезы застилали глаза Мии, готовые пролиться рекой. Вся горечь, засевшая в ее сердце, постепенно отступала, рассыпаясь и ударяя по самому больному. Как наивно она полагала, что судьба – беспристрастный арбитр, воля случая, определяющая линию жизни каждого, как ребенок, хватающий игрушку из темного сундука.

Нет, судьба являлась волей позабытых всеми богов со знакомыми лицами. Они не были ни бессердечными, ни жестокими; лишь отчаянно преданными. Они посвящали каждое мгновение своего существования единственному замыслу, которого Мия до сих пор не понимала. Они использовали людей, как шахматные фигуры, как винтики, которыми можно манипулировать для достижения своей негласной цели.

Задыхаясь от боли, которую уже невозможно было сдерживать, Мия открыла рот, готовая закричать, но ее опередил резкий мужской вопль. Звук сотрясал воздух между ней и волчицей.

Ама метнулась вперед, как бешеный ураган. Опустошенная всем, во что верила, Мия устало поплелась следом. Детское воспоминание о белом волке крепко ухватило ее за горло и сжало его. Ничто и никогда не было тем, чем казалось.

Глава 22

Мейсон прижал ладонь к метке, тщетно пытаясь силой подавить нарастающую панику.

– Уходи. – Он прикрыл глаза и постарался собрать остатки воли в кулак. – Пожалуйста, просто уходи.

– Разве ты не ищешь истину, Хозяин?

– Я не хочу быть с тобой заодно! – выкрикнул Мейсон в пустоту.

– Другого пути нет, – ответил Слуга. – Истина требует подчинения.

– Я не понимаю, чего ты хочешь!

– Мной движет не то, чего хочу я, а то, чего хочешь ты. Я всего лишь скромный Слуга.

Мейсон не почувствовал в этих словах обмана. Они соответствовали намерениям сущности, она стремилась дать Мейсону желаемое – правду.

И все же с каждым днем их связь становилась глубже; она его поглощала.

Мейсон прижался спиной к шершавой кирпичной стене и вытер пот со лба.

– Прекрасно. Я не хочу знать правду. Мне все равно. Сделаю, как просила Мия. Удовлетворюсь ее словами. Большего мне не надо. Если она счастлива, то остальное не в счет, даже ее родители.

Мучительная боль в руке сменилась тупой пульсацией, голос Слуги затих.

Однако передышка длилась недолго. Молчание оказалось не актом покорности, а лишь молчаливой оценкой, за которой последуюет приговор – окончательный вердикт.

– Каждое лживое слово, произнесенное тобой в попытке меня одурачить, отравляет прежде всего тебя самого.

Мейсон почувствовал, как потрясение ледяной рукой ударило его по лицу. Его слуга проявлял снисхождение.

С религиозным пылом сущность продолжила:

– Тебя не удовлетворяет субъективный опыт и относительные истины. Ты – человек абсолюта, инквизитор в поисках универсума. Частные случаи… бессмысленны. Если не существует объективной меры, нет высшего закона. В этом случае нет ничего, кроме хаоса.

– Сновидица выше всех законов, которые я считал абсолютными, – возразил Мейсон. – И все же она реальна, она значима. Той ночью в лесу она спасла меня от адского пламени. Почему этого не может быть достаточно? – Вопрос себе или Слуге?

– Она – твое проклятие, – прогрохотал голос Слуги, – головоломка с недостающим фрагментом. Ее надлежит упорядочить и осмыслить. Разве не для этого ты здесь?

– Нет. – Мейсон покачал головой, стараясь не замечать мучительный зуд под ладонью. – Я приехал, чтобы найти Мию по просьбе ее родителей, убедиться, что она жива и с ней все в порядке.

– Снова яд для твоей души, – проворчал Слуга. – Подозрения семьи подтвердились, но ты по-прежнему жаждешь большего. Будь честен, Хозяин. Счастье девушки ничего для тебя не значит. На самом деле ты жаждешь знать…

– Зачем… – прошептал Мейсон. Он чувствовал, как Слуга прощупывает его мозг, дергая за ниточки, которые ему не удавалось связать в простой узел. Зачем она здесь? Что с ней случилось? Почему в его душе все переворачивалось всякий раз, когда он думал, что поступить правильно – это проявить уважение к желаниям Мии и вернуться к Реймонду с единственной имеющей значение правдой – той, что озвучила Мия.

Но та ли это правда, которая необходима Мейсону?

Вдруг вокруг горла Мейсона сжалась чья-то рука. Ногти впились в его шею, выдавливая воздух из легких.

– Всем плевать на твои нужды, – раздался хриплый женский рык.

Взгляд Мейсона метнулся к покрытым тенями стенам, а затем упал на схватившее его существо. Чудовище. Спутанные волосы цвета водорослей, словно змеи, скользили по скелетоподобному телу. Серая гнилая плоть сползала с костей, как грязь. Ее глаза – пустые кратеры, в которых царил лишь неистовый голод, кричащий со дна бездны. Он видел ее раньше в своем видении из карты.

– Ты подхватил настоящую заразу. – Насмешливая улыбка тронула тонкие, бледные, как смерть, губы. – Неважно. Я воспользуюсь твоим паразитом, человечишка.

Она схватила Мейсона за предплечье и склонилась темными проницательными глазами к метке.

– Что ты делаешь? – прохрипел Мейсон, а в ответ костлявые пальцы лишь крепче сжали его шею.

Существо провело большим пальцем по метке. Ее обожгло болью, словно на свежую рану насыпали соль.

– Выходи, трус!

Доктор не понимал, к кому она обращается. Он лишь старался посильнее вжаться в стену.

– Я тебе не подчиняюсь, – эхом отозвался странно натянутый голос Слуги.

Ухмылка гнилой сущности стала шире, ее щеки впали, образовав черные провалы.

– Расскажи мне о девушке. – Острые кривые когти впились в клеймо на руке Мейсона. – Отвечай, и я оставлю тебя в покое, дабы ты продолжил высасывать рассудок из этого слюнтяя.

Дыхание Мейсона стало быстрым и поверхностным, рука горела в агонии, подобной которой он не испытывал никогда в жизни. Он готов был отрезать себе конечность, лишь бы освободиться от всего этого: схватившей его женщины, Слуги, что ходил за ним по пятам, и боли, разрывающей сердце.

Но как только он подумал, что больше не в силах выносить эту муку, существо с резким