Секрет алхимика - Скотт Мариани

— Какая? — спросил Бен.

— Я сделала нечто… как бы вам сказать… незаконное. — Анна покраснела. — Во время последнего визита я тайком принесла диктофон, который использую для записи моих литературных идей. Одним словом, я записала нашу беседу с Клаусом.

— Мы можем прослушать ее?

— Вряд ли это доставит вам удовольствие, — отозвалась итальянка. — Но если вы думаете, что это как-то поможет вам в работе…

Анна подошла к буфету, выдвинула ящик и достала миниатюрный цифровой диктофон. Поставила его на середину стола и нажала на кнопку воспроизведения. Крохотный динамик оживил тихое бормотание Рейнфилда. Его голос вызвал у Роберты озноб.

— Он всегда говорил по-немецки? — уточнил Бен.

— Только когда повторял эти цифры, — ответила Анна.

Бен напряженно прислушивался. Тревожные возгласы Рейнфилда затихли и превратились в некое подобие мантры.

— N-sechs; E-vier; I-sechs-und-zwanzig… — Внезапно Клаус перешел на высокие тона. Его голос стал звучать еще безумнее: — A-elf; E-fünfzehn… N-sechs; E-vier…

Рейнфилд повторял эту последовательность, и Бен быстро переписал ее в свой блокнот. Они услышали мягкий голос Анны:

— Клаус, прошу вас, успокойтесь.

Рейнфилд на мгновение замолк, затем напевно произнес:

— Igne Natura Renovatur Integra… Igne Natura Renovatur Integra… Igne Natura Renovatur Integra…

Он напевал эту фразу снова и снова, быстрее и громче. Его крик искажался писком динамика. Затем послышался всплеск голосов, и запись закончилась. Анна с печальным видом выключила диктофон и покачала головой.

— Они ввели ему успокоительное средство. В тот день он был странно возбужден. Казалось, ничто не могло его утихомирить. Это случилось как раз перед тем, как он совершил самоубийство.

— Господи, от его голоса мороз по коже, — проговорила Роберта. — Что означает эта латинская фраза?

— Он записал ее в блокнот, — отметил Бен. — Что-то об огне… и природе…

Отыскав нужную страницу, он показал ей набросок котла, в котором бурлила какая-то таинственная жидкость. Рядом, наблюдая за процессом, стоял бородатый алхимик, одетый в пышную мантию. На котле были написаны латинские слова: «IGNE NATURA RENOVATUR INTEGRA».

— «Природа полностью обновляется огнем», — перевела для них Анна. — Старинная алхимическая пословица, связанная с процессом трансформации фундаментальной материи. Когда Клаус повторял эту фразу, он всегда пересчитывал свои пальцы. Вот так. — Она изобразила резкие порывистые жесты Рейнфилда. — Однако я не имею понятия, зачем он это делал.

Роберта искоса взглянула на картинку в блокноте. Под котлом алхимика пылал огонь, а ниже пламени имелась надпись: «ANBO».

— «Анбо»? — прочитала она. — Это на каком языке?

— Я такого не знаю, — сказала Анна.

— Значит, после смерти Рейнфилда у вас остались только блокнот и запись одной из ваших бесед? — спросил Бен.

— Да, — со вздохом ответила она. — Это все, что у меня есть.

«Какого черта я приехал сюда! — со злостью подумал Бен. — Последний шанс, но и он ни к чему не привел».

Анна задумчиво посмотрела на копию рисунка с лезвия кинжала. В ее голове родилась идея. Она еще не была уверена, но…

Зазвонил телефон.

— Прошу прощения, — извинилась она, направляясь в прихожую.

Бен и Роберта услышали ее недовольный голос из коридора.

— Эдуард, я же просила вас не звонить мне больше… Нет, я не хочу, чтобы вы приезжали ко мне сегодня вечером. У меня гости… Нет, завтра вечером тоже нельзя!

Когда Анна вернулась в гостиную, Роберта любовалась изумительным средневековым свитком, висевшим в стеклянной раме над камином. Потрескавшийся и потемневший до коричневого цвета пергамент изображал старинную карту Лангедока с разбросанными на ней городами и замками. По краям карты виднелись фрагменты текста на латыни и средневековом французском. Разноцветные буквы были витиевато выписаны искусным каллиграфом.

— Анна, это оригинальный экземпляр? Ему, наверное, цены нет.

Итальянка рассмеялась.

— Американец, который подарил мне его, тоже думал, что свиток бесценный. Когда ему сказали, что это катарская карта тринадцатого века, он заплатил за нее сто тысяч долларов. Но она оказалась подделкой.

— Подделкой?

