Всадники Ветра - Бай Айран

Наша близость стала просто невыносимой, тяжелые вздохи принца эхом отзывались во мне, а его горячие руки сильно стиснули мои пальцы. Ресницы мои затрепетали, дрожь охватила не только разум и тело, но и даже волков за замковой стеной. Я невольно закрыла глаза, когда Силенс наклонился еще ближе. Его губы коснулись моих губ.

Мой первый поцелуй сладким жаром пронзил неискушенную плоть, и сладостное тепло разлилось от нежных прикосновений, прогоняя остатки острой боли в груди. Губы принца казались спасительным кругом в этом безжалостном море проблем, и я кинулась к нему, ныряя без остатка в диковинные для меня ощущения. Робко и невинно я отвечала на его поцелуй, но Силенс со всей серьезностью отвечал на мой порыв. Страстные, твердые губы бережно ласкали всего несколько коротких мгновений, которые показались сладостной вечностью. Силенс мягко отстранился, не спуская с моего потрясенного раскрасневшегося лица своих глубоких серых глаз.

— Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, — тихо выговорил принц. Эти слова быстро вернули к реальности, но я отчаянно хваталась за мгновения мечты.

Невероятная смесь из самых разных чувств бережным пламенем теплилась на моих губах. Страсть, ласка, нежность и горячность поцелуя принца так воодушевил, что фантазия рисовала самые радужные картины развивающихся отношений между нами. Почему Силенс сделал это? Вопросы, как и ответы, являлись излишними, я лишь с наслаждением сползла на кровать, и коснулась головой подушки. Он с улыбкой сидел надо мной, поправляя одеяло, а моей душе до странности стало спокойно. Я закрыла глаза и впервые уснула в сладостном предвкушении грядущего дня.

Предвкушение оказалось напрасным, потому что при пробуждении голова моя напоминала мне огромную перезрелую репу. Слишком утомленная своей раной, теперь я не могла шевелиться, а, если честно, не хотела этого делать. Принца в покоях не нашлось, пришлось бороться с жаждой до его прихода. Ну, а пока появилось время внимательней осмотреть покои принца.

Они слегка изменились за прошедший месяц. Стол и сундук уставлены баночками с мазями, травами и настоями, и повсюду витает запах палатки лекаря. Возле очага слишком много чашек, хотя чайник один единственный, там же сушатся куски ткани, послужившие мне отличными холодными компрессами. Одежда принца в беспорядке развешана на спинке кресла, да и повсюду ощущается легкая захламленность, видимо, Силенс не допускал слуг в свои комнаты за время моей беспамятной лихорадки. Шрам, еще не заживший, болезненно отзываясь, напоминал об ужасе пережитой ночи. Но сколько можно об этом вспоминать? Я порядком устала жить прошлым, поэтому решила смотреть в будущее. Там ждал брак с Силенсом.

Вчерашний поцелуй мог оказаться красочным сном, но, то, что принца действительно не было в комнате, говорило о реальности произошедшего. Может, он просто смущен своим поступком? Я отбросила свои вопросы, не желая тратить свое бесконечное время на подобные нюансы. С трудом переведя свое положение в более-менее вертикальное, я огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь свитка. К сожалению, отыскать ничего не удалось. Оставалось покорно ожидать Силенса.

Но это явилось непосильной задачей. Я сокрушенно вздохнула от скуки, наверное, никогда раньше мне не было так одиноко. Принц зря приучил к своему постоянному присутствию. Немного поколебавшись, я потянулась ко второму волку.

Он не сразу сумел ответить на мой зов и почти неохотно впустил в себя, хотя в нем ощущалась покорность и уважение. Сознание этого волка показалось мне чересчур животным — в мыслях первого иногда мелькали детали, присущие человеку. У него было несколько желаний — еда, сон и подруга. Я не находила в этом ничего предосудительного, но наблюдать его глазами за травой на ветру быстро наскучило. Я кинулась к первому хищнику. В разуме волка плескалась радость.

Я приняла ее легко, такого с нами еще не случалось. «Неотвергнутая» по собственному желанию потянулась ко мне и добилась успеха. Иные предупреждали, что я буду получать удовольствие от контакта с ней, но предостерегли оставить волчью часть сознания только в мое распоряжение. Она это понимала и не затрагивала те части души, поэтому считала меня волком, а не волчицей. Я пошевелила носом — сонная пчела села на него и щекотала. «Неотвергнутая» почему-то ушла.

Тяжелая рука мягко опустилась на мое плечо, я вздрогнула и слишком резко дернулась в сторону, шрам запылал. Неприятная, почти забытая боль вновь охватила грудь. Я тихонько застонала.

— Ох, Эверин, прости! — зашептал взволнованный Силенс.

— Не надо… Я сама виновата, — справившись с ненавистным ощущением, ответила я.

— Динео? — только и сказал принц.

— Да, — призналась я, так как не видела причин ему врать.

