Поспорь Со Мной - Элис Райт

будет передать по наследству. Печальная картина, не правда ли? Это всё меня медленно съедает изнутри. Особенно, находясь рядом с этими счастливыми парочками.

Знаете, о чём я втайне мечтаю? Петь со сцены для одной единственной девушки, не таясь и не прячась, зная, что она моя. И, что не маловажно, не испытывая животного страха потерять её. Я так устал от этого страха. Вы не представляете сколько кошмаров у меня было. Сначала связанных с матерью, а потом с Тришей. Только себе я могу признаться, как чертовски сильно она мне нравится. Что она мне снится. Что я ищу её везде глазами, а находя, неотрывно смотрю. Меня необъяснимо влекут её глаза. Только себе могу признаться, что я до усрачки боюсь потерять её. Но пока она не со мной, то и потерять невозможно, правда же? Или я занимаюсь самообманом?

Как бы я хотел…

Как бы я был счастлив, если бы всё в моей жизни было иначе. Я же тоже человек и тоже мечтаю о своём счастье. Я тоже хочу чувствовать рядом тепло женского тела, видеть улыбку, посвящённую мне. Заниматься сексом, любовью или трахаться, как ненормальные. Но только с одной. Одной единственной девушкой, которую я давно заприметил. Но окончательно убедился в своей симпатии тем летом, когда мы начали выступать. Но, сука, этот животный страх ввергает меня в оцепенение. Парализует всё тело, делая импотентом в глазах этой девушки. И я ничего не могу с этим поделать.

Со стороны может показаться, что я себе напридумывал кучу проблем или высосал их из пальца. Серьёзно?! Тогда вы не были в моей ситуации. И вам повезло, замечу я. Вы тогда чёртовы счастливчики, кто не держал бездыханное тело матери на своих руках, смотря на её торчащие кости, осознавая, что минуту назад она спасла меня от такой же участи. А я не смог. Я не успел. Минуту назад она была жива, а теперь нет.

А кошмары? Эти чёртовы кошмары преследовали меня ровно до тех пор, пока я не увидел Тришу. Но мой мозг решил, что теперь машина будет сбивать Тришу, а не мою маму. До сих пор, периодически, мне снится, что я не успеваю спасти её. Что, мои ноги, налитые свинцом, не двигаются и я даже крикнуть не могу, а только наблюдаю, как она подлетает от удара машины. И вот как мне с этим багажом позволить себе какие-то отношения?! Да никак, мать его за ногу! Это же чистой воды мазохизм!

—«You’ve been thunderstruck

Thunderstruck

Yeah, yeah, yeah thunderstruck

Ooh, t hunderstruck»[7],— орём втроём в микрофон, Хлоя вопит без него, слава богу, спрыгивая со сцены и начиная носиться по небольшому помещению. Мэтт, хохоча, играет со сцены. Смотрю на Джея, а вокруг него буквально светящийся ореол, честное слово! Чёрт, до чего любовь меняет людей. Неужели он вообще ничего не боится? Не боится потерять её. Не боится внезапных обстоятельств, которые изменяют его жизнь на до и после? Хотя с чего бы ему этого бояться? Он ведь сам тогда накосячил, не обстоятельства их развели.

Как вы поняли, я тот ещё романтический пони, на самом-то деле. Тот самый чувак, который хочет петь со сцены для одной прекрасной особы, надеясь на взаимность. Прямо сюжет для фильма. Но для протокола скажу: я очень серьёзный тип, и не подходите ко мне с этой розовой хренью. Договорились?

Ну, а пока я здесь, на сцене, репетирую со своими друзьями. Пока я здесь, то наслаждаюсь и дышу. Пока я здесь, то всё кажется не таким печальным и безвыходным. Пока я здесь, то всё, о чём я могу думать, это музыка и…Триша. О ней я часто думаю. Странно, что, когда мы только начали свои репетиции в четырнадцать лет, то Майкл не приводил сюда девчонок. Хотя, что странного, мы тогда думали, что нам никто не нужен. Мы дорвались до музыки и каждый искал в ней своё спасение. Но, если бы, он привёл сюда Тришу и Хлою, то как бы повернулась жизнь? Хрен его знает. Но практика показывает, что тем, кому суждено быть вместе, обязательно будут.

— «Yeah, yeah, yeah, said yeah, it’s alright

We ’ re doing fine …»[8],— интересно, чем Хлое нравятся эти междометия? Но она их так орёт постоянно. Благо без микрофона. Но наблюдать за этим одно удовольствие. Столько драйва в этом и невероятной энергии.

— Детка, ты неподражаема, — смеётся Джей после песни.

— Ух! Я бы ещё и спела! — хохочет она.

— Не надо, — одновременно с Джеем произносим и все начинают ржать.

— Какие вы скучные! Засранцы! Мой вокал не каждый поймёт, но точно каждый запомнит, — гордо заявляет она и начинает смеяться.

Вот уж правда. Играет она изумительно, но вот голос у неё… Когда она говорит, то он очень приятный. Но когда начинает петь, то он почему-то резко становится слишком зажатым, напряжённым и несколько плаксивым, с саркастическим тоном. Это очень забавно, правда.

— Давайте дальше. Deep Purple?

Все кивают, и мы продолжаем.

Вот такая у меня жизнь. Зато в мечтах я могу быть собой. Не серьёзным типом, который редко смеётся и мало говорит. А разносторонним. Я ведь только с парнями могу иногда показать другие свои грани. И то не все. А я совсем не сухарь, как может показаться.

В детстве я обожал беситься под музыку, пел и танцевал даже. Не как Майкл, естественно. Но я не был зажат, мог подёргаться под песню.

Я часто и много смеялся. В той школе, где я учился и преподавала моя мама, я был душой компании в своём классе. В ней, кстати, учились Алекс, Мэтт и Люк. Когда они пришли к нам в группу, то узнали меня. Но близкими друзьями нас на тот момент назвать нельзя было, иногда пересекались в столовой или на улице. Поэтому они особо не доставали меня насчёт моих перемен в поведении. А может и не заметили, что я изменился после маминой смерти и последующим переводом в другую школу. Кстати, как только я перевёлся, то перестал с кем-либо общаться из своего прошлого. Полностью сжёг все мосты, потому что было слишком тяжело и больно видеть сочувствующие взгляды и слышать перешёптывания за спиной: «Его маму сбили у него на глазах. Он с ней сидел прямо на дороге. Ого. Какой ужас и кошмар. Бедняжка».

[1] Солдат удачи (англ.)

[2] Я бы умер за тебя (англ.)

[3] Вишневый