Мой чужой лорд (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Восьмиконечная черная звезда на тонкой цепочке. Моя личная эмпатическая печать, которую подарил мне Вэлькор, когда после просьбы вернуть его артефакт — я чуть в обморок не хлопнулась от переживаний. Не хотелось мне снова оказываться рядом с ним с оголенной душой, без права на хоть какое-то личное пространство. Сейчас — особенно.

Но Вэлькор не мог без печати. У него были оглушительно громкие эмоции, и уже на второй день, когда эмпатия у меня зашевелилась едва-едва, я проснулась с магической мигренью. И мой муж не стал настаивать на том, чтобы я немедленно вернула ему его вещь, но пропал почти на целый день, вернулся лишь под вечер — с этой самой звездой в маленькой шкатулке. Черной как ночное небо и такой же искрящейся. Сам надел ее мне на шею своими теплыми пальцами, от которых по моей коже разбегались стаями горячие мурашки и лишь после этого снял с меня свою печать.

— С добрым утром, милая, — по утрам у него всегда хрипловатый голос, особенно если он плохо спал. Но сейчас он хотя бы спал. На третий день после того, как я пришла в себя, я проснулась среди ночи и обнаружила, что Вэлькор не спит. Лежит и смотрит на меня уставшими беспокойными глазами.

Он выглядел встревоженным каждый день, будто боялся, что мое улучшение временное, постоянно пытливо вглядывался: то в мою ауру, то в мое лицо. Но потихоньку отпускало и его. Кажется, мое состояние его обнадеживало.

— С добрым утром, Вэлькор, — и все-таки у него удивительные глаза. Волшебные, как он сам. Глянешь раз — не оторвешься час.

— Вэль, — настойчиво напоминает муж. — Я просил.

Просил, да. Но вот она — вторая неделя в его компании и на его землях, а я все еще не могу к этому привыкнуть. Я и на “вы” регулярно срываюсь, хотя уж это-то не в пример проще. Мне все кажется, что Вэлькор вспылит, раздраженный моей фамильярностью, а этого я совсем не хочу.

— Ну как ты себя чувствуешь? — улыбнулся Вэлькор.

— Вообще или после вчерашнего? — фыркнула я.

Вчера весь Лирхейм, город оборотней, допоздна гулял.

У оборотней оказалось есть свой обряд венчания, и, чтобы они признали меня своей леди, нужно было его пройти.

Венчали нас под сенью цветущих вишен, и я, как и Вэлькор, были во всем белом, а в ходе ритуала же матушка Рейнора собственноручно связала наши запястья алыми лентами, провозглашая наш с Вэлькором союз благословленным от имени Богинь-Близнецов.

А потом…

Не дай Кхат вам когда-нибудь увидеть столько захмелевших, но веселых оборотней. Если кто не признавал личного пространства, так это они. Вчера меня кто только не обнимал, поздравляя со свадьбой. И щеки болели от поцелуев. Как будто и я вдруг стала для них членом семьи.

И…

Ужасно много народу. В какой-то момент мне хотелось куда-нибудь сбежать, потому что эта пестрая, яркая толпа, что суетилась на главной площади Лирхейма вокруг меня и Вэлькора, была оглушительна и почти невыносима.

Но был он. И были его глаза, от которых невозможно было отвести взгляд. Были его руки, кружившие меня в одном танце за другим. И как-то выходило так, что он оставлял за своей спиной весь мир со всем его гулом и суетой.

А потом он и вовсе спас меня. Телепортировался со мной в спальню, где целый час целовал меня взахлеб, будто изнемогая без меня. Но…

Не прикоснулся.

