Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

— Последователи культа Кали?

— Именно. Тут рядом несколько храмов в её честь, да и Калькутта так названа не спроста. А та публика, что сбежала из ваших развалин при нашем появлении, показалась мне подозрительной.

Дорога (это была именно дорога) заняла не больше часа. На месте селитряной фабрики они обнаружили такие же жалкие развалины, как и в Банкибазаре. Уцелело лишь несколько сараев. Рядом с ними из земли торчал длинный столб.

— Зачем он здесь? — удивился Тропинин. — Флагшток следовало бы ставить у главной конторы.

— Это мачта, — сказал Шарль. — До ваших владений она не имеет касательства.

— Мачта? — удивился Тропинин. — В смысле корабельная?

— Да. Это своего рода символ расплаты за бомбардировку нашего Форт д’Орлеан в Шандернагоре в пятьдесят шестом году. Мачту сняли с британского корабля «Кент» о шестидесяти четырёх орудиях. Он был флагманом эскадры. Во время боя наши смогли хорошенько его потрепать. Капитан был ранен, капитанскому сыну оторвало ногу и он вскоре умер. Корабль так и не дошёл до Калькутты. Ему оставалось ещё шестнадцать миль. Именно здесь «Кент» выбросился на берег. Команда разместилась в ваших сараях, они тогда уже были развалинами, а с корабля сняли лишь эту мачту. Адмирал Ватсон умер на следующий год. Не знаю, были тому причиной ранения или лихорадка.

— Хорошие времена были?

— В этих местах, Алексис, для французов не было хороших времён.

Англичане не реагировали на иностранную экспедицию больше недели. Тропинин даже немного обиделся, неужто его не воспринимают всерьез? К тому же ему хотелось побыстрее отделаться от поручения капитана Кука и его офицеров. Толстая пачка писем висела грузом невыполненных обязательств. Он, конечно, мог сам отправиться в Калькутту, или поручить это дело кому-то из доверенных лиц. Но не хотел. Наличие важной почты следовало разыграть, как главный козырь. Побить им какой-нибудь ход британцев. Вот только пока никто не спешил сдавать карты.

Что ж, письма в эту эпоху шли медленно, от нескольких лишних дней они не испортятся. А тем временем его парни стахановскими темпами возводили вокруг фактории лёгкие укрепления. Склоны старого рва подровняли, кусты и деревья вокруг вырубили, а их стволами усилили крышу. Достаточно, чтобы она выдержала небольшой габион, устроенный вдоль балюстрады, за которым разместились стрелки и вертлюжные фальконеты. Такую же защиту из засыпанных землей корзин построили перед стенами, но здесь уже поставили шестифунтовые пушки, снятые с кораблей. Окна главной конторы, частично заложенные камнем, представляли собой последнюю линию обороны.

Неподалеку отрыли колодец и хотя вода в нем пахла болотом, она была все же чище то, что текла в речушке, и тем более в Хугли. Тропинин приказал кипятить и такую, а также заказал Раш прикупить древесного угля, чтобы соорудить фильтр.

Фактория быстро приобретала черты обжитого места.

Что до экономической части экспедиции, то она пока что развивалась ни шатко, ни валко. А вернее не развивалась никак. Тропинин рассылал солдат из отделения Раша по окрестным деревням с вестями о возобновлении старого базара, приглашал пожаловать с товаром, обещал работу, заказы. К фактории иногда приходили любопытные (часто весьма подозрительные личности), но никто не оставался, не ставил лавку или мастерскую, хотя место вокруг было достаточно, а Тропинин обещал самые льготные условия.

— Раньше, когда рядом жил наваб, здесь проходила крупная ярмарка, — доложила вскоре разведка. — Торги начинались в конце сезона дождей, в августе или сентябре и продолжались до Джанмаштами.

— Что за зверь?

— Местный языческий праздник, — пояснил Раш, пожимая плечами.

Его самого местные обряды нисколько не трогали.

— Ну, так быть посему. Как дожди стихнут, откроем ярмарку.

Теперь глашатаи делали акцент на Джанмаштами и традиционной ярмарке. Возможно именно слух об этом заставил британцев зашевелиться.

