Иван Калита - Юрий Торубаров

Дюдко — мужик видный. Брюшко придавало ему солидность, а налитое здоровьем лицо, обросшее окладистой бородой, выглядело лодку лающе наивным от его светлых, доверчивых глаз. Еле поднявшись, он сел на одре, протирая слипавшиеся очи и в то же время шаря ногами по полу в поисках разношенных чувяк. В сенцах набросил на широкие плечи старенькую епанчу, на голову натянул клобук и вышел во двор. Взнуздав лошадёнку, дьякон повёл её на речку. Там уже толпился народ. Отдельно, в сторонке, стояла группка каких-то простолюдинов. Увидев дьякона, ведущего за собой лошадь, от этой группы отделился мужик и пошёл к татарам, тоже невдалеке поивших лошадей. Загнанные в реку кони пили не торопясь, а их хозяева, стоя на берегу, о чём-то разговаривали друг с другом, изредка бросая косые взгляды на свою животину.

Русский мужик, подойдя к татарам, подозвал одного из них, и они отошли в сторонку. Достав из кармана серебряный рубль, он пояснил ему, что хочет купить кобылку, указав на дьяконову лошадь. Сказал при этом, что добавит ещё рубль, когда тот её приведёт к нему. Татарин был сообразительным, деньги немалые, а отбирать что-то у русских — дело привычное.

Но всё же идти одному на здоровенного русского мужика он побоялся и, рассказав о желании уруса приятелям, двинулся к дьякону с несколькими татарами, согласившимися ему помочь. Когда, подойдя к дьякону, они стали отбирать у него узду, тот, поняв, что хотят сделать татары, поднял невероятный шум, вопя о помощи.

Первыми прибежала помочь дьякону та группа, от которой и отходил покупатель. Переглянувшись меж собой, с криками: «Ваш Шевкала хочет сам княжить в Твери! Татарских князей рассадить по русским городам! Братья христиане, они хотят привести нас в татарскую веру!» — ринулись на татар. Завязалась свалка. На помощь обеим сторонам бежали люди.

Вскоре гнев тверичей, копившийся за время грабительского пребывания Шевкала на их земле, выплеснулся в город. Поднялось почти всё взрослое население. Сила была на стороне тверичан, и татары, упорно защищаясь, отступали шаг за шагом.

Когда до князя Александра дошли известия об этих событиях, он сказал:

— Не яз почах избивати, но он и да будет отместник бог крови отца моего Михаила и брата моего Дмитрия, зане прольяша кровь праведную, егда мне сеже створить.

И поцеловав Анастасию, с мечом в руках повёл дружину на вражину.

Шевкал, двоюродный брат Узбека, был настолько же отважным воином, насколько и опытным. Он сразу оценил силы тверичей и понял, что татарам не устоять. И он придумал пару хитростей. Подозвав одного сотского, он велел взять человек десять воинов, крадучись пробраться в княжьи хоромы и захватить жену князя. А сам решил отступать к старому княжьему дому, где когда-то жил Михаил, отец Александра. Шевкал посчитал, что он там сможет успешно обороняться. Была, правда, одна угроза: дом могли поджечь. Но он посчитал, что рука сына не поднимется на эту святыню.

Сотскому с его людьми удалось через огороды незаметно обойти сражающихся и напасть на княжьи хоромы. К ужасу княгини, защитников, кроме раненого конюха и пары отроков, почти не осталось.

И вдруг она услышала сзади нападавших какой-то шум. Он заставил татар отхлынуть. Княгиня поверх их голов увидела, как какой-то рослый воин в чёрном, разя их направо и налево, решительно пробивался к ней. И Анастасия молила Бога, чтобы он помог ему. Бог услышал её молитву. Вскоре воин был рядом с ней. Он молча схватил княгиню за руку, и они выбежали во двор. Там никого не было. Он, не выпуская её руки, ринулся на улицу. Татар и там не было видно. Зато было много русских с вилами, топорами, палками. Все бежали в одну сторону. Туда побежал и спаситель. Так они оказались у старого княжеского дома. Там они увидели Александра. Князь руководил воинами, которые, окружив плотным кольцом хоромы, таскали солому. Как ошибся Шевкал!

Увидев жену в сопровождении незнакомого воина, он вначале обомлел, а затем его пронзила мысль: «Как я мог оставить её без защиты!» — и со всех ног бросился к ней. Пока он сжимал её в объятиях, радуясь, что она не оказалась в руках татар, спаситель исчез. И сколько потом князь ни искал его, чтобы знатно отблагодарить смельчака, тот как в воду канул.

А штурм продолжался. Копившееся в сердцах всех тверичан зло выплеснулось в огромный костёр, в котором погиб Шевкал и его воины. Разгорячённые тверичи продолжали творить свой суд. Они истребили ордынских купцов и даже тех, кто давно торговал в Твери, уже осел, почти обрусев. Таким был приговор оскорблённого народа.

