Добро с кулаками - Денис Грушевский

Кругового, повезли прямиком в хирургический кабинет, где на этот раз ему попался вежливый и обходительный врач-хирург, не в пример новосибирскому. Он вскрыл и прочистил рану. Поставил несколько уколов и в ногу, и в бедро, после чего наложил повязку. Профессора отвезли в палату которая по своей обстановке скорее напоминала гостиничный номер класса трёх звёзд и больничное в ней выдавали лишь различные приборы над койкой и возле неё. Профессора подключили к разным датчикам и оставили отдыхать. Почти до обеда профессор пролежал во сне. Снов никаких не снилось и потому, очнувшись где-то между половиной первого и часом, Круговой совсем не сразу сообразил, что уже прошло полдня. В палату заглянула молоденькая медсестричка, снять показатели с приборов и осведомиться о состоянии больного. Внезапно в глазах Владимира Ивановича начало темнеть. Кровь ударила в виски, по телу пробежал мощный разряд. В один миг перед глазами промелькнула вся жизнь, точнее разные её отрезки, начиная с самого детства и заканчивая последними событиями. Неслыханная сила словно вырвала его из тела и подбросила вверх под потолок. Оглянувшись, Круговой увидел растерянное и напуганное личико медсестры, но почти сразу девушка выбежала из палаты. Кое-что ещё заметил профессор, а именно самого себя лежащего на больничной койке. Только тело своё собственное начало синеть и показалось Круговому, каким-то непривлекательным. Как потом будет записано в больничном журнале — в тринадцать часов три минуты у больного Кругового Владимира Ивановича зафиксирована остановка сердца. Однако самого больного это в данный момент совсем почему-то не волновало. Он почувствовал превосходное ощущение лёгкости, радости, парения. Словно бы он вернулся после многих земных мучительных лет, туда, где и был создан и снова стал единым целым с космосом, с Богом, с вселенной. Вдруг всё вокруг потемнело, и в самом конце этой пустоты загорелась белая точка, которая начала приближаться, превращаясь в белый бесконечный коридор, в который и устремился профессор. Есть различные версии, почему люди, пережившие клиническую смерть, видят белый коридор и различные фигуры или родственников или непонятно кого. Скептики и атеисты утверждают, что это не иначе как простой с медицинской точки зрения, объяснимый факт. Во время клинической смерти происходит остановка сердца, которое в свою очередь перестаёт подавать кровь в мозг. Мозг от недостатка кислорода начинает медленно умирать, но перед смертью галлюцинирует. Вот этим и объясняют некоторые недалёкие люди и загадочный тоннель, и различные фигуры, являющиеся пережившему клиническую смерть. Есть и другое, не менее грамотное объяснение. По другой версии, белый тоннель не что иное, как лучик света от фонарика, которым врачи реаниматоры светят в зрачок умирающему, дабы определить его реакцию на свет. И вот на любое чудо, связанное с клинической смертью у скептиков есть всегда резонное, вполне логически верное объяснение. Каждая из этих теорий имеет право на жизнь, ведь, по сути, с нами происходит то, во что мы верим. Владимир Иванович твёрдо верил в Бога. Даже точнее уже не просто верил, а знал, что Бог есть, а посему и белый тоннель воспринял по совсем другой, третьей и самой распространённой среди переживших клиническую смерть теории: как переход в другой мир. Путешествие по тоннелю оказалось непродолжительным, и в конце его Круговой оказался в очень красивом месте. Повсюду, куда бы он ни бросил взор, было яркое переливание всех известных ему цветов красок, а также добавилась целая гамма неизвестных. Оттенки перемешивались и сливались друг с другом. В разноцветное небо уходили сразу аж три радуги. С огромной утопающей в зелени горы, вершина которой скрывалась под шапкой облаков, стекала изумрудного цвета река, местами превращаясь в причудливой формы паутины водопадов, основные ветви которых почему-то также были разного цвета: одна бирюзового, вторая голубого и третья розового. Стоял чудесный запах ароматных цветов. Всюду парили диковинные разноцветные птицы и насекомые — причем, совсем нестрашные, как на земле, а даже симпатичные и казавшиеся дружелюбными. Хода времени не ощущалось, как и веса тела. Необычайная лёгкость пронизывала всю душу, переполняя последнюю необычайным наслаждением и счастьем. Счастье, а отнюдь не тревога или пустота, или страх, счастье, полное счастье наполняло всего с головы до пят. Небо было разбито на две половинки: на первой оно походило на звёздную ночь высоко в горах когда, кажется, что вселенная вот-вот обрушится на голову, вторая же половинка напротив ярко светилась голубовато-сиреневыми оттенками, но источника света нигде не наблюдалось. Временами лишь иногда вспыхивали разноцветные блики, похожие на земной салют. Неожиданно профессор осознал, именно осознал, а не почувствовал, что среди всего этого великолепия он не один. Обернувшись, Владимир Иванович увидел справа от себя ту самую милую девочку с ангельским личиком из проёма дверей в конференц-зале института физики. Девочка стояла, молча, и казалось, сама любуется видами, протянувшимися до самого горизонта. Заметив, что профессор её обнаружил, девочка в мгновение ока преодолела почти сто метров и оказалась рядом с Круговым. Взяла его за руку и потихоньку, маленькими шажками повела по разноцветному полю утопающему в зелени и цветах, коих на земле и не видывали.

— Здравствуй, Владимир! Ты удивлён? — начала говорить девочка, и голосок её показался божественной музыкой с переливами колокольчиков. — Я Милана, твой ангел хранитель! Всю твою жизнь я была рядом с тобой, и я люблю тебя, как мать любит своё дитя! — Продолжала прелестная девочка.

Владимир Иванович с удивлением слушал, а в это время обстановка вокруг медленно изменялась. Поля цветов сменились не менее красивыми джунглями, а речка начала образовывать прекрасное озеро.

— Ты слишком близко к сердцу принимал всё происходящее в последнее время, а под конец совсем раскис. А ведь ты не такой человек. Уж я-то знаю тебя, как никто другой. Хотя на твоём месте любой другой, пожалуй, и не так пал духом, наверное, даже просто с ума сошёл, — продолжала девочка, лукаво, улыбаясь. — Вот мы и решили, что пора мне с тобой познакомиться. Не расстраивайся, твои Елисейские поля ещё не созрели до конца! Еще не время!

— Но я не хочу возвращаться, — с мольбою в глазах воскликнул профессор.

Милана нахмурилась, но всё также по-доброму продолжила:

— К счастью, не нам решать, чему быть, а чему нет. Для подобных решений нужна такая мудрость и такое всемогущество, которого ты и представить себе не можешь. В одном ты прав это точно, говоря вчера вечером за ужином, что у всего есть смысл. У всего это так! Ни одна травинка просто так не рождается и не умирает. Вот и ты сейчас тут, для того, чтобы получить заряд положительного и быть может кое-какие способности. А далее отбросить все свои сомнения в отношении правильности своего пути и хватит ли тебе на него сил. Оглянись вокруг, разве не прекрасное место?