На грани возможного (ЛП) - Стоун Кайла

— Как, черт возьми, он узнал, где живет Ханна? Сомневаюсь, что у Саттера нашлось время, чтобы передать Генералу эту крупицу информации.

— Ты же сам велел мне поделиться с ним информацией, если придется!

— Не такой информацией.

— Послушай, — заикался Лютер. — Он не сказал, что планирует сделать. Он хотел знать местонахождение детей, чтобы пощадить их в случае нападения…

Лиам недоверчиво фыркнул.

— Я понимаю, как это звучит.

— На чьей ты стороне, Лютер? — произнес Лиам низким, опасным голосом. — Потому что не похоже, что на нашей.

— Мне жаль, — ответил Лютер. — Правда.

— Будь очень осторожен, прежде чем запишешь меня во враги.

— Я уже причинил большой вред семье Ханны Шеридан. Я прекрасно осознаю этот факт.

— Правда?

— Да! Я бы не сделал ничего, чтобы навредить им, клянусь тебе. Я чуть не убил ее сына, помнишь? Вся причина, по которой я здесь, это чтобы… не знаю, загладить свою вину или что-то в этом роде. Уж точно не для того, чтобы подвергать ее дальнейшей опасности. Я бы этого не сделал. Я и не делал. Не намеренно. Клянусь.

В его голосе звучало раскаяние. Лиам вспомнил высказывание Квинн о Лютере: «Вежливый убийца — все равно убийца». Она верно подметила.

Некоторые люди использовали свою вину и благие намерения, чтобы оправдать собственные злодеяния.

Лютер как змея в траве. Безобидный полоз или смертоносная черная мамба — Лиам до сих пор не знает.

— Слушай, ты хотел, чтобы я проник внутрь, — продолжил Лютер. — Мне следовало дать ему полезную информацию. Я так и сделал. Я дал и тебе информацию! Ты знаешь, сколько у него людей, где они размещены. Я передал тебе все, что у меня было о мобильных подразделениях и силах реагирования. Ты уничтожил половину транспорта и большую часть припасов. Теперь мы все голодные и несчастные, благодаря тебе.

Солнце показалось над линией деревьев — желтый шар в ясном голубом небе. Облака за ночь рассеялись.

С большим усилием Лиам обуздал свою ярость. Что сделано, то сделано. Лютер оставался его единственной связью с генералом Синклером. Лиам нуждался в нем.

Он выдохнул и выровнял пульс.

— Ты встречался с ним лицом к лицу. Опиши его.

— Он… он похож на Розамонд. Я вижу схожие черты. Но он жестче, чем она. Она хотела нравиться. Я не уверен, что ему не все равно. Он хочет, чтобы его запомнили. Увековечили в книгах по истории. Для достижения своих целей он собирается уничтожить кого угодно и что угодно. Рядовым гвардейцам он не нравится, но они ему подчиняются.

— Что он собирается делать дальше?

— Он одержим наследием. Если он считает, что ребенок Ханны — его родная кровь, он будет продолжать ее искать. И он пойдет за тобой. Это личная вендетта.

Лиам сжал челюсть. В этом нет ничего, что бы он не ожидал, но все равно Лиаму до глубины души не по себе от того, что его подозрения подтвердились.

— Я знаю. Что он собирается делать?

— Я не посвящен в его планы. Он очень скрытный и держит свою личную охрану рядом, как буфер между собой и солдатами…

— Тогда стань посвященным.

— Потребуется время, чтобы войти к нему в доверие, — проворчал Лютер. — Я пытаюсь подружиться с человеком по имени Бакстер. Он из внутреннего круга. Он не солдат. Если у кого-то из них есть совесть или хотя бы несдержанный язык…

На заднем плане появился звук, едва слышный.

Лиам напрягся.

— Что это за шум?

— Что?

Статические помехи на другом конце.

Затем, вжух, вжух, вжух.

Страх пронзил его насквозь.

Лиам схватился за рацию, вскочил на ноги, закинул на плечи рюкзак и схватил M4.

Он помчался к лестнице. Его позвоночник разрывался от боли, бок горел, замедляя движение. Слишком медленно.

— Лиам, я не знал…! — воскликнул Лютер, его голос звучал тревожно.

Лиам больше не слушал. Он переключил канал, обогнул столы и кабинки, залитые утренним солнечным светом, и врезался плечом в выходную дверь.