Однажды днём по Хугли приплыла большая лодка с десятком смуглых гребцов, отрядом столь же смуглых солдат в красных мундирах, офицером и чиновником европейского вида. Похоже администрация решила не опускаться до переговоров.

Местные предупредили о визите британцев заранее. Лодка сделала остановку в Баракпоре, а пока гребцы отдыхали, молодой бенгалец успел добежать до фактории, где обменял информацию на законную рупию (вернее два шиллинга) за труды. Политика пряника принесла первые плоды.

— Не обольщайтесь, они продадут вас точно так же, если представится случай, — заметил на это Хельмут.

Яшка успел поднять якоря и отвести обе шхуны на противоположенный берег Хугли, поближе к датскому Серампуру. С ним ушло и большинство моряков. Остальные распределились по боевым позициям, а Тропинин с группой офицеров поднялся на крышу.

Если бы британцы выслали батальон, тот смог бы доставить им неприятностей. Но они слишком уверовали в собственные силы. Отправили неполный взвод. Даже пушек не взяли.

— Словно против крестьян каких-нибудь выступили, — недовольно заметил Шарль. — Итак, у нас появился шанс задать британцам хорошую трёпку! Единственный шанс, так как в следующий раз их придет больше. Но зато сейчас, Алексис, вы можете заказать любое блюдо. Подать ли вам англичан жаренными, или тушёными, порезанными на ломтики или порубленными в лапшу.

— Вы предлагаете блюдо, подразумевая, что, отведав его, мы вскоре сами окажемся на вертеле. Это называется задать корма бычку.

— Браво! — оценил Шарль. — Но что же вы предлагаете?

— Я постараюсь вступить в переговоры, — пожал Тропинин плечами. — У нас пока слишком мало сил для настоящей войны.

— Не имеет значения, сколько у вас сил, — отмахнулся хмурый как всегда Хельмут. — Вы, Алексей, поставили факторию в пяти почтовых милях от главной конторы британцев во всей Индии. Думаете они спустят такое? Это все равно что поставить часовню в Мекке или синагогу на Ватиканском холме в Риме. Если вы прогоните взвод, они пришлют роту, прогоните роту, пришлют батальон или полк.

— Зачем же вы присоединились к нам? — удивился Тропинин.

— Мне не хотелось оставаться на том острове одному. К тому же в случае неудачи мы всегда можем прорваться на ваших шхунах к океану. Всего-то нужно подгадать отлив и подходящий ветер. А там хоть к французам в Маэ, хоть к португальцам в Гоа. Хотя конечно и те и другие католики и нашего брата не любят. Есть ещё Цейлон, но там жарковато.

Пока Хельмут ворчал, Тропиинин осмотрел позиции, прошелся вдоль балюстрады.

— Если дело дойдёт до стрельбы, выбивайте туземных солдат прежде всего сержантов, — приказал он мушкетерам. — Белых не трогайте.

— Напротив, — возразил Хельмут. — Было бы разумней укокошить всех белых. Без грамотных офицеров мы легко разобьём отребье.

— Если бы мы сражались с туземным войском, я бы так и поступил. Но мне нужно будет чем-то торговаться с британцами. И лучше торговаться пленниками, чем трупами.

— Англичане не любят капитулировать, — заметил Шарль. — Если уж им понадобится повод к войне, они и последнего сипая выдадут за лучшего сына Англии.

— Ну, так, а русские, скажу я вам, не любят сдавать крепостей.

— Рад за вас, но одного лишь высокого духа тут недостаточно.

— У меня есть рекомендации и пачка писем от английских моряков. Это хороший повод для переговоров. Но прежде мы должны показать, что располагаем силой.

Хельмут кивнул и поспешил вниз. Батареей из четырех шестифунтовок командовал гардемарин Чижов. Ну как командовал? Все старики, что стояли за пушками — Слон, Дышло, Незевай, Хавьер, Расстрига — делали вид, что ему подчиняются. А немец собирался прикрывать батарею вместе с солдатами Раша.

С приближением британского отряда, все те немногие местные, что поставили палатки и шалаши в ожидании ярмарки, сорвались точно торгующие на улице российские бабушки при появлении милиционера.