— Я же сказал, тебе нужно сначала научиться, а потом пользоваться магией! — строго отчитал меня принц, как маленькую девочку. Пропасть четырехлетней разницы в возрасте стала заметней ощутима.

— Не надо, мой принц, — язвительно начала я, — вы прекрасно понимаете, что я контролирую свои действия.

Принц побледнел, а я не совсем поняла, что его так расстроило.

— Что-то не так?

— Все…так.

Силенс отвернулся и подошел к окну, тут до меня дошло, что мужчина не оценил неумелой шутки. Я обращалась к нему на «вы» и с титулом после нашего ночного поцелуя… Глупо.

— Силенс, я не хотела тебя обидеть, — наступив на горло своей гордости, выдавила я. Принц обернулся, во взоре плескалось недоумение. — Мне стало скучно, вот я и потянулась… — заминка. — …к Динео.

Мужчина облокотился о стену, сложив руки на груди. Тут только я заметила, что принц в свежей одежде, причесан, умыт, и сбрита жесткая черная щетина. Он заметно помолодел со вчерашней ночи, в лице появилась живость и страсть.

— Обещай, что больше не будешь пользовать свою магию одна, — слышались нотки властности.

— Я не могу такого обещать, — виновато ответила я. — Она контролирует меня, а не я ее.

— Ну, хотя бы сама не тянись к магии. Хорошо?

— Угу, — угрюмый ответ.

— Я не приказываю, я прошу, — добавил Силенс Скопдей Могучий. — Как твои ощущения?

— Терпимо. — Я продемонстрировала принцу, что могу шевелить рукой, пусть и с трудом. — Больно, но, думаю, хватит бездельно лежать на постели.

— Не торопись, Эверин.

— Я знаю, — раздраженно дернув подбородком, бросила я.

— О, — выдохнул Силенс. На губах заиграла улыбка.

Я проспалась для жизни так же, как и природа просыпалась за пределами замка от зимы. Ранняя весна за время моего беспамятства окрасилась сочным красками, прибавила листвы и звуков живности, но до лета оставалось полным-полно времени. Ведь именно на Первый Жаркий День перенесли нашу свадьбу, чем разозлили. Моей традицией дома было купаться в этот первый летний день, но кто бы это выслушал? Решение принял король.

Встала я с постели достаточно скоро, но не потому что уже была готова к этому, а потому что устала лежать практически неподвижно, да и забота принца начинала порядком раздражать. С трудом удалось его уговорить переложить свои обязанности о моем уходе на Уэн, девушка сияла от предоставленной ей чести. Да она уже загрустила за полтора месяца бездействия в замке.

Уэн восхищенно поведала о сплетнях, ходящих по замку. Самая громкая заключалась в том, что я сражалась на мечах с двухметровым воином у покоев короля и одержала победу, при этом получив смертельную рану. Но сообщник воина отравил меня и утащил труп своего друга. Я рассмеялась. Еще одна, но достаточно тихая сплетня, говорила о том, что принц в приступе бессилия и страха рубанул меня мечом, а потом опомнился и начал самолично выхаживать меня. По замку ходили самые удивительные рассказы, но ни один из них не был похож на правду. Меня это смутило. Значит, Силенс держал в тайне действительную причину моего ранения? Уэн выжидательно смотрела на меня, но я не могла ей ничего рассказать — ведь как только девушка появится на кухне, ее начнут расспрашивать, желая получить историю из первых уст. Я отрицательно покачала головой, она расстроилась.

Взгляды Уэн на розовый шрам, с которого медленно уходила опухоль — ведь принц уже вытянул нитки — подтвердили мои опасения. Хотя голова моя последнее время была занята одним и тем же воспоминанием. Жуткий вечер казался мне бесконечным, когда принц вошел в комнату и разложил на сундуке у своих ног травы, склянки с алкоголем и многое другое. Он уверенно протер зашитую рану тряпкой смоченной в виски и сосредоточено пощупал края. Я трепетала. Ножницами он подхватил кусочек нитки, и я в бессилии закрыла глаза, не стерпев отвратительного зрелища. Принц тоже дрожал, что мешало ему правильно выполнять работу, поэтому он попытался успокоиться. Нитки сухо трещали под его руками, каждый их разрыв отдавался в моем теле неприятным содроганием, но я стоически терпела эти неприятные ощущения. Силенс отложил ножницы и начал пальцами аккуратно вытягивать остатки ниток, заставляя меня даже не дышать, дабы не помочь ему растеребить рану. Все закончилось плеском жаркого виски на мою грудь, и я откинулась на подушки, с трудом выравнивая дыхание. Росчерк от меча тени полыхал, как когда-то в ночи беспамятства, знакомая боль разливалась по телу, но я безмолвно, не шевелясь, лежала под взглядом принца. У меня начался жар, но умелые познания Силенса в травах, и его заботливые руки, наложившие холодный компресс, почти сразу прогнали лихорадку.