Аномальная жертва - Сергей Вылегжанин

Что-то я действительно веду себя, как благородный. Привык, что мне на слово верят, а тут я делаю вид, что простой обыватель. Только очень наглый.

— Вот. — Достал из рюкзака один из лечебных амулетов. — Амулет полного лечения. — Хотел добавить «полностью заряженный», но поперхнулся своими же словами.

Накопители амулета были пусты.

Глянул на остальные и понял, что они тоже не светятся. Это когда я успел потратить все заряды? Точно помню, что брал с собой только с полными накопителями.

— И сколько он стоит? — Решето подошёл ко мне ближе, но руку к амулету не протянул, как сделал бы на его месте любой русский человек.

Хватать чужие амулеты тут не принято. И это не вежливость, а вопрос техники безопасности. И выживаемости, конечно. Излишне любопытные тут до его возраста не доживали.

— В столице порядка четырёх сотен золотых можно выручить. — Внешне покровительственно усмехнулся я в ответ. В это время мой мозг усиленно соображал. Я никак не мог понять, что случилось с моим магическим арсеналом. Кольцо воздушного щита от стрел я только что проверил, и оно тоже оказалось с пустым накопителем. Да даже камни Ульфиры на ожерелье Изуми больше не блестели радужным светом божественной энергии. — Только я же понимаю, что у тебя таких денег точно нет.

— Четыре сотни? Золотом? — Он напрасно пытался показать своё равнодушие к такой сумме и к предмету в моей руке. — Врёшь, небось.

Думаю, если бы не куча свидетелей, я бы уже лишился амулета вместе с рукой. Или, скорее, вместе с головой, такое алчное выражение лица у него мелькнуло.

— Ты можешь отказаться, или подождать, пока я его сам продам в городе. — Пожал я плечами. — Но тогда только сотня монетами, остаток останется у меня.

— Да не, ждать, пока ты продашь, мне не с руки. — Он повернулся в сторону своих родственников, потом бросил короткий взгляд на свидетелей. — Согласен. Амулет вместо сотни золотых. — И кивнул, на этот раз вполне серьёзно.

Слово сказано. В этом мире нет ритуала «ударить по рукам». Началом спора или заключения договора считается именно «согласен» одного из участников, после которого выдвигать дополнительные условия нельзя. Конечно, среди купцов, банков и других деловых людей практикуются письменные договора, но крестьянам они не нужны. Они и читать-то умеют один из десяти.

Зато тут магический мир. Даже свидетели не обязательны, раз слова любого обывателя можно проверить магическим способом. Обманы случаются, как без этого, но только если сумма меньше, чем стоимость обращения к магам. Иначе, обманутый обратится за справедливостью, а законы в Империи Меноран к обманщикам строгие, тут вообще есть определённый культ слова.

Правда, строгие только к тем, кто не благородный или у кого нет денег. Благородному за обман в законодательном плане ничего не будет. Но от него просто отвернутся другие благородные, а для большинства это смерти подобно.

А богатые и аристократы могут откупиться. Пусть штраф будет довольно большой, но он лучше, чем долговой ошейник.

— Этого в холодную, девку давайте сюда. — Тут же начал распоряжаться хозяин двора, ткнув пальцем в валяющегося пацана.

Кажется, я добился своего, и в замок мы отправимся сейчас же.

— Пацана не надо в холодную. — Возразил я уверенно, видя, как Ситочка подхватили на руки. Он застонал и открыл глаза, значит, не так и пострадал. — Он тоже нужен баронету. Я его вылечу по пути.

Староста махнул рукой, повернулся к одному из мужиков, который усиленно переминался с ноги на ногу.

— Чего стоишь? — Рыкнул Решето. — Я же сказал, девку сюда.

— Так это, к ней Лемик пошёл уже. — Немного неуверенно заметил мужик, заставив меня немного напрячься.

Похоже, я чуточку опоздал, и девочку уже кто-то пользует. Быстро они, максимум с десяток минут прошло, как её сюда притащили. Неприятно, но не смертельно. Это не в рабство или на пир к демону попасть.

— Если девка будет пользованная, баронет расстроится. — Заметил я вслух. — И накажет виновных. Точно так.

Потому что я действительно очень расстроюсь. И накажу обязательно!

Получив молчаливый кивок от главы семьи, один из младших припустил в дом. Вернулся парень буквально через полминуты, и что-то сказал на ухо главе семьи. Тому услышанное явно не понравилось, потому что он пошёл в дом сам.

Ещё минута, и из двери вылетел молодой парень, лет так двадцати примерно. В рубахе, но без штанов.

— Понял я, понял. — Вопил он, закрывая рукой не причиндалы, а свой глаз. Второй рукой он закрылся от вышедшего из дома старосты. — Я думал, Питкос соврал, что ты запретил девкой пользоваться.

— Я тя щас отучу думать! — Ответил ему староста, ещё раз замахиваясь. Его явно возмутило то, что кто-то решил не послушаться его слова, чем покусился на его власть. — Я те щас думалку оторву, чтобы головой думать начал. А вы чего встали? — Повернулся он к остальным. — Дел по хозяйству нет? Быстро подготовили для сеньора барона подарок, чай не к соседу едем!

Переспрашивать, «успел он попользоваться девочкой, или не успел», я посчитал неуместным. Особенно, когда услышал, как этот же вопрос интенсивно обсуждают собравшиеся «свидетели». Смысла в озвучивании этого вопроса на данный момент действительно мало. Жива, и славно.

Но парня без штанов постарался запомнить. На всякий случай.

Выехали на трёх телегах. Через старосту шло не только снабжение девочками, но и деликатесами с выпивкой. Подумав, решил, что это логично. Их основной бизнес — это таверна, всё равно и то и другое для таверны заказывают. Раньше я как-то не интересовался, откуда еда, которая как-то оказывалась на моём столе. Другие вопросы волновали.

Добирались аж четыре часа! Да я пешком напрямую за час бы дошёл, тут километров пять, если после болота через лесок и поля. Но нет, мы неспешно ехали по дороге, которая аккуратно огибала любую кочку, если та была выше роста курицы. Ещё и поля были разделены, как попало, и их все приходилось объезжать.

Я с детьми шёл пешком. Да нам и не предложили места в телеге. Там ехали с комфортом глава семьи, да один из его старших сыновей, остальные тоже стирали подошвы на пыльной дороге.

Девочка шла рядом со мной, а не с братом, и всю дорогу молчала. Только в этот раз не испуганно, а тоскливо. Как я понял,