Дверь с грохотом распахнулась. Он понесся вниз по лестнице, перепрыгивая через две и три ступеньки за раз. Чуть не споткнулся от вспышки боли.

Однако устоял на ногах и снова побежал. Кровь стучала в ушах. Сердце колотилось в груди.

— Эхо-2, прием!

В рации только помехи.

— Браво четыре! 10–33!

Лиам находился вне зоны действия.

Он должен вернуться в Фолл-Крик. Он должен их предупредить. Лиам знал этот звук, знакомый ему как самый страшный кошмар.

«Черный ястреб» поднимается в воздух.

Глава 39

Квинн

День сто тринадцатый

Раздался звон церковного колокола.

Звук разнесся в хрустящем утреннем воздухе.

Квинн застыла.

Глаза Джонаса расширились.

— Это то, о чем я думаю?

Три десятка горожан в тревоге подняли головы. Они стояли над рядами вспаханной земли, с мотыгами и лопатами в руках. На них были джинсы или комбинезоны, толстовки под куртками, бейсболки поверх жирных волос.

В нескольких ярдах позади них в куче грязи лежал Призрак, высунув язык и лениво покачивая хвостом, как принц, осматривающий свои владения.

Колокола.

Потребовалось мгновение, чтобы звон дошел до сознания Квинн. Мозг казался набитым ватой, глаза слипались от усталости.

Прошлой ночью она провела без происшествий четырехчасовую смену на блокпосте на Сноу-роуд после двухчасовых занятий по рукопашному бою и оборонительной тактике, которые проводил Лиам.

Пять часов сна, и Квинн вскочила до утренней зари, чтобы потренироваться с Лиамом. Он не пришел, поэтому она нашла Джонаса и отправилась в среднюю школу.

Они переносили нежные саженцы из теплиц на бывшее футбольное поле, которое расчистили и вспахали дизельным трактором, работающим на биотопливе.

Церковные колокола отбивали удар за ударом.

— Квинн! — В нескольких рядах перед ней Майло стоял на коленях, копая ямки совком. На его лбу расплылась грязь. Он уставился на нее, страх исказил его маленькое лицо. — Это тревога!

— Она настоящая, верно? — произнес Джонас. — Это реально.

Лиам настоял на том, чтобы в городе каждый день в шесть вечера проводились учения на случай чрезвычайных ситуаций.

Сейчас не шесть вечера, а восемь тридцать утра.

Это не учения. Сигнал тревоги был настоящим.

Возникла угроза нападения.

Адреналин пронзил Квинн насквозь. Она вскочила на ноги и потянулась за винтовкой. Грязь покрывала ее колени и ладони. Времени на то, чтобы вытереться, не оставалось. Нет времени ни на что, кроме движения.

— В бомбоубежище! — закричала она. — Быстрее! Идите сейчас же! Вперед!

— Нас атакуют? — воскликнул мужчина средних лет.

Девочка — может быть, десяти или одиннадцати лет — начала плакать.

Джонас прошел через три ряда свежепосаженных помидоров, стараясь даже в страхе не растоптать драгоценную еду. Он схватил девочку за руку.

— Как сказала Квинн! Все в школу!

Колокол продолжал звонить. Четкое, мрачное предупреждение.

Горожане вскочили на ноги. Они бросили свои совки и лопаты и потянулись за оружием — дробовиками и охотничьими ружьями, топорами и топориками.

Медный привкус страха покрыл язык Квинн. Ужас сгустился в желудке. Небо оставалось чистым во всех направлениях. Она ничего не могла разглядеть.

Но что-то приближалось.

— Майло! Давай!

Майло бросился в ее сторону, Призрак оказался рядом с ним, его шерсть поднялась. Поджав хвост, он подтолкнул Майло к Квинн, подгоняя их обоих.

Квинн крутанулась, оценивая обстановку. На улице перед школой царил хаос. Люди бежали с футбольных полей, кричали и звали своих близких.

Еще десятки людей двигались по дороге с Мейн-стрит, другие пробирались через переулки между парикмахерской, стоматологией и небольшим одноэтажным почтовым отделением.

У входа в школу Ханна и директор Кинг выкрикивали инструкции и направляли людей через двойные двери.

Внутри Эвелин и Ли переносили раненых и больных на носилках из медицинского отделения в подвальное бомбоубежище.