За прошедшие две недели Вэлькор в очередной раз заставил меня убедиться — я его совершенно не знаю. И не могу предсказать, как он себя поведет. Мне казалось, что уж он-то не за что не выдержит, что я его доведу и он затащит меня в постель день этак на третий, но… То ли я мало представляла, как завести мужчину, то ли Вэлькор решил, что играть в игру “Доведи до ручки” можно в обе стороны. Он целовал меня — много и часто. С каждым днем эти поцелуи становились все дольше, все глубже, хотя мне и казалось, что невозможно вкладывать больше страсти в один лишь этот танец двух языков. Вэлькор снова и снова доказывал мне, что это не так. И почему-то мне это было слегка обидно, когда он останавливался и не заходил дальше, хоть всякий раз, когда он касался моей кожи, мне и становилось слегка страшновато, что вот сейчас — сейчас точно… И снова как раньше — снова возьмёт меня без церемоний, и не обращая внимания на мои желания…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я бы попробовала сегодня обратиться, — осторожно произнесла я. Два дня назад, когда я заговорила об этом в первый раз, Вэлькор оказался против. По его мнению, к этому я недостаточно оправилась. А у меня уже все тело ломило от того, что столько времени я не переходила в драконью форму.

Вэлькор уставился на меня, затем задумчиво кивнул.

— Только одна ты никуда не полетишь, Фэй, — тоном, не терпящим возражения, сообщил он. — Те культисты уже казнены, но в Дернхельме их, увы, немало. Я буду тебя сопровождать.

Увы. Меня больше не держали в четырех стенах замка, но и побыть в одиночестве я пока не могла. Вэлькор был со мной практически всегда. Интересно, когда мы наконец доберемся до Вэрштайра — хоть там дела его лордства отвлекут внимание моего мужа? И не чревато ли это для меня очередным затворничеством, теперь уже под девизом “так будет безопаснее”?

Нет, я не хотела умереть, но и проводить остаток в новой золотой клетке мне категорически не хотелось. Особенно сейчас, когда я ощутила вкус этой странной свободы — пусть Вэлькор и был сейчас моей тенью. На самом деле, не так уж это было и плохо. Даже хорошо, если уж по-честному. Мне спокойнее засыпалось, когда он лежал рядом. И спокойнее гулялось, когда пальцы сжимали именно его локоть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы собрались лишь только после обеда. До того Вэлькора утащили по каким-то делам Лирхейма. И мне даже пискнуть не дали, выдали для сопровождения Лувию и отправили гулять. Чудно. А если я могла помочь?

Ладно. Мы с Лувией чудно погуляли и даже неплохо поболтали. Я поворчала на Вэлькора, она — на своего мужа, мы сошлись на том, что мужики сплошь одинаковые, будь они оборотни или лорды. И все же Вэлькора оборотни любили. Многие их недолюбливали. Это было ужасно странно, ведь между собой Близнецы и Кхат совершенно не конфликтовали, но люди… Люди всегда были такие странные.

Многие, особенно закоренелые обыватели, на чистом глазу опасались драконов, как громадных хищных тварей, похищающих скот и девственниц. Хотя казалось бы — все были в курсе, что происходит во время Весенних Плясок, и этот порядок был установлен не одну тысячу лет. Но большая огромная драконья туша и зубы с ладонь величиной служили иной раз не самую хорошую службу. Впрочем, драконам было в любом случае несложно не дать себя в обиду.

Оборотни были слабее драконов. Ощутимо. И их учение не было столь популярно. И наличие в княжестве или лордстве хоть даже деревни людей, которые могли обращаться в волков и в этом виде гонять по лесам зайцев и оленей — не очень-то радовало скотоводов. В общем, с оборотнями не очень хотели иметь дело. А Вэлькор приютил у себя целую общину, даже отрядил отряд магов, чтобы строительство не затягивалось. И вот пожалуйста — четыре года спустя у оборотней в распоряжении личный маленький городок, и даже храм они смогли тут построить, что одобрялось отнюдь не всеми землевладельцами. В общем, Вэлькора любили.

Я заглянула на службу в храм Близнецов, послушала Полуденную Песнь — от пения в гулких высоких стенах шел мороз по коже. Я будто чувствовала, как поднимается это восславление к богиням.

Иной раз я думала, что Джанх — ужасно несамостоятельный мир. Солнце у него было ленивое, остывающее, и сама наша земля не думала шевелиться. Не развлекай драконье племя солнце, не буди и не усыпляй оборотни богинь-Близняшек — и мир бы замерз бы и замер, и даже день с ночью в нем бы не менялись. Или дело было не в лени? А просто Джанх не мог без нас и сам заставлял нас рождаться, дарил нам новые возможности, а все остальное все-таки мы должны были делать сами? Магия не должна была существовать просто так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})