Когда всё успокоилось, князь неожиданно спохватился. Или кто подсказал, что, если узнает о гибели родственника Узбек, князю да и княжеству не поздоровится. Срочно надо было себя обелить. И он попытался найти зачинщиков. Наказав их, он мог явиться перед ханом и просить себе снисхождения. Но главное — выиграть время.

Из всех зачинщиков нашёлся только один Дюдко. Но как накажешь священника? К тому же он отстаивал своё добро. А вот кто первым поднял меч против татар, тот как в воду канул. Сколько ни бился, всё безрезультатно. Князь был в полном недоумении. Не удалось князю и утаить от Узбека это происшествие. Воевода головой готов был поплатиться, что никто из тверичей из города не отлучался. Тогда кто всё рассказал Узбеку, сорвав надежду Александра добиться помощи от Гедимина?

Воевода Александр Иванович, который был отправлен в Тверь во главе кметов, благополучно вернувшись, всё рассказал Кочеве, а тот — князю. О своих дальнейших действиях Иван Данилович крепко задумался. Он знал, что Узбек не простит гибели Шевкала и пошлёт отряды. Как ему лучше поступить: «самому ехать в Орду и просить у него войско для мести, тем самым показав ему свою верность? Но как его поймут князья, бояре, да и народ тоже. Не сочтут ли предателем? Что подумает Анастасия? Нет, это не годится». «Если я ему нужен, он сам позовёт». И напряжённо, нервно потекло время. «А вдруг хан загребёт под одну гребёнку и Московию?» — переживал князь.

В тот же день, когда слух о событиях в Твери дошёл до Узбека, он отправил посланцев за Иваном Даниловичем. С каким облегчением воспринял князь этот вызов! Он почти не собирался, так торопился отправиться в путь. И всю дорогу сверлила мозг одна мысль: доверит хан ему вести его войско или нет?

ГЛАВА 21

Возвращались парни к себе на кош почерневшими от степного солнца, зато гордые от исполненного долга на самом опасном бекете. Хотя они не говорили об этом друг другу, но, скорее всего, каждый из них ожидал если не пышную встречу, то какое-то радостное проявление чувств. И каково же было разочарование, когда майдан встретил парней безжизненной тишиной. Только стайка весёлых воробьёв резвилась на прогоне, беспечным видом показывая, что они здесь хозяева.

— А где казаки? — невольно вырвалось у Андрея, который с нескрываемым любопытством глядел во все стороны.

— А! — догадался Митяй. — Все на Дону.

— А чё они там делают? — подивился Захар.

— Как чё? — обернулся к нему парень. — Готовятся идти добывать зипуны.

— Как добывать? — переспросил Андрей, не поняв ответа Митяя.

Тот рассмеялся.

— Эх, вы! Горнецы! Добыть зипун — купца грабаздать.

Лицо Андрея сделалось брезгливым.

— Чей-то с тобой? — увидев друга таким, поинтересовался Митяй, подъезжая ближе. — ты чё, первый раз слышишь? — заглядывая ему в глаза, спросил друг.

— Да... нет, — поёжился Андрей.

— Ты, брат, казак, и соплю не пущай. Тут етого не кохають, — наставительно промолвил Митяй.

Андрей вспомнил майдан, столб, к которому привязали казака, и вчерашних его друзеков, которые на другой день со всей свирепостью хлестали друзека киями. И только тут до сознания Андрея дошла суть казачества. Да, с одной стороны, тут вольность, свобода, никто тебя не прижимает, ни к чему не понуждает, все равны. А с другой — кормиться-то надо. Добывают они себе рыбу да мясо. Но на одном этом долго не проживёшь. Сеять ничего нельзя. Рядом вражина. Даже хором не построишь. Одежда нужна. Куда казаку деваться.

— Чё, казак, задумался? — полушутливо спросил Митяй. — Може, домой потянуло? Аль купчину жаль?

Андрей бросил косяка на Митяя и, хлестнув коня, поскакал к куреню. Парни увязались за ним.

Подъезжая. Андрей увидел раскрытые настежь двери и подумал, что там никого нет. Так оно и было. Он, подойдя к своему месту, повесил почти пустой чувал, поменял теплушку на безрукавку. На цыпочках подошёл к Митяю, который возился на одре, и ткнул его в бок пальцами. Тот, испугавшись от неожиданности, оглянулся. Увидев рас плывшее в улыбке лицо друзека, не мог скрыть довольную улыбку.

— На Дон? — многозначительно спросил Митяй.

— На Дон!

Там появление парней вызвало довольно приятный шумок. Многие побросали занятия. К ним подошёл Петро, обнялся с каждым, шутливо похлопал по спинам.