Лоренцо Беретта - Эбигейл Девис

но чем дольше я сидел там, мой взгляд был сосредоточен на проигрываемом фильме, тем больше я понимал, что смогу к этому привыкнуть. Это было то, о чем я никогда не мечтал — иметь детей, — но теперь возможность этого заставила меня обернуться и посмотреть на Аиду, задаваясь вопросом, какой матерью она была бы.

Ее рука гладила волосы Вайды, ее внимание было полностью приковано к ней. Я не отводил взгляда, когда ее глаза начали закрываться, ее тело устало от беготни с Видой большую часть дня.

Я медленно переместился на край дивана, увлекая за собой ноги Виды. Голова Аиды резко поднялась, ее взгляд встретился с моим. И на краткий миг все, что смотрело на меня в ответ, была женщина, которая больше не злилась. Женщина, которая могла бы быть всем, в чем я когда-либо нуждался.

— Я отнесу ее наверх, — прошептал я, стараясь не разбудить Виду.

— Нет. Аида покачала головой, быстро моргая. — Я отнесу ее. Я не слушал ее, когда подсунул руку под спину Вайды и обхватил ее ноги, поднимая ее вместе со мной, когда я встал.

— Лоренцо, — шепотом позвала она.

— Что? — Я вышел из гостиной и поднялся по лестнице, слыша ее удаляющиеся шаги позади меня.

— Я сказала, что возьму ее.

Я пожал плечами, не сказав ни слова, повернулся наверху лестницы и направился к комнате Аиды. Вида пошевелилась, ее храп на секунду прекратился, а затем возобновился снова. Аида зарычала, и этот звук вызвал усмешку на моих губах. Она была расстроена, но я не сомневался, что это была не единственная причина, по которой она зарычала. Я несколько раз ловил ее взгляд на себе в течение ночи, и хотя я ничего не сказал, я знал, что наконец-то смогу поговорить с ней без возведенных ею стен между нами.

Обернувшись в последнюю секунду, я встретился взглядом с Аидой и толкнул ее дверь спиной. Она прищурилась, глядя на меня, уперев руки в бедра, и, черт возьми, если она не выглядела мило. У меня вертелось на кончике языка сказать ей это, но у меня было предчувствие, что добром это не кончится.

Аида опередила меня, откидывая одеяло как раз вовремя, чтобы я мог осторожно уложить Виду. Она засуетилась вокруг нее, убедившись, что она устроена, но я не сделал попытки уйти. Я еще не закончил с ней. Я не думал, что когда-нибудь закончу.

— Аида, — позвал я, понизив голос, чтобы не разбудить Виду.

— Аида. Она не ответила мне, ведя себя так, будто я ничего не говорил. Она делала это снова и снова за последние пару недель, но мне надоело терпеть ее молчание. Мне надоело, что она игнорирует меня.

— Аида, — сказал я в последний раз, подходя к ней.

Она тихо вздохнула.

— Что, Лоренцо?

— Посмотри на меня. Она покачала головой, обходя кровать и удаляясь от меня. Но на этот раз я не сдавался. Я не оставлю ее в покое. Я сделал шаг назад, чтобы у нее было свободное пространство, но мне надоело ждать.

Я схватил ее за руку, останавливая, когда она пыталась добраться до ванной. Ее мышцы напряглись, тело застыло на месте.

— Не надо, — прошептала она срывающимся голосом.

— Не надо что? — Спросил я, подходя к ней ближе, так близко, что мог чувствовать жар, исходящий от ее тела.

— У меня нет сил. Ее глаза открылись, и она повернулась всем телом. — Я слишком устала для этого. Просто отпусти меня.

— Нет. Я подался вперед, наши груди соприкоснулись, и ее дыхание сбилось, ее тело говорило мне, что она хотела этого — хотела меня. И это было все, что мне было нужно. Может, она и сдалась, но у меня было достаточно борьбы за нас обоих.

— Прости — прохрипел я. Я никогда ни за что не извинялся, но ради нее я бы извинился тысячу раз, если бы это означало, что она еще раз посмотрит на меня так, как смотрела, когда лежала на моей кровати подо мной.

Она моргнула, вероятно, не веря своим ушам.

— Тебе жаль?

— Мне жаль, — повторил я, на этот раз твердо. — Мне жаль, что я отправил тебя сюда. Мне жаль, что я был мудаком. Я сделал глубокий вдох и положил ладонь ей на шею, желая, чтобы она приняла мои слова за чистую монету.

— Прости меня за все, детка. Я сделал паузу. Я сожалею обо всем, кроме того дня, когда ты была в моих объятиях. В тот день, когда ты позволила мне поцеловать тебя. В тот день, когда ты посмотрела на меня так, словно мир начался и закончился вместе со мной.

Ее глаза наполнились слезами, когда она переварила то, что я сказал.

— Я не знаю, верить тебе или нет. Она покачала головой, ее тело наклонилось ко мне. Она вела войну в своей голове, не зная, в какую сторону повернуть. Мне было хорошо знакомо это чувство, потому что я тоже боролся с ним, но мысль о том, что я могу потерять ее совсем, была невыносима. Я не сводил с нее глаз, пытаясь довести свою точку зрения до конца.

— Я думаю, уже слишком поздно, — тихо сказала она, и из уголка ее глаза скатилась слеза.

— Нет, — выдавил я, прижимаясь своим лбом к ее. — Никогда не поздно. Я тяжело вздохнул, мои нервы были на пределе. Я не был уверен, что еще сказать ей, что еще я мог сказать. Поэтому я выпалил:

— Один шанс. Ее взгляд встретился с моим. — Дай мне один шанс все исправить. Один шанс на настоящий выстрел.

Мое дыхание стало тяжелее, как будто я только что пробежал марафон.

— Сделай прыжок веры, — умолял я ее. — Сделай это со мной.

Ее молчание было оглушительным, ее лицо так долго ничего не выражало, что я был уверен, что потерял ее. Я потерял ее еще до того, как у меня появился шанс найти ее.

— Хорошо, — сказала она, едва слышно произнеся одно слово.

— Один выстрел. Она подняла палец в воздух. — Это все, что ты получишь.

Я закрыл глаза, на меня нахлынуло облегчение, которого я никогда раньше не испытывал. Я не был уверен, что между нами происходит, но мне нужно было выяснить.

— Останешься со мной сегодня вечером? — Спросил я, чувствуя, как мой желудок сжимается от волнения. Я никогда не нервничал, но с ней все было по-другому.

Аида оглянулась на Виде, которая лежала, завернувшись в простыни.

— Я… — Она прикусила нижнюю губу, и это движение заставило меня приблизить свое лицо к ее. Я надавил большим пальцем на ее подбородок, оттягивая губу между зубами.

— Просто поспим, — сказал я ей. — Больше ничего. Я сделал паузу, когда она снова повернулась ко мне.

— Ничего больше, как только я сделаю это. Я прижался губами к ее губам, не в силах больше сдерживаться. Она напряглась, ее тело