— На самом деле она не старше этой виллы. Ее изготовили в девяностых годах девятнадцатого века. Моего американского друга кинули — кажется, так у вас говорят. Он жутко разозлился и подарил карту мне. Ему следовало бы знать, что настоящий свиток в таком состоянии стоил бы миллионы долларов.

— Мы, янки, алчные собиратели всего, что похоже на антиквариат, — с улыбкой сказала Роберта. — Наверное, это объясняется незрелостью американской культуры.

Она повернулась к высокому книжному шкафу и пробежала взглядом по сотням книг, собранных Анной Манзини. Так много всего — история, археология, архитектура, изобразительное искусство, научные тома.

— Какие интересные издания, — прошептала Роберта. — Надо бы переписать названия. Возможно, когда у меня появится свободное время, я тоже…

Вспомнив, что ее дорожный дневник остался в сумке, она пошла за ним к машине.

— Мистер Хоуп, хотите, я покажу вам кое-что? — спросила Анна, беря Бена за руку.

Она провела его через стеклянные двери на террасу, где располагался небольшой уютный сад. Пройдя по каменистой тропе вдоль края поляны, они поднялись к вершине небольшого холма. Перед Беном открылась величественная панорама земли, купавшейся в лучах заката. Он мог видеть окрестности на мили вокруг. Суровые горы Лангедока под куполом ясного неба походили на торжественное многоцветное полотно, раскрашенное золотистыми, красными и голубыми тонами. Указав рукой на дальний край долины, Анна обратила его внимание на развалины двух замков, чьи зазубренные черные контуры на высоких горных пиках отчетливо проступали на фоне синего неба.

— Это катарские крепости. — Она прикрыла глаза ладонью от сияния заходящего солнца. — В тринадцатом веке они были разрушены Альбигойским крестовым походом. Катары и их предки строили по всему Лангедоку замки и церкви. Но папская армия уничтожила плоды их трудов.

Помолчав немного, она повернулась к Бену.

— Я хочу открыть вам один секрет. Алхимики верили, что расположение этих древних мест имеет огромное значение.

Бен недоуменно встряхнул головой.

— Какое значение?

Она улыбнулась.

— Никто не знает наверняка. Говорят, где-то в Лангедоке есть тайное святилище алхимиков. Расположение катарских городов и поселений указывало на него, и тот, кто мог разгадать эту головоломку, обретал великую мудрость и силу.

Темные волосы Анны развевались в воздухе под дуновениями мягкого бриза. Она выглядела божественно прекрасной.

— Бен, — смущенно спросила она, — вы не рассказали мне всей правды, верно? Вы ищете какой-то секрет?

Справившись с собой, Бен кивнул.

— Да.

Ее миндалевидные глаза засияли.

— Я так и думала. Этот секрет связан с алхимией и с легендой о Фулканелли?

Он еще раз кивнул, очарованный ее острой как бритва проницательностью.

— Я ищу манускрипт, — признался он. — Судя по всему, Клаус Рейнфилд знал о нем, и я надеялся получить через него какие-то зацепки. К сожалению, ничего не вышло.

— Я помогу вам в ваших поисках. По крайней мере, мы должны встретиться еще раз. Думаю, вместе мы что-нибудь найдем.

— Вы очень добры, Анна. Мне тоже хотелось бы увидеться с вами.

— Я позвоню вам послезавтра. Ваш визит навел меня на кое-какие мысли, и я должна выяснить некоторые подробности.

Вернувшись в дом, Роберта с изумлением осмотрела пустую гостиную. Бен и Анна куда-то ушли. Через несколько мгновений ветер принес их отдаленные голоса. Роберта выглянула через стеклянную дверь и увидела, как они спускались по склону холма. До нее донесся звонкий смех Манзини. Стройная фигура итальянки была подсвечена солнечным светом. Бен держал ее под руку. Черт! Ей чудится или на самом деле так? Они вели себя как старые друзья.

«А чего ты ожидала? Анна прекрасна. Она способна очаровать любого мужчину. Что за паника, Райдер? — спросила она себя. — Почему ты так разволновалась?»

Но уже через секунду Роберта все поняла. Она действительно волновалась. С ней произошла ужасная вещь: она влюбилась в Бена Хоупа.

39

На следующий день Бен проснулся в мрачном настроении. Не находя себе места, он бесцельно блуждал по пыльным улочкам Сен-Жана. Его поиски зашли в тупик. Два дня назад во время телефонного разговора с Ферфаксом он все еще надеялся, что встреча с Анной Манзини даст какую-нибудь полезную информацию. Бен не стал говорить ему о том, что манускрипт, скорее всего, уничтожен. Он пожалел старика и пробудил его надежды. Но теперь, оценивая ситуацию, он не знал, что делать дальше.